Кредитный Парк Юрского периода

«Хитрость - образ мыслей очень ограниченных людей и очень отличается от ума, на который по внешности походит».

Иммануил Кант

4 июня 2011 года Антикризисный фонд ЕврАзЭС выделил Республике Беларусь кредит объемом в 3 миллиарда долларов США на три года. Республика обязал погасить кредит через 10 лет. Главное условие выдачи кредита - проведение в республике полномасштабной приватизации на общую сумму в 7,5 млрд. долларов, т.е. по 2,5 млрд. долларов в год. В принципе, если в 2011 году Минск продаст «Газпрому» оставшиеся 50% акций «Белатрансгаза», то условия кредита на текущий год можно считать выполненными.

Далее начинаются нюансы в прочтении условий кредитования. В частности, министр финансов России А. Кудрин, говоря о кредите, заостряет внимание на приватизации, что понятно, так как первого транша кредита на 2011 год в 1,2 млрд. долларов, естественно не хватит для стабилизации белорусской экономики («Приватизация белорусских активов на 7,5 миллиарда долларов в течение трех лет осталась одним из условий предоставления Минску кредита из антикризисного фонда ЕврАзЭС» 04.06.11).

Фактически Россия рассматривает кредит в качестве финансовой поддержки структурных экономических реформ в республике, софинансирования приватизации – на каждый доллар кредита должны прийти 1,5 доллара выручки от продажи ликвидных активов в частные руки. Это идеологический вопрос – капиталистическая Россия не намерена своим бюджетом, составленным из платежей российских корпораций и налогоплательщиков, большей частью давно работающих в частном секторе, оплачивать сохранение социалистической экономики Белоруссии.

Министр финансов Белоруссии А. Харковец словно не слышит и не видит главное условие предоставления кредита. 4 июня он толкует о «проведении жесткой бюджетной политики», ограничении «дефицита бюджета сектора государственного управления до 1,5% ВВП в текущем году с его сокращением до 1% ВВП в 2013 году», сокращении эмиссии и росте золотовалютных резервов, т.е. о том, что должно было быть сделано нормальными экономистами десяток лет назад. О приватизации ни слова.

Такая разница в подходах понятна. Белорусская сторона до последнего вздоха будет бороться за сохранение пресловутой «белорусской экономической модели» - экономической платформы существующего политического режима. Важнейшая часть данной модели – доминирующий в экономике республики государственный сектор, который, по сути, давно приватизирован непосредственно первым лицом государства и его друзьями – партнерами. Масштабная приватизация означает реальное сокращение власти А. Лукашенко.

С другой стороны, у первого и пожизненного президента РБ власти и так осталось буквально на кончике иглы. Власти реально не контролируют цены, курс валюты, объем импорта и т.д. Официальный Минск перешел на финансирование из-за рубежа.

Остаются ряд вопросов, главный из которых - стоило ли вообще давать кредит?

Зачем дали кредит?

Объективно говоря, такой кредит республике не нужен. Он небольшой, всего 1,2 млрд. долларов в 2011 году, что не решает проблемы белорусской экономики, а скорее играет роль наркотика, который позволяет на время отвлечься от насущных и практически нерешаемых задач. Но тем не менее, кредит несет в себе огромную смысловую нагрузку.

Кредит Антикризисного фонда является одним из первых кредитов с Востока, столь жестко ориентированных на проведение рыночных реформ в Беларуси. Понятно, что если приватизация не начнется, то второго транша не будет.

Кредит носит вполне щадящий характер. Как уже упоминалось выше, официальному Минску достаточно приватизировать один-два объекта в 2011 году, чтобы рассчитывать на продолжение кредитования в 2012 г. При продаже второго пакета акций «Белтрансгаза» сумма полученных республикой денег в 2011 году достигнет 3,7 млрд. долларов США, что позволит вполне безболезненно закончить текущий год.

К 2014 году государство должно объективно выйти из экономики, что, безусловно, создаст совершенно иной политический расклад на следующих президентских выборах. В итоге республика сможет приступить к политической трансформации в эволюционном порядке, без серьезных социальных и политических потрясений. Беларусь не превращается в «черную дыру», происходящие в ней процессы вполне просчитываются и прогнозируются.

Данный сценарий отвечает интересам Москвы и Астаны, заинтересованных в сохранении партнерского состава Таможенного Союза и формирующегося Единого экономического пространства.

