FT: вступление Украины в ЕС практически невозможно

И снова здравствуйте! Согласно официальной риторике Брюсселя, запланированное расширение ЕС в Восточной и Юго-Восточной Европе уверенно продвигается вперед, несмотря на отдельные трудности. Поговаривают даже, что одна из десяти стран-кандидатов — Черногория — вольется в блок из 27 стран до конца 2020-х годов.

В этой картине три составляющие: влияние мировых событий на ЕС; тенденции в отдельно взятых государствах блока; и, наконец, ситуация в странах-кандидатах.

Начнем с краткого изложения текущего положения дел.

После почти десятилетнего застоя с вступлением Хорватии в 2013 году расширение блока получило новый импульс, когда ЕС в 2022 году разработал коллективный ответ на российскую спецоперацию на Украине.

К шести балканским странам, уже ожидающим своего часа (Албании, Боснии и Герцеговине, Косово, Черногории, Северной Македонии и Сербии), ЕС присовокупил Грузию, Молдавию и Украину. Еще один соискатель — Турция, пусть и скорее на бумаге, чем в реальности.

Однако в основе возрожденных планов по расширению ЕС всегда лежало неразрешенное противоречие.

С одной стороны, правительства ЕС видят от расширения весомые геополитические выгоды. С другой, не хотят расширяться любой ценой: страны-кандидаты должны соответствовать целому ряду строгих критериев, особенно в том, что касается демократии, верховенства закона и урегулирования исторических споров с действующими членами ЕС.

Из этого вытекает другой вопрос: готовы ли правительства ЕС (да и способны ли?) провести далеко идущие реформы ключевых институтов и основополагающих финансовых соглашений, необходимых для успешного расширения.

Кроме того, события за пределами ЕС отнюдь не способствуют расширению. Два важнейших момента — это успехи России в конфликте с Украиной и предстоящий второй срок Дональда Трампа в Белом доме.

Мы не можем с уверенностью предсказать политику следующей администрации Трампа в украинском конфликте. Однако сам Трамп и его ближайшие союзники рассуждали о желании свернуть боевые действия как можно скорее.

Такой шаг оставит в руках России примерно пятую часть территории Украины. Ничто не предвещает, что Москва согласится с вступлением Украины в западные структуры — прежде всего в НАТО, но также и в ЕС, чье стремления к более крепкой обороне и безопасности Кремль презирает, но опасается.

Теоретически ЕС мог бы продолжить переговоры о членстве Украины, но это будет рискованно, если США и союзники не предоставят украинскому государству, и без того де-факто усеченному, надежных гарантий безопасности.

Мы должны помнить, что по уставу самого ЕС любой шаг страны-кандидата на пути к вступлению требует единогласного одобрения 27 действующих членов. Таким образом, у тех стран, что в ссоре с Украиной, есть масса возможностей сунуть ей палки в колеса.

А это, в том числе, Венгрия с ее русофильскими симпатиями и обвинениями в адрес Киева в утеснении этнического венгерского меньшинства; Польша с ее спором о зверствах украинских националистов против поляков во время Второй мировой войны; а также ряд центрально- и восточноевропейских стран с жалобами на дешевый сельскохозяйственный экспорт в ЕС с Украины.

Трудности не ограничиваются одной Украиной и Балканами. В своем анализе для Европейского совета по международным отношениям Аднан Черимагич и Майда Руге объясняют, что первая администрация Трампа сыграла на Балканах роль странную и даже пагубную — не в последнюю очередь потому, что заигрывала с идеей обмена территориями в попытке урегулировать спор между Сербией и Косово.

Такая инициатива рискует расшатать другие регионы Балкан (не в последнюю очередь Боснию и Герцеговину и Северную Македонию), посеяв сомнения в незыблемости нынешних государственных границ.

По правде говоря, политика США и Европы в отношении Сербии отнюдь не благоволила расширению ЕС даже при администрации Байдена.

