FT: позиция Камалы Харрис по внешней политике до сих пор расплывчата

Критики полагают, что вице-президенту еще только предстоит четко сформулировать свой взгляд на внешнюю политику. Но контуры ее философии уже начали вырисовываться.

Если вице-президент Камала Харрис победит Дональда Трампа в ноябре, большинство союзников Америки встретят ее победу с практически нескрываемым восторгом. “Если она победит, — говорит чиновник из одной азиатской страны, с которой у США давнишние партнерские отношения, — у нас будет национальный праздник!” Этот человек не шутил — и это говорит нам о том, какие во многих столицах царят страхи из-за непредсказуемости Трампа и его возможного второго срока.

Однако первое облегчение от прихода к власти администрации Харрис вскоре сменилось поиском ответов на вопросы о ее мировоззрении — и о том, чем оно может отличаться от картины мира президента Джо Байдена. Ее союзники с энтузиазмом рассуждают, как она, как первый президент Америки после поколения бэби-бумеров (родившиеся примерно с 1946 по 1964 годы, — прим. ИноСМИ), освежит и осовременит роль Америки в мире и взгляд на множество других вопросов вплоть до использования искусственного интеллекта и космического пространства для нужд обороны.

Ее советники также подчеркивают, что она была прилежной ученицей: за четыре года пребывания Байдена у власти она встретилась со 150 главами государств, трижды выступала на Мюнхенской конференции по безопасности и присутствовала при ключевых геополитических телефонных звонках Байдена.

Но она придет в Овальный кабинет, пожалуй, с самыми расплывчато сформулированными представлениями о мире и месте Америки в нем среди всех кандидатов в президенты в современной истории.

Отчасти это связано с тем, что она включилась в гонку с опозданием — лишь после того, как 81-летний Байден снялся в июле по соображениям здоровья — а отчасти из-за осторожности ее штаба: ее речи, которые можно проанализировать в поисках ключей и подсказок, буквально наперечет.

В последний месяц напряженной предвыборной кампании Трамп попытался создать впечатление, что Харрис, прокурор по профессии, слишком неопытна для нашего бурного мира. Союзники же отмечают “ястребиную” ноту, которую она взяла в августе, согласившись баллотироваться на пост президента от демократов. “Я обеспечу, чтобы у Америки всегда была самая сильная, самая смертоносная боевая сила в мире”, — заявила она. Слово “смертоносный” прозвучало еще звонче на фоне традиционных обвинений республиканцев в том, что демократы “слабы” в обороне.

Однако на фоне политической риторики все же проступают контуры ее философии. Осведомленные источники называют ее “реалистом” и “прагматиком”, добавляя, что она злится, когда на нее навешивают ярлыки, и что ей льстит образ непревзойденной обвинительницы, исследующей разные версии.

Как Байден — и, конечно, Трамп — она инстинктивно осторожна в развертывании войск и рефлекторно одобряет роль Америки как мирового полицейского, которую та исполняет с 1945 года. Чтобы понять внешнюю политику Харрис, говорит бывший посол в ЮАР, а ныне президент либерального аналитического Центра американского прогресса Патрик Гаспар, опытный партийный стратег, нужно вспомнить, как победа Трампа в 2016 году перевернула американскую политику и обратила ее внутрь страны. Она заставила демократов гораздо тщательнее подгонять внешнюю политику под запросы простых людей, чем на протяжении почти всей эпохи после 1945 года.

“Обе партии говорили избирателям: “Вы будете пожинать плоды наших торговых сделок”. А Трамп пришел, положил этому конец и заявил: “Мы не заключим ни одной сделки, которая вас не касается”, — говорит Гаспар. — Харрис сделала бы приоритетной одну основную идею, и это повлияло бы на наш подход ко всему на свете, от климата до Китая. И, в отличие от Трампа, упор делался бы не на изоляцию”.

Союзники Харрис уверяют, что она не будет отказываться от демонстрации силы, если интересы Америки окажутся под угрозой. “Она понимает, что нельзя защитить Америку, просто захлопнув двери и прикрыв палатку”, — говорит сенатор Крис Мерфи, высокопоставленный демократ из комитета по иностранным делам.

В частности, она будет придерживаться двух столпов внешней политики Байдена — это работа с союзниками для поддержки потрепанного фундамента либерального миропорядка и сохранение давления на Пекин с помощью пошлин. Однако, по словам союзников, она не будет стремиться к “экономическому размежеванию” с Китаем.

Но некоторая смена тона и траектории все же неизбежна, говорят доверенные лица Харрис, подчеркивая ее возраст, происхождение и воспитание. 59-летняя Харрис — дочь иммигрантов: ее мать родилась в Индии, а отец — на Ямайке. Она выросла в Калифорнии, где и стала генеральным прокурором штата.

