New Statesman: восстановление Украины обойдется в 500 миллиардов долларов

На завтраке в Давосе в январе 2023 года генеральный директор BlackRock (американская транснациональная корпорация по управлению инвестициями. — Прим. ИноСМИ.)Ларри Финк заявил, что послевоенное восстановление Украины может стать "маяком для остального мира, демонстрирующим силу капитализма". Эта сцена могла бы быть пародией на российскую пропаганду: глава американской инвестиционной компании рассказывает восторженной толпе западной деловой и политической элиты, что восстановление Украины станет не только источником прибыли, но и примером успеха капитализма, которым можно будет гордиться на будущих завтраках в Давосе. Для Финка восстановление Украины представляло собой не просто деловую, но и идеологическую возможность. Если западные политические лидеры рассматривают конфликт на Украине как повод для расширения ЕС и НАТО, то для Финка и его единомышленников это шанс оживить угасающую веру в капитализм.

Идея звучит как-то знакомо. Слова Финка отражают продолжение более чем 30-летнего проекта, принятого, а в некоторых отношениях и навязанного, Украине и её соседям. "Катастрофическому капитализму" текущих военных действий предшествовала "шоковая терапия" 1990-х годов, серия радикальных неолиберальных реформ, последовавшая за распадом Советского Союза, от которых страна так и не оправилась полностью. Текущий конфликт привнес новое в старую формулу: слияние неолиберальной экономической политики с бурным развитием технологий, в частности искусственного интеллекта (ИИ) и цифровизации. В условиях конфликта Украина уже испытала резкий приток западной финансовой помощи, консультантов, экспертов, инженеров и венчурного капитала из Кремниевой долины. Результатом стали радикальные эксперименты по внедрению платформ с ИИ для разминирования и оперативного сбора данных с коммерческих спутников (обе технологии предоставлены компанией Питера Тиля Palantir), а также внедрение экономической стратегии, такой как "быстрое государство", — предложение украинского правительства, которое предполагает создание столь эффективного государства, что оно "исчезнет в своей собственной эффективности".

Восстановление Украины будет невероятно сложной задачей. По недавним оценкам Всемирного банка, оно обойдется почти в 500 миллиардов долларов. Помимо ошеломляющих человеческих потерь, конфликт нанес сокрушительный удар по экономике: за первый год боевых действий страна потеряла от 30 до 35 процентов ВВП. Уровень бедности увеличился более чем в четыре раза, и каждая третья семья теперь испытывает нехватку продовольствия. Более 15 процентов территории Украины, включая одни из самых плодородных земель на планете, теперь загрязнены минами и неразорвавшимися боеприпасами.

При таких масштабах разрушений Украина настаивает, что восстановление не может ждать окончания боевых действий. На самом деле, идеологические и технологические основы восстановления закладываются уже сейчас. Однако, как рассказал политэкономист Александр Свитич, такая стратегия ошибочна, потому что отражает "глобальную и всё еще доминирующую либеральную рациональность, согласно которой всё должно быть подчинено рынку".

Ситуация с восстановлением осложняется тем, что Украина уже находилась в состоянии экономического кризиса задолго до СВО. Когда в 1991 году страна обрела независимость от Советского Союза, переходный период был разрушительным. Приватизация государственной собственности была быстрой и во многом произвольной. В 1990-е годы сформировалась олигархия, которая оказалась одним из самых устойчивых институтов страны.

"Постсоветская трансформация оказалась скорее демодернизацией, чем модернизацией, не имея нового вектора развития, который мог бы заменить советский проект, уже зашедший в тупик к 1970-м годам", — пишет социолог Владимир Ищенко в своей книге "К пропасти: Украина от Майдана до гражданской войны". В результате деиндустриализации рабочие места исчезли. И вскоре люди тоже начали уезжать. Накануне обретения независимости население Украины составляло 52 миллиона человек, а в 2020 году — всего 44 миллиона. Многие из хорошо образованных и высококвалифицированных работников уехали за границу, и в 2020 году Украина была одним из крупнейших получателей денежных переводов мигрантов в Европе по отношению к ВВП.

