Правительственные документы подтверждают, что планы по эксплуатации иракских нефтяных резервов обсуждались министрами британского кабинета и крупнейшими нефтяными компаниями мира за год до того, как Британия взяла на себя ведущую роль во вторжении в Ирак.
Документы, опубликованные впервые, поднимают новые вопросы по поводу участия Британии в войне, разделившей кабинет Тони Блэра и получившей одобрение лишь после того, как Блэр заявил, что у Саддама Хусейна есть оружие массового уничтожения.
Протоколы ряда встреч между министрами и топ-менеджерами нефтяных компаний противоречат публичным отрицаниям со стороны нефтяных компаний и западных правительств, которые в то время утверждали, что не имели во вторжении никакого шкурного интереса.
Эти документы не были использованы в качестве свидетельств в продолжающейся работе комиссии Чилкота, расследующей участие Великобритании в иракской войне. В марте 2003 года, за несколько дней до начала войны, компания Shell опровергла сообщения о том, что проводила на Даунинг-стрит консультации по поводу иракской нефти, назвав их «крайне недостоверными». BP отрицала, что у нее в Ираке есть какие-либо «стратегические интересы», а Тони Блэр заявлял, что «теория заговора про нефть» - это «крайний абсурд».
Однако документы от октября и ноября 2002 года рисуют совсем другую картину.
За пять месяцев до вторжения в марте 2003 года, баронесса Саймонс, бывшая в то время министром торговли, рассказала BP, что, по мнению правительства, британские энергокомпании должны получить часть огромных нефтегазовых резервов Ирака в качестве награды за готовность Тони Блэра поддержать американские планы по смене режима в стране военными силами.
Документы демонстрируют, что леди Саймонс согласилась лоббировать администрацию Буша от имени BP, потому что нефтяной гигант опасался, что Вашингтон «исключает» компанию из сделок, о которых он потихоньку договаривался с американским, французским и российским правительствами и энергетическими компаниями этих стран.
Протокол встречи с BP, Shell и BG (ранее известной как British Gas), прошедшей 31 октября 2002 года, гласит: «Баронесса Саймонс согласилась, что было бы сложно оправдать тот факт, что британские компании ничего не получат в Ираке, в то время как Великобритания безоговорочно поддерживала правительство США в течение всего кризиса».
Министр пообещала «проинформировать компании перед Рождеством» об успехах своих лоббистских усилий.
6 ноября 2002 года Министерство иностранных дел пригласило представителей BP, чтобы обсудить возможности в Ираке «после смены режима». В протоколе сказано: «У Ирака большие нефтяные перспективы. BP очень хочет туда попасть, и компания обеспокоена, что политические сделки могут лишить ее этой возможности».
После еще одной встречи, которая прошла в октябре 2002 года, на тот момент директор отдела Ближнего Востока Министерства иностранных дел Эдвард Чаплин (Edward Chaplin) заметил: «Shell и BP не могут позволить себе не получить долю в Ираке, ведь от этого зависит их долгосрочное будущее… Мы были настроены на то, чтобы британские компании получили справедливую долю в Ираке после Саддама».
Утверждая на публике, что у нее нет «никаких стратегических интересов» в Ираке, в частных разговорах с представителями МИДа компания BP утверждала, что Ирак «важнее, чем что-либо еще, с чем мы сталкивались за долгое время».
BP волновалась, что если Вашингтон позволит TotalFinaElf работать в соответствии с действующим с правительством Саддама Хусейна и после вторжения, французский конгломерат станет ведущей нефтяной компанией мира. BP заявила правительству, что готова пойти на «большие риски», чтобы получить долю иракских резервов, вторых по величине в мире.
За пять лет активист Грег Муттитт (Greg Muttitt) получил доступ к более чем 1000 документов в рамках закона о «Свободе доступа к информации». Документы демонстрируют, что в конце 2002 года чиновники, министры и представители BP и Shell встречались не менее пяти раз.
Двадцатилетние контракты, подписанные сразу после вторжения, стали крупнейшими в истории нефтяной промышленности. В этих контрактах была расписана судьба половины нефтяных резервов Ирака – 60 миллиардов баррелей нефти, которые были куплены такими компаниями, как BP и CNPC (Китай), чей консорциум должен получать ежегодную прибыль в 658 миллионов долларов от разработки месторождения Румайла в южном Ираке.
На прошлой неделе Ирак увеличил производство нефти до самого большого уровня за почти десятилетие, достигнув отметки в 2,7 миллиона баррелей в день – это считается особенно важным сегодня, когда весь регион подвержен резким колебаниям, а объемы ливийского экспорта потеряны. Многие противники войны подозревали, что одним из главных стремлений Вашингтона во вторжении в Ирак было обеспечение бесперебойного источника дешевой нефти.
Г-н Муттитт, чья книга «Топливо в огне» выйдет на следующей неделе, говорит: «До войны правительство изо всех сил старалось показать, что не заинтересовано в иракской нефти. Эти документы доказывают, что эти утверждения были лживы. Мы видим, что, на самом деле, нефть играла одну из важнейших ролей в расчетах правительства, и что кабинет министров тайно сговорился с нефтяными компаниями, чтобы предоставить им доступ к этому огромному трофею».
Пятидесятилетняя леди Саймонс позже заняла пост советника в британском коммерческом банке, нажившемся на послевоенных сделках по восстановлению Ирака. В прошлом месяце, после того, как полковник Каддафи начал стрелять по демонстрантам, она отказалась от своей должности безвозмездного советника Совета по национальному экономическому развитию Ливии. 18 апреля компании BP и Shell отказались прокомментировать данные материалы.
Нефть не причем? Что они говорили до вторжения
* Меморандум Министерства иностранных дел, 13 ноября 2002 года, после встречи с BP: «У Ирака большие нефтяные перспективы. BP очень хочет туда попасть, и компания обеспокоена, что политические сделки могут лишить ее возможности конкурировать. Долгосрочный потенциал огромен…»
* Тони Блэр, 6 февраля 2003 года: «Дайте мне сказать по поводу этих нефтяных слухов, потому что… теория заговора про нефть – одна из самых абсурдных, если все проанализировать. Факт в том, что если бы нас беспокоила нефть, которая есть у Ирака, я думаю, мы могли бы завтра же договориться с Саддамом по этому поводу. Вопрос здесь не в нефти, а в оружии [массового уничтожения]…»
* BP, 12 марта 2003 года: «У нас нет никаких стратегических интересов в Ираке. Если тот, кто придет к власти, захочет после войны – если будет война – участия западных [компаний], все, чего мы хотим – это равные возможности для всех. Мы совершенно точно не настаиваем на своем участии».
* Лорд Браун, тогдашний глава BP, 12 марта 2003 года: «Ни я, ни BP не считаем, что эта война из-за нефти. Ирак – важный производитель, но он должен сам решить, что делать со своим достоянием и нефтью».
* Компания Shell заявила 12 марта 2003 года, что сообщения о ее встречах на Даунинг-стрит для обсуждения нефтяных возможностей «крайне недостоверны», и добавила: «Мы не просили о встречах с чиновниками британского правительства для обсуждения Ирака и не принимали в них участия. Этот вопрос поднимался в разговорах в ходе обычных встреч, которые у нас периодически бывают с чиновниками…. Мы никогда не просили “контрактов”».
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Правительственные документы подтверждают, что планы по эксплуатации иракских нефтяных резервов обсуждались министрами британского кабинета и крупнейшими нефтяными компаниями мира за год до того, как Британия взяла на себя ведущую роль во вторжении в Ирак.
