Уроки Арктики

НА БОРТУ КАНАДСКОГО ЛЕДОКОЛА AMUNDSEN — В то время, как я пытаюсь пробраться вперед, к носу корабля, снег и вода бьют меня по лицу, а холодный ветер кусает открытые уши.

Впереди ученые в люминесцентных оранжевых костюмах-поплавках и желтых касках борются с длинной развевающейся сетью, которую корабельный кран только что вытащил на поверхность.

При ветре, чья скорость составляет около 25 узлов, они с большим трудом удерживают исполинский невод – четыре отрезка сети, на каждом по канистре, развивающиеся за квадратным отверстием – чтобы его не сдуло в абсолютно черную ночь.

Один из ученых поливает водой канистры, заполненные драгоценным ночным уловом – молодой арктической треской, а другой пытается их открыть и выливает содержимое в белые пластиковые кувшины.

Корабль кренится, заставляя нас потерять равновесие. Перила убрали, чтобы сети свободно проходили через борт, поэтому на ученых ремни безопасности, чтобы они не соскользнули в ледяную воду, что плещется в восьми метрах внизу от них. Несмотря на холод и неустойчивое положение, они осторожны и точны: каждая единица собранной информации имеет решающее значение.

Я - ученик 12-го класса Северной средней школы в Торонто и сейчас я нахожусь посреди моря Бофорта на борту канадского ледокола береговой охраны Amundsen. Я - один из девяти учащихся со всей страны, участвующих в полевой программе 2011 года «Школы на борту» (Schools on Board).

Программа базируется в университете Манитобы и осуществляется в партнерстве с ArcticNet, финансируемой из федерального бюджета организацией, которая управляет и частично спонсирует научную работу на кораблях. В рамках этой программы проводится изучение потенциального воздействия изменения климата по всей арктической Канаде.

Каждый год, в результате отбора, несколько учащихся средних школ, проявляющие интерес к науке, и двое учителей отправляются в двухнедельное рабочее путешествие. Amundsen – один из двух исследовательских ледоколов во флоте береговой охраны, и единственный, кто допускает учеников на борт.

Я провел эту неделю на палубе или в тесных, но ультрасовременных научных лабораториях. С помощью пинцета я сортировал организмы с морского дна – крабов, морских ежей и морских звезд для ученого, который пытался подсчитать их количество. Я уходил в море на надувной лодке Zodiac, чтобы помочь отобрать пробы морской воды на эксперименты со ртутью, и работал в лаборатории, добавляя кислоту и окислитель в воду, чтобы проверить ее на наличие загрязнений. Я слушал лекции по технологии гидролокатора и солнечной радиации.

Мне повезло: в 18 лет я работаю над проектами, о которых многие аспиранты и ученые только мечтают.

Целью этой поездки является сбор данных о той части Канады, о которой мы очень мало знаем.

Оглядываясь назад, можно сказать, что исследования этого года потерпели одну серьезную неудачу. Каждый год научная команда устанавливает приборы, называемые причалами, которые погружают, начиная примерно с 15 метров от поверхности и до морского дна, а в виде якоря используют колесо от поезда. Эти устройства непрерывно замеряют течения, температуру, соленость, органические вещества, лед и волновые условия, пока их не возвращают на корабль.

Чтобы забрать каждый причал, с корабля посылают звуковой сигнал на устройство отсоединения на морском дне. Оно отвечает, а затем автоматически отстегивает канат с инструментами, который всплывает на поверхность.

На этот раз ни один из пяти причалов, установленных в районе моря Бофорта в прошлом году, не удалось поднять. Устройство отсоединения ответило на сигнал, но на поверхность ничего не всплыло. Причина этого остается загадкой. Причалы вместе с содержащимися в них данными попробуют обнаружить следующим летом с помощью подводной лодки с дистанционным управлением.

Каждый причал стоит до 200 тысяч долларов, но это ничто по сравнению с результатами, которые ожидали получить ученые.

Если не брать во внимание причалы, то отбор проб и сбор данных прошли хорошо, и команда Amundsen по-прежнему в состоянии встретить следующий день с улыбкой. Ученые и экипаж преданы своей работе и настроены решительно.

Арктика является местом, которое канадцы должны попытаться понять и оценить. Это одна из немногих огромных и почти нетронутых территорий, оставшихся на Земле. Поскольку правительство и промышленность настаивают на освоении, все может измениться, прежде чем мы даже узнаем, как следует, о том, что здесь имеется и что означают для всей планеты происходящие здесь изменения.

День работы ледокола Amundsen стоит 50 тысяч долларов. ArcticNet покрывает часть затрат, но исследователи должны внести свой вклад. Нефтяные компании, проявляющие активность в Арктике, финансируют некоторые направления исследований. Им нужны данные для оценки окружающей среды, которую их заставляют провести, и донные карты для возможных маршрутов транспортировки.

Тот факт, что Amundsen приходится принимать от нефтяной промышленности финансирование исследований в области изменения климата, показывает, как мало наше общество понимает значение уникального природного уголка, который занимает почти треть территории нашей страны и находится под угрозой исчезновения.

До прихода на север я считал изменение климата важным вопросом, но необязательно неотложной проблемой. Я продолжал покупать воду в пластиковых бутылках и просил моих родителей подвезти меня в школу, когда опаздывал. Хотя мне говорили бесчисленное количество раз, что это плохо для окружающей среды, я мало думал об этом – добраться до школы вовремя или поддерживать водный баланс организма казалось мне более важным.

Я не учитывал: покупка воды в пластиковых бутылках означает, что еще немного ртути попадет в Северный Ледовитый океан. И что она пройдет путь по пищевой цепочке, пока не попадет в тела людей, живущих здесь.

Пока я не добавил капель окислителя к морской воде и не увидел, как пробирки мгновенно меняют оттенок от чистого до темно-янтарного цвета, я не понял, что делал, прося родителей подвезти меня или употребляя воду в бутылках.

Когда я начал изучать науки в школе, я понял, что это то, без чего я не смогу жить. Мое время на ледоколе Amundsen лишь усилило эту страсть и открыло мне новые горизонты в этой области.

Сейчас я хочу изучать больше, чем просто микроскопические организмы в чашках Петри, я хочу вернуться в Арктику и присоединиться к чрезвычайно трудолюбивому коллективу, который работает с береговой охраной, чтобы помочь замедлить процесс изменения климата.

Я хочу помочь показать миру, как изменить курс, пока не стало слишком поздно, и предотвратить разрушение красивого места, которое нам так повезло иметь.