“Она представитель другого поколения, и у нее совсем другая биография, чем у Байдена”, — объясняет внешнеполитический аналитик Дэвид Роткопф. Он ратовал за Харрис задолго до июля, когда она сменила Байдена в президентской гонке. “Она не бэби-бумер и во многом ее личность сложилась уже после холодной войны. Она начала работать в 1990 году. И если экономические корни Байдена в “Ржавом поясе” (Бывший Промышленный пояс — часть Среднего Запада и восточного побережья США, где с начала промышленной революции и до 1970-х годов были сосредоточены сталелитейное производство и другие отрасли тяжелой промышленности, — прим. ИноСМИ), то ее — в Кремниевой долине”.

Эта разница может повлиять на целый ряд вопросов, включая самый чувствительный из всех, который буквально поглотил Байдена в прошлом году: Ближний Восток.

С момента основания Израиля в 1948 году несокрушимая военная поддержка еврейского государства была краеугольным камнем внешней политики американских президентов. Байден не стал исключением: один законодатель-демократ даже назвал его “самым сионистским президентом за всю историю”. Но его твердая поддержка все чаще подвергается сомнению в собственной партии — особенно после роста жертв среди мирного населения в ходе нападения Израиля на Газу.

Харрис дважды заострила на этом внимание в своих речах и выразила обеспокоенность масштабами страданий мирных палестинцев гораздо четче и убедительнее, чем Байден. Это привело к догадкам, что на посту президента она станет жестче с Израилем, чем ее бывший начальник.

“Джо Байден вспомнил бы, как он разговаривал с Голдой Меир. В трактовке Байдена Израиль — это Давид, а арабские государства — Голиаф, — говорит Роткопф. — Но, начиная с эпохи Обамы, Израиль общепризнанно стал сильнейшим игроком в регионе и нередко считается агрессором или даже чем-то похуже”.

Советники Харрис ясно дали понять, что она будет защищать Израиль и отстаивать его право на существование — до конца. После того, как Иран обстрелял Израиль баллистическими ракетами в начале октября, она решительно его осудила.

Пойдет ли она по стопам президента Джорджа Буша-старшего, который разыграл одну из козырных карт Америки и отозвал гарантии по кредитам Израилю? Это представляется маловероятным — не в последнюю очередь на фоне недавней иранской атаки. Но один законодатель из ее сторонников предположил, что, в зависимости от ситуации, она сможет усилить нажим на премьер-министра Биньямина Нетаньяху и может даже рассмотреть возможность санкций против крайне правых членов его кабинета министров.

Советники также предполагают, что после долгожданного прекращения огня в Газе она сможет возобновить поиск решения в формате двух государств. Администрация Байдена фактически отказалась от него задолго до разрушительного нападения на Израиль со стороны ХАМАС в октябре прошлого года, хотя с тех пор она всячески подчеркивает его необходимость для создания прочного мира.

“Вице-президент видела огромную цену этого конфликта — прежде всего для народа Газы, для Израиля и всего региона, но и для нашей страны тоже, — сказал ее помощник, имея в виду трения в американских студенческих городках и волну общественного недовольства. — Что касается Израиля и палестинцев, то она уже говорила, что не рассматривает ситуацию как черно-белую и не намерена быть ни произраильской, ни, наоборот, пропалестинской”.

Законодатели, работавшие с Харрис, говорят, что она видит израильско-палестинский конфликт как часть более объемной головоломки с участием арабских государств, в частности Саудовской Аравии, — как и администрация Байдена. “Это не решение о двух государствах, это решение о 23 государствах”, — говорит сенатор-демократ Крис Кунс, один из ведущих голосов партии по вопросам внешней политики.

“Не думаю, что есть президент, который бы полностью продолжал внешнюю политику своего предшественника, — осторожно отмечает сенатор-демократ Крис Мерфи. — У нее наверняка будут отступления от внешней политики Байдена на Ближнем Востоке”.

Когда в июле Харрис внезапно стала не просто верным вице-президентом, а еще и главной надеждой демократов, в Европе появились два противоречивых взгляда на то, что именно это сулит континенту.

Первый заключается в том, что Байден — последний в ряду сторонников антлантизма эпохи холодной войны, и что Харрис, калифорнийка, выросшая у Тихого океана, продолжит разворот к Азии времен Барака Обамы. Вторая точка зрения гласит, что, раз ее советник по национальной безопасности Фил Гордон — общепризнанный атлантист, то и сама она останется преданной Европе.

