Резкое остроумие президента Путина становится общеизвестным на Западе. Последнее проявление его склонности обращать критику в свой адрес против самих критикующих имело место на прошлой неделе во время саммита в Финляндии, где он высмеял испанцев за коррупцию на Коста-дель-Соль, а итальянцам заметил, что слово "мафия" не русского происхождения. Однако россиянам нравится руководитель, который может думать, крепко стоя на ногах, и добивается своего. Вчера они вновь увидели, насколько убедительно звучит их президент, когда тот в течение трех часов отвечал на вопросы во время общенациональной телевизионной "прямой линии".
Выступление президента в роли телеведущего стало ежегодным событием, и в этом году сотни тысяч россиян направили ему свои вопросы в надежде оказаться в рядах избранных и рассказать о своих проблемах и тревогах. Такая доступность приветствуется, а господин Путин хорошо подготовлен. Он прекрасно владеет цифрами статистики и уверенно проводит свою политику, чем могли похвастаться немногие из его предшественников. Однако заботы россиян отличаются от проблем иностранцев. Мало было вчера сказано о состоянии демократии, о свободе прессы, об ограничениях деятельности неправительственных организаций и о независимости судебной власти. Звонившие, которые, по общему признанию, прошли предварительный отбор, говорили в основном об экономических перспективах, о социальном обеспечении, о пенсиях, о транспортной инфраструктуре и об окружающей среде.
Однако Путин остановился все же на двух внешнеполитических вопросах, вызывающих серьезную обеспокоенность как в России, так и за рубежом. Речь шла об усиливающейся ссоре Москвы с Грузией и о северокорейских ядерных испытаниях. На эти вопросы он не дал утешительных ответов. Президент саркастически заметил, что Россия не стремится отобрать у Грузии два отделившихся от нее региона, поскольку ей хватает и своей территории. Однако он не дал никаких обещаний о том, что Россия восстановит подачу энергоресурсов и сообщение с Грузией, а также прекратит депортацию из страны грузин, якобы являющихся нелегальными иммигрантами. Он также не высказал мысли о том, что Москва поддержит усилия Запада по оказанию давления на Пхеньян, предупредив вместо этого Вашингтон, что не следует загонять Северную Корею в угол.
Однако на один вопрос Путин ответил вполне определенно: он не пойдет на третий президентский срок. Это вызовет разочарование у многих россиян, чья приверженность конституционным нормам гораздо слабее, чем восторг в отношении авторитарной фигуры у штурвала власти. Они надеются, что загадочные намеки президента на намерение сохранить влияние в стране говорят о том, что будет все же изобретен какой-то способ, дабы сохранить ему реальную власть. Но Путин достаточно практичный политик, и он осознает опасность таких трюков.
Гэбэшное прошлое Путина также должно заставить его реально оценивать преимущества и недостатки своей страны в ее отношениях с внешним миром. Существует тенденция переоценки России как "энергетической сверхдержавы": ведь ей по-прежнему нужны западные технологии. Может быть, именно такая завышенная оценка лежит в основе той бесцеремонности, с какой Россия обращается с иностранными нефтяными компаниями Shell и ВР, стремясь вытеснить их из тех контрактов, которые ей не по душе. Существуют предположения о том, что новое соглашение Exxon с Китаем может привести к переоценке стратегии. Однако давление на Shell не снижается. Хваленая откровенность Путина в речах должна перейти за рамки внутренних проблем, и в вопросах внешней политики тоже должен появиться новый реализм.
___________________________________________________________
Царь батюшка ("Postimees", Эстония)
Я уйду, но буду следить за происходящим, обещает Путин ("The Times", Великобритания)
После 2008 года в России все будет хорошо ("Telegraf", Латвия)