Россия, учитывая неадекватный контекст заявлений и выступлений А. Лукашенко, вполне могла уклониться от кредитования республики. Вынудить Москву все-таки предоставить кредит демонстративными обращениями в МВФ было бы затруднительно, так как свободы маневра на Западе у А. Лукашенко нет. Помимо наличия политических заключенных, на «дно» тянет сформировавшаяся на Западе уверенность в причастности белорусских властей к теракту от 11 апреля 2011 года в минском метро. Учитывая данные сложности, А. Кудрин откровенно провоцировал Минск, заявляя, что «Если в таком объеме не будут реализованы активы, пакеты акций, тогда надо обратиться в МВФ, где более жесткие условия».

Однако Москва все-таки предоставила финансовую поддержку, так как учитывала, что в случае отказа от помощи, ситуация в республике вполне могла приобрести характер политического коллапса.

К концу мая ощущение катастрофы охватило практически все слои общества, включая высшую номенклатуру, за исключением, что не удивительно, официальной прессы и белорусского телевидения, где с каждым днем количество веселящихся, поющих и танцующих граждан прибывало невиданными темпами.

Автор остается приверженцем «пассивного» формата развития возможных негативных сценариев, которые из возможных стали бы реальными в случае отказа ЕврАзЭс в кредите. Белорусское общество весьма пластично в отношении экономических проблем, наиболее его активная часть обязательно постарается «уйти» от кризиса, т.е. покинуть страну. Оставшиеся как-то приноровились бы к зарплате в 100 долларов США и меньше. Рейтинг А. Лукашенко снизился бы до статистической ошибки, что не помешало бы ему и дальше изображать принятие судьбоносных решений на посту президента европейского Зимбабве.

Однако нельзя исключать и «активного» формата, которая может разыграться совершенно неожиданно после какого-либо инцидента – столкновение у обменника, стычка на рынке с милицией, последствия футбольного матча, задержка зарплаты на одном из столичных предприятий. В накаленной ситуации валютно-финансового кризиса, безудержной инфляции и навалившейся нищеты, эскалация противостояния с властью может развернуться буквально за несколько часов. Причем у властей не было бы возможность даже обороняться, так как применение силы на поражение сделала бы их на фоне кризиса полностью нелегитимными. Тут уже не сошлешься на заговор, когда люди в шоке от цен и навалившейся безработицы.

Власть А. Лукашенко висит на волоске

В создавшихся условиях кредит превращается в реальный политический инструмент. Не предоставляя кредит, Москва была бы обязана сделать другое – приступить к реальной многоходовой операции по освобождению А. Лукашенко от власти. Эти два действия неразрывны, так как в данном случае свою роль исполняет правило: «нет денег – нет Лукашенко». А взамен?

Не предоставлять кредит и одновременно забыть о республике было бы невозможно. Ситуация в республике сохраняет свой негативный контекст и сейчас, что предоставляет небольшой, но все-таки реальный шанс привести к политической катастрофе, реагировать на который Москве пришлось бы уже в пожарном формате. Следовательно, отказывая в кредите, вполне возможно, что очень скоро Москве пришлось бы брать на себя ответственность уже за всю республику, что, естественно, потребовало бы не кредитов, а безвозвратной помощи в 10 – 12 млрд. долларов США. Естественно, встал бы вопрос о новом руководстве Беларуси, готовом принять на себя всю ответственность за страну. В белорусском политическом классе таких личностей не просматривается.

У Москвы есть негативный опыт обращения к белорусского обществу летом – осенью 2010 г., когда даже в условиях невиданного давления российского руководства на А. Лукашенко, в белорусской номенклатуре никто даже не шевельнулся, а оппозиция, вместо того, чтобы сорвать президентские выборы, самозабвенно содействовала белорусскому президенту в организации полноценного электорального процесса. Иногда стоит напомнить, как оппозиция ликовала, что ее пикеты не разгоняют, агитировать не мешают… 19 декабря власти ей это припомнили в полной мере.

Отказ от кредитования А. Лукашенко означает начало политического вторжения Москвы на белорусское политическое поле. Тут другой альтернативы нет. Нельзя просто сказать белорусскому президенту: «Ты не получить ни цента, так как мы тебе не доверяем». Если не доверяют, то, что он делает на посту президента республики? Со всей очевидностью встанет вопрос о необходимости устранить А. Лукашенко с политического Олимпа и немедленно. Иначе этим займутся другие с совершенно неизвестным результатом.