Оба взгляда по-своему превратны, говорят осведомленные источники, знакомые с ходом мыслей Харрис. Они подтверждают, что она останется верна защите Европы. Но не из-за Гордона, у которого “всеобъемлющее” мировоззрение реалиста, в котором Европа — лишь одна из частей света. А потому, что она верит в крепость альянсов — основную часть стратегии администрации Байдена.

Однако в вопросах торговли и геоэкономики в трансатлантических отношениях все же может проявиться напряженность. Чиновники ЕС прекрасно понимают, что даже при том, что они всячески уповают на администрацию Харрис, она, как и Трамп, неизбежно поставит сложные вопросы об их экономических связях с Китаем.

Что же касается Украины, то Харрис уже выступила с пламенными речами в поддержку Киева. Она продолжит предоставлять ему все необходимое для того, чтобы занять выгодную позицию за столом переговоров, говорят осведомленные источники, хотя официальные лица в Киеве и считают, что она вслед за Байденом не даст разрешения на удары американскими ракетами в тыл России.

Если только не удастся стремительно отбить российские войска, она не будет настаивать на быстром урегулировании — в отличие от Трампа. “Вице-президент считает, что вознаграждение российской агрессии пошлет миру неверный сигнал о том, что можно вторгнуться в чужую страну и не понести за это никакого наказания”, — говорит один из помощников.

Но настроение в Вашингтоне изменилось в последние месяцы, поскольку Россия добилась успехов на поле боя. Широко распространено мнение, что администрация Харрис в итоге выступит за переговоры и сворачивание боевых действий, как бы сложно ни было предоставить необходимые гарантии безопасности для выживания Украины.

Неспособность Америки и ее союзников убедить основную часть мира поддержать Украину выявила недавний феномен: подъем так называемых “средних держав”, таких как Бразилия, Южная Африка и Индонезия, которые видят для себя выгоды, проистекающие из соперничества Америки и Китая.

Администрация Байдена все острее сознает необходимость более активных мер, чтобы привлечь эти страны на свою сторону. Но эти шаги были подорваны тем, что многие страны Глобального Юга винят Америку в лицемерии, поскольку та осуждает Россию, но при этом поддерживает Израиль, несмотря на бомбардировки Газы.

Харрис с новой силой продолжит дипломатические “ухаживания” за неприсоединившимися государствами, говорят ее союзники. Это перекликается с подходом нового британского министра иностранных дел Дэвида Лэмми, который назвал приоритетом улучшение связей с Глобальным Югом. “Мы сосредоточены на конфликтах в Газе и на Украине, — сказал он в интервью The Financial Times. — Но мы могли бы обсудить и конфликты в Судане или Йемене”.

“Ее жизненная философия всегда велела ей отстаивать интересы тех, кому не нашлось места за столом, — говорит осведомленный источник. — С геополитической точки зрения, это большие и важные страны с большим населением, которое не всегда адекватным образом представлено”.

В случае победы Харрис возглавит страну в период мучительных перемен. Ей предстоит провести Америку через третью послевоенную эпоху. После холодной войны и почти трех десятилетий безраздельного американского первенства возникает новый, более многополярный мир.

Решающее значение будут иметь ее назначения на руководящие должности. Эксперты по национальной безопасности предполагают, что она привлечет опытных деятелей, для которых она будет коллегой. Для сравнения, даже старшие помощники Байдена давно работают в его команде и под его началом. Политических разногласий практически не возникало, но знатоки утверждают, что это потому, что его сотрудники предпочитали с ним соглашаться и не спорить.

В итоге ключом к ее внешней политике, как и при любой администрации, станет ход текущих событий. Почти все президенты вступали в должность с неким планом, но затем нередко меняли курс под воздействием обстоятельств.

Вспомните Обаму, говорит один “ветеран” национальной безопасности. В свой первый срок он одобрил переброску дополнительных войск в Афганистан. Но на втором сроке он так опасался использовать американскую мощь сполна, что руководствовался скорее подходом “не делай глупостей”.

Союзники Харрис утверждают, что она намерена шире использовать захватывающие возможности технологий. Она могла бы нарастить расходы на оборонную промышленность, намекают они, с прицелом на потенциал искусственного интеллекта и космоса для современных форм обороны. “Она представляет новое поколение, которое приходит в Белый дом — быть может, с долгосрочными перспективами”, — говорит Мерфи.

Но каким бы ни было ее мировоззрение, в сложившейся обстановке, на фоне конфликтов на Украине и на Ближнем Востоке и других предстоящих кризисов, ее задача, как и всегда в Овальном кабинете, будет заключаться в том, чтобы смотреть дальше ежедневных информационных бюллетеней.