Если верить многочисленным прогнозам специалистов по внешней политике, то открывающийся через неделю в Лиссабоне саммит НАТО может стать поворотным моментом для североатлантического альянса, который вступит на путь коренной геополитической реорганизации.
Главная задача НАТО вряд ли претерпит особые изменения. Основная обязанность альянса как и всегда будет заключаться в коллективной обороне, как указывается в статье 5 его устава. Но в оперативном отношении новая стратегическая концепция, которая будет представлена и почти наверняка утверждена на этом саммите, переориентирует основное внимание НАТО с традиционных угроз на более современные вызовы, такие как терроризм, страны-изгои, кибернетическая война и тому подобное. Короче говоря, впереди нас ждут новые операции вроде патрулирования вблизи Африканского Рога в целях борьбы с пиратами, а не войны типа афганской, не говоря уже о чисто территориальной обороне.
Бывший госсекретарь США Мадлен Олбрайт, которая возглавляла «группу экспертов», отвечавших за подготовку новой стратегической концепции, также добилась того, чтобы НАТО уделяла больше внимания международному сотрудничеству.
Сотрудничество с ВМС Китая и Индии в проведении антипиратских операций приводится в качестве примера новых ориентиров НАТО. Соответственно, новая стратегическая концепция также предусматривает усиление специализации вооруженных сил стран-членов и расширение системы противоракетной обороны.
«Новый поэтапный и адаптивный подход США к противоракетной обороне дает возможность для разработки эффективной общей стратегии НАТО, которая обеспечит защиту как вооруженных сил, так и населения, - говорится в новой концепции, - … [американские системы] не направлены против России, и они не угрожают российским силам ядерного сдерживания … и позволяют налаживать с Россией конкретное сотрудничество по вопросам безопасности».
Последний момент очень важен, так как есть надежда, что на Лиссабонском саммите будет положено начало реализации политики перезагрузки в отношениях НАТО с Москвой, в рамках которой России простят нарушения норм международного права в 2008 году, а также пригласят ее к участию в некоторых натовских программах, таких как программа ПРО.
Доводы в пользу такого сотрудничества весьма разумны. Включив Россию в программу ПРО, альянс развеет представления о том, что эта система предназначена для ослабления российских сил ядерного сдерживания. И это лишь начало более масштабных действий по налаживанию сотрудничества с Россией. Взаимодействие будет осуществляться и в таких областях, как обмен информацией, расширенная передача технологий, а также более активное сотрудничество вооруженных сил. Замороженные с 2008 года отношения начинают не только восстанавливаться, но и активно развиваться на пользу России, которая пока так и не выполнила свои обязательства в рамках соглашения о прекращении огня.
Если говорить конкретно, то России более или менее удалось объединить основанную на собственных интересах систему стратегических взглядов и представлений и евроатлантическую архитектуру безопасности. Именно в этом уже довольно длительное время заключается цель российского президента Дмитрия Медведева. И хотя военное руководство НАТО отвергло его прежние, более радикальные взгляды, эта новая схема взаимоотношений с альянсом дает России почти те же преимущества, но при этом не подрывает НАТО как единую организацию.
НАТО и большая часть западных государств уже довольно давно думают о примирении с Россией, но на сей раз они считают, что сейчас самое время забыть о прошлом. Несмотря на прежнюю оппозицию американской политике «перезагрузки», которая существовала в рядах критиков в США, а также среди некоторых зарубежных союзников, сейчас в американском внешнеполитическом истэблишменте сложилось единое мнение о том, что перезагрузка, несмотря на свой неудачный символизм, достигла реальных результатов. Благодаря тому, что Россия сегодня более позитивно смотрит на ПРО, что заключено новое соглашение о сокращении стратегических вооружений и, что самое важное, благодаря решению Москвы отказаться от поставок в Иран современных зенитно-ракетных комплексов С-300, западные руководители начали относиться к России с большей теплотой.
А недавнее участие России в операции в Афганистане, новые соглашения о пролете над ее территорией, согласие Москвы на сохранение американской военно-воздушной базы Манас в Киргизии [которая недавно стала новым российским сателлитом], а также ее решение вернуть свои войска в Афганистан в роли инструкторов и советников вынуждает НАТО не только всерьез воспринимать процесс перезагрузки, но и переводит ее на новый, более высокий уровень.
