"Wirtschafts-Woche": Господин профессор Фогель (Vogel), должен ли Запад сейчас пересмотреть свое отношение к России?
Фогель: Да, это совершенно очевидно. До сих пор речь, скорее, шла о рутинных делах: системе противоракетной обороны, расширении НАТО и Европейского союза (ЕС) на восток. После террористических актов, совершенных 11 сентября, мы оказались в другой системе координат. При этом в Берлине до визита Путина еще не в полной мере осознавали то, что ситуация стала иной. Однако российское руководство отреагировало на нее профессионально и смогло уловить для себя благоприятный момент.
"Wirtschafts-Woche": Россия даже захотела стать членом ЕС и НАТО.
Фогель: Это старый рефлекс - желание всегда быть среди великих. Однако Путин прав, когда критикует то, каким образом России до сих пор позволяли соучаствовать в разрешении общих проблем.
"Wirtschafts-Woche": Вы имеете в виду, когда НАТО принимает какое-то решение, а Россия должна его одобрять, даже не имея возможности принимать равноправное участие в обсуждении?
Фогель: Да. НАТО потому должна разобраться, есть ли у нее структуры, которые соответствуют новым требованиям безопасности. ЕС тоже должна четко представлять свои цели. Желание России быть его членом свидетельствует лишь о том, что конечные цели ЕС остаются неясными.
"Wirtschafts-Woche": А вообще-то может быть реальной вещью членство России в НАТО?
Фогель: Нет. НАТО тогда лишилась бы равновесия. Политические, военные и экономические системы несовместимы. Путин это понимает. Для него важен не сам факт непосредственного приема в НАТО, важна возможность играть большую роль и не быть всего лишь случайным гостем. Речь также идет о переговорных процессах, достижении взаимопонимания в других областях, например, в вопросе ускорения вступления в ВТО или о возможности быть более свободным в действиях в Чечне.
"Wirtschafts-Woche": А разве Россию можно вообще относить к странам западной культуры и западных ценностей?
Фогель: Россия не является сердцевиной европейского континента, она занимает на нем окраинное положение. Это в восприятии ее элит представляется как нечто очень мифическое. В частности, много говорится о Чехове и Толстом, в музыке - о Чайкоском. Но что показательно: все без исключения сегодняшние кумиры - родом из 18-го и 19-го столетия. После этого нельзя назвать ни одного имени.
"Wirtschafts-Woche": И все же является Россия европейской или в большей степени азиатской страной?
Фогель: У России не один, а два центра. Между ними существует очень сильное натяжение. Нет никаких сомнений, что Путин ориентируется на Европу, а не на США.
"Wirtschafts-Woche": Иными словами, модернизация с европейской, немецкой помощью, как это было при Петре Великом?
Фогель: Да. Ведь Путин повесил его портрет даже в своем кабинете. Мы только не знаем, сможет ли Путин стать такой же сильной фигурой. Нет сомнений, он не столь силен, как пытается показаться, или как его воспринимают на Западе. Он понимает, что Россию ждут тяжелые времена, и именно по этой причине он добивается международного признания.
"Wirtschafts-Woche": В чьих руках находится власть, кто его поддерживает?
Фогель: Семья, старая когорта Ельцина, которая до сих пор контролирует большинство ключевых позиций в Кремле. Далее - еще остающиеся олигархи, которых теперь перекрестили в магнатов, спецслужбы и выходцы из Санкт-Петербурга, составляющие собой группу интеллектуалов, еще при Ельцине инициировавших реформы. Решающим является то, что большая часть этих групп ориентируется на Европу, не на Америку, и не на Китай.
"Wirtschafts-Woche": Путин пытается убедить Европу в том, что только в союзе с Россией она сможет стать самостоятельным центром мировой политики. Об этом он говорил в Берлине. Что это: попытка расстроить отношения Европы с США?
Фогель: Нужно смотреть глубже. Путин хорошо понимает, что Европа не допустит разрыва отношений с США. Нет, за этим кроется восприятие мира московскими элитами, изменившееся после финансового кризиса 1998 года. В тот момент хорошая репутация США как партнера, консультанта и финансиста оказалась подорванной. Русские тогда почувствовали себя брошенными со стороны МВФ и США на произвол судьбы, они отказались от неолиберальных американских концепций развития экономики и обратились к европейской модели.
"Wirtschafts-Woche": Как должна теперь поступить Европа? Ведь, федеральный канцлер Шредер (Schroeder) уже говорит, что теперь надо более дифференцированно подходить к оценке действий России в Чечне.
Фогель: Это было не совсем обдуманно, к тому же Путин совсем не настаивал на этом. Общность интересов с Россией не должна приводить к соглашательству с дикостями. То, что русские позволяют себе в Чечне, не выдерживает никакой критики. Они перегибают там палку и, таким образом, растят новое поколение террористов.
"Wirtschafts-Woche": Теперь, когда возникли сомнения относительно поставок нефти из арабских стран, Путин соблазняет Запад огромными запасами нефти и газа, имеющимися в России. Сколь реалистично его предложение?
Фогель: Лишь в ограниченной мере. У России, конечно, есть гигантские месторождения, но ее собственное энергоснабжение почти полностью базируется на природном газе. Тут у России в краткосрочном плане нет дополнительных мощностей. Что касается нефти, то здесь иная ситуация. Однако предложение Путина продиктовано не альтруизмом, а тем, что он срочно нуждается в доходах от экспорта. В 2003 году Россию ожидают финансовые трудности, связанные с погашением долговых обязательств. Цена нефти ниже 23 долларов США за баррель была бы для государственного бюджета катастрофой.