Партия Владимира Зеленского "Слуга народа" (СН) пришла к власти в 2019 году отчасти благодаря популярному телесериалу с тем же названием, который сатирически изображал это постсоветское состояние. Однако несмотря на то, что популистская кампания Зеленского была основана на недовольстве существующим положением вещей, после его прихода к власти, по словам Свитича, был включен "турборежим неолиберальных реформ", в том числе сокращение бюджета, продажа государственной собственности и урезание трудовых гарантий. В то же время технологии были приняты как символ современного правительства и было создано министерство цифровой трансформации. Хотя это могло бы показаться уловкой, идея опиралась на одно из неоспоримых достоинств Украины: быстро развивающийся IT-сектор. Только в период с 2016 по 2021 год экспорт ИТ-услуг увеличился в три раза и составил почти семь миллиардов долларов в год. Идея "нации стартапов" стала неотъемлемой частью украинской национальной идентичности во время конфликта.

Тем не менее, некоторые ранние реформы правительства вызвали критику. Начиная с 2020 года, Зеленский попытался ввести реформы, которые ограничили бы роль профсоюзов и ослабили бы регулирование в области найма, увольнения и управления. Эти меры вызвали негативную реакцию со стороны ЕС, поскольку противоречили концепции "социальной рыночной экономики" блока.

Директор программы по исследованию Украины в рамках проекта PeaceRep (Peace & Conflict Resolution Evidence Platform, Университет Эдинбурга) и старший научный сотрудник Лондонской школы экономики и политических наук Люк Купер отметил, что, "хотя украинским профсоюзам изначально удалось успешно противостоять реформам в трудовом кодексе, которые урезали права на заключение коллективных договоров, они были приняты после начала СВО в условиях военного положения (когда протесты были запрещены)". Боевые действия также привели к дальнейшей либерализации, иногда в качестве условия международной помощи: по имеющимся сведениям, прошлогодний кредит Международного валютного фонда в размере 15,6 миллиарда долларов был обусловлен тем, что Киев сократит социальные расходы.

Программа правительства "быстрое государство" сочетает либерализацию с технологиями. Крайне популярное приложение "Дия" (укр. Дiя, с укр. — "Действие", акроним от "Держава і я: с укр. — 'Государство и я' — прим. ИноСМИ.), которое финансировалось Агентством США по международному развитию (USAID), помещает "государство в смартфон". Оно позволяет гражданам получить в цифровом виде паспорт (впервые в мире), свидетельство о рождении ребенка и даже сообщить о российских коллаборационистах. Приложение также сыграет ключевую роль в восстановлении Украины: пользователи смогут фиксировать повреждения имущества в результате боевых действий. Западные партнеры Украины с типичной для них напыщенностью превозносят "Дия" как революционный инструмент, который изменит мир. На презентации приложения в Вашингтоне в прошлом году директор USAID Саманта Пауэр заявила, что если раньше Украина была известна как житница Европы, то теперь страна прославится этим приложением, "открытым цифровым благом для всего мира", и эта цель будет достигнута с помощью Вашингтона.

Боевые действия на Украине также стали полигоном для искусственного интеллекта. Термин "война алгоритмов" используется для описания гонки по разработке и применению новых технологий на поле боя. Для западных технологических компаний конфликт предоставил возможность испытать свои новаторские технологии в реальном времени. Компания Palantir из Кремниевой долины предоставила Украине передовые решения ИИ, которые позволяют быстро собирать информацию из нескольких источников, включая коммерческие спутниковые данные и сообщения в приложениях, которыми делятся солдаты на местах. Ранее для этого потребовалось бы несколько сотен аналитиков. Технология, предоставленная Palantir, также может прокладывать безопасные маршруты для украинских беспилотников, позволяя им обходить средства ПВО и российские системы подавления сигналов.

Другие западные компании также играют значительную роль на Украине. Наряду с JP Morgan, BlackRock помогает в создании банка восстановления — Фонда развития Украины, который будет зарегистрирован в Люксембурге. BlackRock также будет координировать инвестиции в экономику. Украина "не должна вести переговоры с [BlackRock] или другими крупными фондами, управляющими активами, чья модель плохо приспособлена к специфическим потребностям Украины", - заявил Купер из LSE. К таким потребностям относятся восстановление критической инфраструктуры, обеспечение жильем беженцев внутри страны и увеличение производственных мощностей Украины. Как и следовало ожидать, российские чиновники активно используют участие BlackRock в своих заявлениях, утверждая, что Киев "продался" американским компаниям. (При этом официальные лица в России ничего не говорят о длительных отношениях своей страны с BlackRock, которая была крупным инвестором в российские банковские и энергетические предприятия до 2022 года.)

