Россия ищет точку опоры в Сирии

Возмущенно покидая недавнее заседание  Совбеза ООН, на котором Россия и Китай наложили вето на резолюцию по Сирии, осуждающую жестокие разгоны протестующих, постоянный представитель США в ООН Сюзан Райс (Susan Rice) выразила «возмущение» Вашингтона и назвала вето стран дешевым поступком тех стран, что «предпочитают продавать оружие сирийскому режиму, нежели поддерживать сирийский народ».

Но российский посол Виталий Чуркин отметил угрозу усиления санкций как недопустимую, так как она отражает «философию конфронтации». Чуркин раскритиковал США и Европейский Союз за предыдущие действия в Ливии - превращение резолюции ООН против Мауммара Каддафи, нацеленной на защиту гражданского населения, в кампанию по воздушным бомбардировкам с целью смены режима. Некоторые обозреватели расценили российское наложение вето на сирийскую резолюции как месть, относящуюся к тому, что многие назвали «ливийским похмельем».

Но российская политика в отношении режима Асада основана на российских стратегических интересах сохранения и, возможно, расширения влияния на Ближнем Востоке в рамках планов по восстановлению международного влияния в отношении Запада. Желание это не новое. Во время холодной войны политика СССР по отношению к Сирии была обусловлена такими желаниями в похожих обстоятельствах.

Когда  холодная война затронула Ближний Восток, это привело к сближению двух маловероятных союзников – советского лидера Никиты Хрущева и египетского лидера Гамаля Абдель Насера (Gamal Abdel Nasser).  Изначально Советский Союз не вызывал симпатий среди по большей части консервативных арабских государств, а жесткий арабский национализм Насера породил скептицизм в отношении появления любого другого строя с планами на регион.  И Хрущев воспринял египетское восстание Насера как очередной военный переворот, которому не хватало необходимой неприязни к буржуазии.

Но когда Великобритания создала Багдадский пакт, союзную группу с дружественными мусульманскими странами (Турцией, Ираком, Ираном и Пакистаном), собравшихся вместе под антисоветской эгидой, Насер начал нервничать. Запад пресекал любые его националистические действия на Ближнем Востоке. Ему было необходимо оружие, чтобы противостоять растущей военной мощи Израиля. Президент Эйзенхауэр пообещал помочь, но теперь не казался желающим выполнить обещания. Так страждущий Насер обратился к Москве. Хрущев был очень рад помочь. Он увидел возможност: отправить оружие Насеру и получить точку опоры на Ближнем Востоке. Подобная точка опоры была российской мечтой еще с царских времен.

Вскоре борьба за Ближний Восток сосредоточилась в Сирии, ставшей ареной боевых действий для двух региональных сил: арабских националистов, поддерживаемых СССР, и более прозападных режимов, поддерживаемых США.
 
Советский Союз воспринимал Сирию как ключевое государство, необходимое для влияния на левантийскую политику (Иорданию, Ливан, Ирак, Израиль) и разжигания арабского национализма.

Но сирийская поляризованная многопартийная система препятствовала усилиям Москвы по удержанию контроля над сирийскими политиками. Проще говоря, Советский Союз рассчитывал на свою военную помощь Сирии и харизматичного и могущественного коммуниста Халеда Багдаша (Khalid Baqdash), чтобы манипулировать сирийской политикой. Московская политика в отношении Дамаска сильно изменилась, когда Партия арабского социалистического возрождения (Ba'ath party) пришла к власти в 1963 году. Россия не только попыталась превратить Сирию в государство-сатнллита, но также попыталась использовать Дамаск как как пусковую площадку для укрепления регионального присутствия за счет Запада. В мае 1967 года, когда США были обеспокоены Юго-Восточной Азией, Москва сделала Египту ложное предупреждение. Москва предупредила, что Израиль подтягивает войска к израильско-сирийской границе, готовя вторжение. Советское руководство ошибочно полагало, что арабо-израильский конфликт будет выгодным России. Как выяснилось, Сирия уступила Голанские высоты
Израилю, а московские попытки предотвратить сирийское поражение остались, по большей части, словестными заявлениями.

