Le Point: Обвинение Марин Ле Пен подорвало у французов доверие к правосудию

Если Марин Ле Пен приговорят к лишению пассивного избирательного права с немедленным вступлением приговора в силу, она не сможет участвовать в президентских выборах 2027 года. Потенциальная буря на французском политическом ландшафте дает возможность поставить под сомнение значение и полезность приговоров к лишению свободы. До 2010 года это наказание считалось автоматическим для некоторых преступлений и правонарушений. В 2010 году Конституционный совет постановил, что его автоматичность противоречит принципу индивидуализации наказаний. С тех пор, после ужесточения правил в период президентства Франсуа Олланда, а затем и Эмманюэля Макрона, приговоры о лишении прав являются автоматическими дополнительными наказаниями в процессах о незаконном присвоении государственных средств.

Независимо от того, что мы думаем об идеях Марин Ле Пен и ее возможной вине в деле о найме парламентских помощников "Национального собрания", я считаю важным задать следующий вопрос: полезно ли, что судьи могут влиять на избирательный процесс? Разве народ не суверенен и не волен сам решать, кто лучше подходит для руководства страной? Неудивительно, что подавляющее большинство депутатов ответили "нет", хотя тем самым они оказывают себе медвежью услугу. Потому что элита в нашей стране вовлеклась в прискорбную тенденцию держать население за дураков и верить, что счастье может быть достигнуто только вопреки их собственной воле. Но какой бы умной ни была элита, она продолжает смотреть на французский народ сквозь пальцы, удивляясь, почему в ответ тот испытывает в их отношении все более глубокое недоверие. А ведь очевидно, что доверие может процветать только в условиях взаимности.

Я уже слышу, как все, кто ненавидит народных избранников или не доверяет народу, возражают (разумеется, ошибочно), что я выступаю за безнаказанность "Национального собрания" и, в частности, конкретных депутатов. Как правило, политики меняют свое мнение о неправомочности тех или иных поступков, как только попадают в суд (что неизбежно происходит с каждым до окончания срока его или ее полномочий — настолько неразрывно судебная сфера переплетена со сферой политической). Такая непоследовательность — иллюстрация одной из бед нашего времени: мы неспособны думать о наших принципах и законах так, как если бы они могли применяться к нам самим в той же степени, что и к нашим злейшим врагам.

Популистские аргументы в пользу все более жестких санкций в отношении людей, занимающих выборные должности, неизбежно укрепляют суждения подавляющего большинства граждан, которые в каждом опросе общественного мнения заявляют, что все депутаты коррумпированы. Эти измышления — продукт такой степени интеллектуальной лени, что даже не заслуживают нашего внимания. Так же, как и бытующие среди элит стереотипы, согласно которым, если их не любят и к ним не тянутся, то это лишь потому, что французы глупы, а не потому, что они не могут продемонстрировать убедительный пример.

Для тех, кто не в состоянии избавиться от синдрома Даладье ("Ах, идиоты!"), есть второй аргумент против вмешательства судебной власти в выбор народом своих избранников: растущее недоверие к системе правосудия, которое грозит разорвать общественный договор. Не будем забывать, что доверие к системе правосудия необходимо для того, чтобы граждане согласились соблюдать законы и решения, принятые от имени народа. И все же, по данным организация анализа общественного мнения, в ноябре 2023 года показатель доверия упал до 44% — самого низкого результата за всю историю проведения опросов общественного мнения.

Очевидно, что причин тому много: слишком долгие бюрократические проволочки, ощущение, что система правосудия жестока по отношению к слабым, благосклонна к сильным и так далее. Но один из ключевых факторов в понимании причин падения доверия — это ощущение, что система правосудия перестала быть нейтральной. По результатам опроса, проведенного сразу после предъявления прокурором обвинения Марин Ле Пен, 65% респондентов заявили, что не верят в беспристрастность системы правосудия. Учитывая острую необходимость примирить граждан и судебную власть, не было бы логичнее для начала положить конец подозрениям в том, что судебная система стала политизированной, лишив ее права диктовать, кто достоин руководить государством? В конце концов, мы постоянно говорим, что политики не должны вмешиваться в отправление правосудия. Так почему же мы терпим и даже приветствуем, когда происходит обратное?