Критики опасаются, что иностранные инвесторы скорее укрепляют, чем оспаривают преобладающий неолиберальный подход западных компаний. "Если вы прочитаете программные документы USAID, то заметите, что в них подчеркивается необходимость "предпринимательства", "расширения прав и возможностей" и "устойчивости", — отметил политэкономист Свитич. "Может показаться естественным и даже гуманным, что спонсоры побуждают граждан Украины взять жизнь в свои руки и стать самодостаточными. Однако недостатком такого подхода является то, что он преуменьшает значение структурного неравенства (например, плохой общественной инфраструктуры или отсутствия адекватной защиты труда) и несправедливости, которую государство, а не отдельные люди, имеет полномочия и возможности исправить".

Западные инвесторы также содействуют пустой антикоррупционной политике, которая выполняет несколько важных функций на Украине. Всемирный банк определяет коррупцию как "злоупотребление служебным положением в целях получения личной выгоды", но это определение защищает частный сектор. Оно не охватывает некоторые основные формы правонарушений, такие как использование офшорных сетей, которые не связаны с злоупотреблением государственной должностью. Антикоррупционный дискурс также используется как всеобъемлющее оправдание катастрофических провалов перехода Украины к капитализму. В этой эгоистичной точке зрения система сама по себе не виновата: провалы капитализма можно возложить на несколько злонамеренных лиц.

Неудивительно, что технологическое решение также объединилось с антикоррупционной политикой: "Дия" была представлена как средство борьбы с коррупцией. Как сказал Зеленский об этом приложении, "компьютер не имеет друзей или крестных отцов, и он не берет взятки". Однако приложение также не способно к эмпатии, что может оказаться удобным при сокращении социальных выплат. "Новый социальный контракт", объявленный правительством в марте 2023 года, предполагает сокращение роли государства до минимума. Новый план включает цифровизацию выплат пособий как способ "усиления контроля" за их распределением. На практике это означает, что меньшее количество людей будет признано имеющими право для получения государственной помощи.

Тем не менее, Купер отметил, что также появились незначительные признаки того, что правительство начинает отказываться от некоторых "излишеств либерализации" последних лет, таких как снижение необычно щедрых корпоративных налоговых ставок. Купер утверждает, что этот сдвиг был вызван необходимостью военного времени. "Нельзя вести бой, опираясь на рыночную экономику, — отметил он. — Нельзя так сильно увеличить расходы на оборону, чтобы в итоге не получить экономику с доминирующим положением государства. И нельзя этого достичь, не повысив налоги".

Украинские чиновники также намекнули, что могут стать более разборчивыми в отношении иностранных инвесторов. В прошлом году министр финансов Сергей Марченко выступил с речью на Лондонской конференции по восстановлению Украины, в которой отразил этот сдвиг. "Традиционно мы были открыты к любым формам капиталовложений, — сказал он. — Теперь всё поменялось. Если вы хотите инвестировать в Украину, вы должны принять приоритеты Украины". Национализация стратегических активов в ходе боевых действий также вызвала негативную реакцию среди некоторых сторонников в Вашингтоне.

Одна из самых сложных задач для Украины будет убедить 6,5 миллиона граждан, которые покинули страну из-за конфликта, вернуться и восстанавливать её. Правительство находится в непростой ситуации: чтобы поддерживать интерес иностранных инвесторов, которых обычно привлекает в регион дешевая рабочая сила, оно также должно обеспечить репатриацию беженцев, которые не захотят возвращаться, если их ждет только низкооплачиваемая работа.

Купер подчеркнул, что от "либерального турборежима" прошлого необходимо отказаться навсегда. "Основой всего этого будет активный рост доходов работающего населения, а не упование на миф о "просачивающейся экономике"". Наличие достойных рабочих мест также будет иметь большое значение для снижения зависимости от иностранной помощи в постконфликтный период.

Восстановление Украины займет несколько поколений. Несомненно, что "шоковая терапия 2.0" предоставила ценную военную, технологическую и экономическую платформу для либеральных идеологов, западных правительств и компаний из Силиконовой долины. Но более важный вопрос — смогут ли эти меры обеспечить устойчивое развитие, возможности и безопасность для Украины — приводит к гораздо более неопределенному заключению.