Арабская революция - где тонко, там и рвется

Арабский мир взволнован. Как по цепной реакции, почва под ногами одного за другим диктаторов начинает гореть.

Аналитики ищут «режиссеров» и «кукловодов», правительства южных европейских стран в панике пытаются наскоро выстроить заслон бесконтрольному потоку беженцев, ЕС вводит санкции, НАТО раздумывает над тактикой дальнейшего поведения. В одной из передач «Эха Москвы» ведущая с надеждой в голосе спросила своего гостя: «А в России такое произойти не может?». На что был получен весьма уклончивый ответ.

Конечно, разобраться во всех тонкостях политических хитросплетений арабских стран среднему европейцу не так-то просто. И даже маститые востоковеды не берутся давать прогнозы даже на самую ближайшую перспективу. Судя по всему, главные борцы за победу демократии – США – находятся, если не в растерянности, то в легком недоумении. С одной стороны, вот оно – движение порабощенных народов за торжество идеалов лучшего мироустройства! С другой, восставших не успели проинструктировать на предмет плана действий, и все протекает, как и положено на Востоке: с шумом, разбоем, кровью и непременным сжиганием портретов низвергнутых лидеров.

Конечно, это очень трудно – учить арабскую деспотию основам демократии и одновременно выкачивать у нее же углеводородные богатства по сходной цене. Здесь нужен творческий подход и отдельный «ключик» к сердцу каждого диктатора. До сих пор с этим более-менее справлялись и даже достигли разграничения политических интересов. Однако просчитать все невозможно, особенно, если речь идет о мире мусульманском – со своими традициями и не писаными правилами.

Ни для кого не являлось секретом, что практически все правители Ближнего Востока и прилегающих к нему территорий далеки от демократических норм и от европейского понимания свободы. Характерное для этих стран клановое государственное устройство, помимо явных «минусов», имеет свои положительные стороны, которые с некоторой натяжкой можно обозначить слегка затертым словом «стабильность». Но каким бы незыблемым не казался социальный мир, достаточно системе дать небольшой сбой, как вся стабильность рушится как карточный домик.

Когда на постсоветском пространстве историки искали более подходящее, как многим тогда казалось, определение событиям 1917 года в России, то в жарких дискуссиях ушел из внимания главный урок Февраля и Октября: где тонко, там и рвется. Революция, путч, массовая забастовка никогда не возникнет там, где социальные проблемы пытаются решать цивилизованным способом. Есть и чисто эмоциональный аспект – возведенное на уровне государства в культ лицемерие. Чем чаще и подобострастнее вождю говорят о его гениальности, прозорливости и незаменимости, тем выше вероятность того, что в самом ближайшем будущем его портреты будут массово публично сжигать, а имя предавать проклятиям. Особенность восточной культуры в том, что высшим начальникам не принято указывать на их ошибки – это считается неучтивым. Но до точки кипения народ этих краев доходит стремительно.

И если уж пытаться проводить какие-то аналогии, то в Европе я вижу только одну страну, которая может пережить нечто подобное Египту, Тунису или Ливии. Это – Беларусь. Став фактически бессменным формальным лидером, подмяв СМИ, Лукашенко поставил себя и свою страну в крайне непредсказуемую ситуацию дальнейшего развития. Подчинив все своей воле, диктуя всем подряд, кто и чем именно должен заниматься, белорусский президент взвалил на себя ношу, которую никто после него нести не захочет. Если учесть бедность большинства жителей страны и отсутствие демократических механизмов, то можно только гадать, как развернется белорусский корабль после того, как его капитан отойдет от дел.

Я не в восторге от демократического способа управления, но, как говорил еще Черчилль, ничего более эффективного человечество пока не придумало. Однако научить демократии Ливию, Египет, Тунис мы в ближайшее время не сумеем. Поэтому надеяться надо на лучшее, а готовиться, увы, к худшему.