Понятно, что Москве не хотелось бы получить обвинения во вмешательстве во внутренние дела суверенной республики. Проще провести в ней рыночные реформы руками самого А. Лукашенко, подстегивая его кредитной «плеткой».

Реалистичен ли подход Москвы к современной ситуации в республике?

Думается, что нет. Российское руководство продолжает искать гарантии выполнения своих кредитных условий и, в целом, хорошо воспринимает обязательства официального Минска, но в очередной раз рискует обмануться.

Ведь не просто так А. Харковец в Киеве изображал из себя глухого, когда вопрос казался приватизации. Ничего не мешает Минску повторить ситуацию с выполнением договора от апреля 2002 года. Согласно данному договору Москва обязалась 5 лет поставлять в РБ газ по цене Смоленска, требуя в ответ создание совместного газотранспортного предприятия. В соглашении не учитывалась цена за часть «Белтрансгаза». В итоге Минск за 50% акций «Белатрансгаза» выставил огромную ценовую планку , что привело к двум газовым войнам - 2004 и 2006 годов.

В условиях кредита 2011 г., как и в 2002 году, нет «ценового коридора» по приватизации. Минск может вести бесплодные переговоры с российскими и иными инвесторами годами и даже десятилетиями, настаивая при этом на получении очередных траншей кредита.

Видели ли подобную угрозу в Москве? Видели, и как смогли, пытались ее ликвидировать, предлагая все-таки небольшие, в чем-то даже символические суммы кредита, используя их в качестве задатка, аванса или даже приманки. Расчет был на то, что Минску кредитных денег не хватит и он будет вынужден менять форму собственности у основной части белорусской экономики, продавая активы.

Стоит отметить, что в целом в Москве сохраняется глубокое недоверие к белорусской стороне. Поток скандалов со стороны Минска не истекает и не идет ни в какое сравнение даже с украинским или, тем более, прибалтийским или грузинским направлениями. Дня не проходит, чтобы Минск в очередной раз не «прославился»: то кого-то оскорбят, то депортируют российского журналиста, в чем-то обвинят российское руководство. Тут же нарушат санитарные нормы по экспорту продуктов питания на российский рынок, разместят подпольное казино в белорусском посольстве в Москве и т.д.

Обуславливая кредит программой приватизации Москва стремилась найти гарантии под свои деньги.

Как используют кредит?

Автор уверен, что небольшая часть первого транша кредита обязательно окажется в обменниках по официальному курсу, что должно стимулировать процесс обращения наличной валюты. Естественно, СМИ объявят, что кредит к появлению денег в обменниках не имеет отношения, так как «сам народ понес сдавать валюту», о чем с надеждой не раз уже заявлял А. Лукашенко. Но, понятно, 800 млн. долларов США проблемы белорусской экономики не решат.

3 июня в белорусском Интернете появился «План действий Правительства Республики Беларусь по обеспечению сбалансированного развития экономики в условиях изменения официального курса белорусского рубля». Первичный анализ документа подтверждает наши предположения, что белорусские власти настроены и далее уклоняться от реальных структурных экономических реформ, включая приватизацию, подменив их набором административным мер, призванных сохранить в стране социально-политическую стабильность. Фактически план рассчитан на удержание власти и поэтому в нем нет ответа на главный вопрос: «Чем будет жить страна?».

Программа не содержит решительных мер по стабилизации белорусской экономики, решения валютной проблемы, структурных реформ. Большая часть предлагаемых мер носит защитно-социальный характер и связана с распределением ожидаемых кредитных ресурсов на увеличение пенсий, пособий, зарплат и т.д., т.е. «проедание». Выход из экономического кризиса видится в интенсификации производства и наращивании экспорта. Ресурсы, необходимые для промышленного скачка в программе не указываются. Формулировки предлагаемых мер носят крайне расплывчатый характер и относятся к пожеланиям. Ряд мер явно вынужденные – расширение сферы обращения валюты, включая оплату валютой налогов.

В целом план носит отвлекающий характер, маскирующий намерение официального Минска использовать внешние кредиты для пролонгации властных полномочий А. Лукашенко и, видимо, строительства дельфинария… К сожалению белорусские власти не умеют созидать, они способны только тратить и создавать примитивные антикризисные планы, рассчитывая, что их оплатят из-за рубежа. Таких экономических динозавров на планете почти и не осталось, да и вся республика все больше напоминает валютно-финансовый Парк Юрского периода. На такой аттракцион никаких денег не жалко.