Семь россиян, заключенных в Гуантанамо, уже репатриированы, возможно, против их воли. Вот уже четыре месяца они ожидают суда в изоляции и в тайне - в тюрьме с ужасной репутацией. Четыре месяца назад, 27 февраля, Соединенные Штаты передали России семерых ее выходцев, содержавшихся в Гуантанамо с тех пор, как они были взяты в плен американцами в Афганистане.
Американское посольство в Москве утверждает, что по этим семерым 'не велось никакого мониторинга', и 'неизвестно, где они содержатся'.
Международный Комитет Красного Креста также не подхватил эстафету у американских властей и не озаботился их судьбой. Семеро россиян не оказались и в центре внимания российских правозащитников, для которых ситуация в Чечне имеет куда большую важность.
Репатриированные, эти мусульмане, - по всей очевидности, против воли - брошенные в русские застенки, попали в зону забвения и безразличия.
Заместитель генерального прокурора России Сергей Фридинский отметил только, что эти лица 'преследуются по статьям уголовного кодекса: 322 - незаконное пересечение государственной границы, 359 -наемничество и 210 -организация преступного сообщества'.
Восьмой россиянин, личность которого не установлена, остается заключенным в Гуантанамо. По словам г-на Фридинского, 'американская сторона ведет расследование по его связям с международным терроризмом'.
Что касается установления личности семерых репатриированных - официально не названо ни одно имя. Но российская пресса, цитируя слова родных и близких заключенных, еще в 2002 году предала огласке их имена. Вот 'восьмерка' заключенных: Равиль Мингазов и Айрат Вахитов родом из Татарстана; Шамиль Хаджиев и Равиль Гумаров из Башкирии; Расул Кудаев и Руслан Одигов из Кабардино-Балкарии; Рустам Акмеров из Челябинска; и Тимур Ишмурадов из Тюменской области. Ни одного выходца из Чечни.
'Маловероятно, что возвращение на родину принесло им радость', - комментирует 'Независимая газета' тему судьбы репатриированных. Один из заключенных, молодой Айрат Вахитов, в прошлом имам маленькой мечети в городе Набережные Челны, в Татарстане, написал свое матери, Амине, (письмо было отправлено из Гуантанамо при посредстве Международного Комитета Красного Креста): 'Здесь нам живется лучше, чем в самом лучшем русском санатории'. Амина рассказывает: 'Он говорил, что с ними хорошо обращались, с уважением, хорошо кормили, содержали в чистоте'.
'Газета' опубликовала в августе 2003 года письмо одного из российских заключенных, в котором утверждалось, что с ними хорошо обращаются в Гуантанамо, и что они отказываются возвращаться в Россию. По оценкам организации 'Международная амнистия': 'нет доказательств, что США выполнили обязательство не репатриировать силой лиц, которые могли бы в своей стране подвергнуться серьезным нарушениям прав человека, таким как несправедливый процесс или пытки'.
Первое время, оказавшись в центре предварительного заключения в Москве, эти 'семеро' затем были, возможно, отправлены в тюрьму 'Белый лебедь' в Пятигорске, место печально известное. Плохое обращение и враждебность к мусульманам в этом близком к Чечне регионе, сотрясаемом множеством терактов, - зловещее предзнаменование для заключенных. Тюрьма известна тем, что в нее попали многие гражданские лица Чечни и боевики с самого начала войны в 1999 году. Слова 'Белый лебедь' вселяют ужас в сердце жителей Чечни. Юноши из многих семей, направленные туда, считаются пропавшими без вести.
Международный Комитет Красного Креста, со своей стороны, сталкивается с множеством проблем в этом регионе. Российские власти ограничивают доступ к заключенным и отрицают существование на Северном Кавказе неофициальных мест заключения, используемых как 'центры пыток' в рамках 'контртеррористической операции' в Чечне. Кроме того, в российских тюрьмах свирепствует туберкулез, они переполнены, испытывают проблемы с финансированием и с обеспечением питания.
Нарушения, констатированные Европейским комитетом по предотвращению пыток в 2003 году по итогам миссии на Северном Кавказе, заставили эту организацию пойти на исключительные меры: предать огласке отчет по России.
Нина Одигова, мать одного из 'семерых', Руслана Одигова, заявила 1-го марта Агентству Интерфакс о том, что она получила информацию о перемещении ее сына в тюрьму в Пятигорске, но в доступе к заключенному ей было категорически отказано. Отвечая на вопросы 'Monde', высокопоставленный представитель американских властей в Москве заявил в марте, на следующий день после переизбрания Владимира Путина, что в Вашингтоне не было сформулировано никакого запроса к российским властям на предмет доступа Красного Креста к семи россиянам, переправленным из Гуантанамо. 'Мы потребовали гуманного обращения с ними и просили, чтобы они стали объектом уголовного преследования в России', - сказал он, ' поскольку не желали, чтобы они разгуливали на свободе'. Зачем в таком случае изгонять их из Гуантанамо? Этот вопрос остался без ответа.
Американский представитель в то же время добавил, что 'переговоры' с российскими властями 'были очень долгими, они заняли около полутора лет', объяснением чему - 'расхождение МИД России и Генпрокуратуры, которым с трудом удалось достичь консенсуса'.