Приход Хафеза Асада (Hafiz al-Assad) в 1970 году к сирийскому руководству изменил динамику советско-сирийских отношений. СССР хотел уступчивости и почтительности Сирии по отношению к Москве, но Асад хотел национальной автономии. Сложившееся напряжение характеризовало советско-сирийские отношения до начала 80-х годов. В 1976 году Асад вторгся в Ливан против воли СССР.  Не посоветовавшись с Советским Союзом, он подтянул войска к иордано-сирийской границе в 1980 году и ввел советские ракеты в Ливан в 1981 году. Лишь после израильской оккупации Ливана в 1982 году Сирия начала считать с мнением СССР. Асад признал, что его политика стратегического паритета с Израилем имеет мало успехов без современного советского оружия. Он получил оружие. В 1983 году Москва предоставила Дамаску современную систему 9К79 «Точка» (SS-21 по классификации НАТО – прим. ред.), что сильно огорчило Вашингтон и Иерусалим.

Эти отношения закончились вместе с распадом Советского Союза. Но теперь российско-сирийские отношения возобновились из-за усилий бывшего российского президента Путина, изъявившего желание вернуть советское влияние на Ближнем Востоке, особенно в Сирии. Российский интерес к Сирии увеличился после начала американской операции в Ираке и короткой войны с Грузией в 2008 году. Вашингтон, уже застолбивший главную роль на Аравийском полуострове путем двусторонних соглашений со странами Персидского залива, подписанными после первой войны в заливе в 1990 году, стремится расширить зону своего влияния. В результате этого политический пейзаж после окончания холодной войны начал принимать контуры времен холодной войны. А Дамаск стал основной точкой входа  российского влияния в регион. Помимо возобновления продажи оружия Сирии по скидочным ценам и модернизации советских танков, принадлежащих Сирии, Россия простила миллиарды долларов сирийского долга времен СССР. В ответ на это Дамаск предложил превратить порт Тартус в постоянную базу российских вооруженных ядерным оружием военных короблей на Ближнем Востоке. Однако стоит отметить, что Россия отказалась поставлять Сирии систему С-300, которая бы могла дать Сирии возможность противостоять воздушному превосходство Израиля.

Что значительно, начало сирийской революции поставило Россию в странное положение. Москва признала, что сирийская оппозиция преодолела барьер страха и набирает сторонников, но не верит, что режим Асада будет свергнут. По мнению Москвы, режим либо переждет волнения, либо найдет убежище в государстве алавитов, которое находится между Турцией и Ливаном и имеет выход к Средиземному морю. Она также считается, что ни Иран, ни «Хезболла» не отрекутся от алавитов. Согласно расчетам Москвы, российские интересы будут лучше защищены при любом сценарии, кроме возникновения постасадовского режима. Данную теорию поддерживает и тот факт, что после революций в Египте, Ливии и Тунисе Россия не смогла улучшить с ними отношения. А Россия, как СССР, часто оказывалась одураченной региональной и западной политикой на Ближнем Востоке.

Это чувство осажденности определяет политику Москвы по отношению к Сирии. Нельзя не заметить, что российское отношение к Сирии пугающе похоже на отношение СССР во время холодной войны. Несмотря на то, что региональная обстановка была другой в 1957, 1967 и 1973 годах, Советский Союз постоянно хотел, чтобы крупные державы отказались от использования силы на Ближнем Востоке. А теперь Россия стремится к тому, чтобы приостановить растущую оппозицию арабских государств, Турции, Израиля и курдов по отношению  сирийскому режиму, не говоря уже о сирийской оппозиции, которая недавно объявила о создании Армии Саладина.

Несмотря на то, что российское желание использовать отношения с Сирией с тем, чтобы увеличить влияние на Ближнем Востоке, можно сравнить с прошлым советским поведением, подобное усилие не выглядит более успешным, чем оно выглядело тогда. Режим Асада является слабым фундаментом для строительства такой политики.