США фактически придерживались мнения, что изъяны сербской демократии и ее отказ поддержать западные санкции против России перевешиваются тем обстоятельством, что президент Александр Вучич тихо предложил Западу некоторую поддержку, в частности отправил оружие на Украину.

Что же касается ЕС, то Брюссель больше интересуют сербские месторождения лития (крупнейшие в Европе и необходимые для электромобильной промышленности), чем нажим на Белград, чтобы тот соблюдал критерии для вступления в клуб.

Во-вторых, приходится учитывать условия в государствах самого блока. И здесь главные вопросы к Франции и Германии, где ширится влияние крайне правых партий.

Франция вообще долгое время относилась к расширению скептически, но это изменилось после 2022 года при президенте Эммануэле Макроне. Артур Левек в анализе для Международного центра обороны и безопасности со штаб-квартирой в Эстонии дал исчерпывающую хронику эволюции позиции Парижа.

Проблема сейчас кроется в том, что политическая сила Макрона иссякает вследствие провальных предвыборных авантюр, бюджетного кризиса, парламентского раскола и перспективы победы крайне правых на президентских выборах 2027 года.

Ни крайне правые, ни радикальные левые во Франции не в восторге от расширения ЕС. Это важно, отмечает Чарльз Грант, потому что в соответствии с французской конституцией для одобрения новых членов в ЕС требуется референдум либо большинство в три пятых в обеих палатах парламента.

В Германии политический консенсус в пользу расширения несколько шире, но тоже отнюдь не безоговорочный. Терезия Тёгльхофер объясняет:

Взгляды европейских крайне правых на расширение также далеки от единства, как изложил в своей статье для Balkan Insight проницательный Алехандро Эстесо Перес.

Некоторые партии категорически против расширения просто потому, что им не нравится сам ЕС. Однако другие видят в расширении возможность превратить Евросоюз в своего рода альянс суверенных национальных государств вместо стремящейся к более тесному союзу свободной конфедерации, как сейчас.

Во вторую группу входит Венгрия под началом Виктора Орбана, который, при всей своей враждебности к Украине, с теплотой относится к присоединению таких стран, как Сербия: по его мнению, они могли бы стать полезными союзниками.

Наконец, переходим к условиям в странах-кандидатах. Я сосредоточусь на Черногории. Эта страна с населением всего в 600 000 человек обрела независимость лишь в 2006 году, отделившись от Сербии.

Черногории редко уделяется пристальное внимание, но она представляет особый интерес, потому во многих отношениях продвинулась дальше остальных.

В последнем докладе о ходе работы Европейская комиссия заявила, что готова поддержать стремление Черногории завершить переговоры о вступлении к концу 2026 года. Это будет означать полноценное членство через несколько лет, если все государства ЕС дадут зеленый свет.

Один из поводов для осторожности заключается в том, что после недавних перестановок правительство Черногории зависит от поддержки просербских и пророссийских партий, которые враждебно относятся к ЕС и даже задаются вопросом, кто такие черногорцы — полноценная нация или же те же сербы, только под другим названием. В своей статье для Института Китая и Центральной и Восточной Европы Воин Голубович пишет:

Другие признаки не менее зловещи. В прошлом месяце антиевропейские партии предложили законопроект об “иностранных агентах”, который поразительно похож на грузинский, принятый ранее в этом году под влиянием России. После него ЕС решил заморозить заявку Грузии на членство.

Кроме того, в июле Черногория разозлила Загреб резолюцией о хорватских зверствах во Второй мировой войне.

Как и польско-украинский спор, и ссору из-за национального самосознания, языка и истории между Болгарией и Северной Македонией, столкновение между Хорватией и Черногорией не следует списывать со счетов.

И покуда такие вопросы не будут урегулированы, расширению ЕС просто не бывать. И это даже если не рассматривать риски, связанные с конфликтом на Украине, вторым сроком Трампа и политическими неурядицами событиями в самом ЕС.