Для России в равной степени важно и другое. Эта череда новых соглашений означает, что под весом нового сближения между Западом и модернизирующейся Россией может рухнуть то противодействие, с которым она еще несколько месяцев назад сталкивалась в вопросе закупок западных систем вооружений (таких как французский десантный корабль «Мистраль», который наверняка одержит победу в российском тендере). Тем временем, вопрос о вступлении в НАТО Грузии считается отложенным в долгий ящик (в лучшем случае), и теперь это уже не является препятствием для развития отношений России-НАТО. Тем не менее, пишущий редактор левоцентристского американского журнала The New Republic Джеймс Керчик (James Kirchick) написал на страницах Foreign Policy, что несмотря на кажущуюся значимость нового российского содействия, ее реальная помощь в действительности «ничтожна».
«Нет сомнений, что Москва будет использовать свою незначительную помощь в Афганистане в качестве козырной карты для укрепления собственных позиций в Грузии – стране, которая в качестве приоритетной задачи выдвинула интеграцию с Евросоюзом и НАТО и ориентацию на Запад», - отмечает Керчик, подчеркивая при этом, что более активное участие Москвы в делах альянса будет лишь подрывать нормы международного права и интересы Запада.
«В проекте соглашения о сотрудничестве между Россией и НАТО, который российский министр иностранных дел Сергей Лавров вручил в декабре прошлого года Расмуссену, русские настаивают на том, чтобы альянс ограничил численность войск, развернутых в странах советского блока (в так называемой «сфере привилегированных интересов» России), тремя тысячами, и чтобы количество самолетов, базирующихся в этих странах, не превышало 24, а срок их пребывания там – 42 дня в году». Такое требование он называет «неслыханным» по своей наглости, а также попыткой диктовать свои условия.
Так или иначе, совершенно ясно, что в предстоящие месяцы отношения России и НАТО достигнут новых высот, предотвращая и исключая непредвиденные дипломатические катастрофы. В связи с этим возникает вопрос о том, как в таких условиях действовать стремящейся вступить в Североатлантический альянс Грузии, чья заявка, похоже, оказалась положенной под сукно на неопределенное время.
Политическое руководство Грузии, придя в 2003 году к власти, сделало центральным элементом своей программы модернизации и реформирования внешней политики интеграцию в евроатлантические структуры. И для него стало мощным ударом то, что эти цели и устремления были полностью сорваны в силу не поддающихся его контролю геополитических тенденций. НАТО в обозримом будущем вряд ли примет в свой состав Грузию, что для Тбилиси несомненно является плохой новостью. Но что еще хуже, НАТО собирается превратить врага Грузии в оплот и основу своей стратегии 21-го века.
Очевидно, такие печальные новости потребуют внесения корректив в грузинскую внешнюю политику. В ближайшей и среднесрочной перспективе Тбилиси, скорее всего, сохранит свою ориентацию на НАТО в надежде на то, что какой-нибудь дипломатический длинный пас поможет Грузии сблизиться с Западом. В то же время, в своих приоритетах Грузии придется все больше полагаться на двусторонние отношения – в первую очередь, с США, а также с другими усиливающимися и независимыми в своих взглядах государствами, такими как Китай, Индия, Иран и Турция. Турция в особенности имеет шанс увеличить свой вес и влияние на Грузию, так как грузинское внешнеполитическое руководство вынуждено свыкаться с неприятной мыслью о том, что интересы Запада сосредоточены где-то в другом месте. Хотя Турция является членом НАТО и поддерживает прочные отношения с Москвой, сегодняшние действия Анкары свидетельствуют о том, что ее собственные приоритеты заключаются в восстановлении турецкого влияния на Балканах, на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и на Кавказе, а не в потакании евроатлантическим прихотям. Тбилиси, осознавая все большую уязвимость своих позиций, скорее всего, будет стремиться к полюсу Анкары, чтобы не оказаться в международной изоляции и в роли бесплодного мечтателя о НАТО.
Совершенно непонятно, как это повлияет на процессы демократизации и экономического развития Грузии, но, по крайней мере, такие действия могут положить начало эпохе более конструктивной грузинской политики и дипломатии теперь, когда двери в НАТО для нее фактически закрыты. Однако не ясно, будет ли это соответствовать западным интересам.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Доводы в пользу сотрудничества Москвы и НАТО весьма разумны. Включив Россию в программу ПРО, альянс развеет представления о том, что эта система предназначена для ослабления российских сил ядерного сдерживания. И это лишь начало более масштабных действий по налаживанию сотрудничества с Россией.
