В эссе, появившемся на сайте компании Stratfor (Maрко Папич “Разделенные государства Европы”, июнь 2011 года), которое мы собираемся полностью опубликовать этим летом, приводятся размышления по поводу того, что Европа находится в опасности не столько из–за тяжелой ситуации в Греции и ее огромного долга, сколько из–за отсутствия общей политики безопасности, что обусловлено сложной и не очень мирной историей после второй мировой войны. Текст весь посвящен обсуждению возможной “регионизации” Европы в будущем в течение длительного периода. Под этим феноменом понимается образование новых внутренних блоков между странами–членами, которые продолжают оставаться в рамках Евросоюза, и соответствующих зон влияния. Выдвигаются гипотезы возможного разделения, а также отказа стран, еще не вошедших в союз, присоединиться к еврозоне. Если помощь странам, находящимся в затруднительном положении, не даст эффекта, у сомневающихся государств появится еще один повод не доверять единой валюте и “жесткой”, но трудно претворимой в жизнь политике Брюсселя.
В этом сценарии Папича Германия, главный игрок, становится привилегированным партнером Москвы при наличии буферных стран между ее территорией и Россией. Берлин привлекает на свою сторону Голландию, Бельгию и Люксембург, распространяет свое влияние на Швейцарию, на долину реки По и северо–восточные итальянские промышленные регионы, на Балканы через Австрию, глядит в сторону Словении и Хорватии, предлагает себя в качестве партнера Венгрии, Словакии и Чехии, которые еще не решили, объединяться ли им с немцами. Действительно, страны Центральной Европы стоят перед альтернативой: идти ли им в форватере Меркель или усилить “Вишеградскую четверку” (V4), в которую они входят с конца девяностых годов вместе с Польшей, находящейся сейчас на подъеме и являющейся оплотом сдерживания путинской России. 12 мая прошлого года страны из V4 создали военное объединение, включающее пехотные и танковые части, а также проведение военных учений, обмен информацией и технологиями, оторвавшись таким образом в некотором смысле от НАТО. Эти страны опасаются политики умиротворения, которую проводят большие европейские государства (Германия, а также Франция) по отношению к Кремлю, и готовятся к худшему, надеясь, что Соединенные Штаты Америки сдержат свое слово, касающееся размещения противоракетного щита. Группе V4 не нравится и вмешательство в ливийские дела и окончательное смещение интересов Североатлантического альянса в сторону арабского мира, как будто бы опасность со стороны Москвы окончательно исчезла.
Ключ к этой проблеме – Варшава. Польша стоит на перекрестке группировки стран антироссийской направленности, которая объединяет Вишеградскую группу, расширенную к югу за счет двух больших государств Восточной Европы, Румынии и Болгарии, а на север за счет прибалтийских стран (Эстонии, Латвии и Литвы), а также за счет “Северной” группы скандинавских стран, Дании и Ирландии во главе со Швецией. Варшава – душа этого союза, который мог бы расшириться до берегов Великобритании, создав мощный защитный пояс от Атлантического океана до Черного моря. Англичане, со своей стороны, заключили союз с Францией Саркози. Две страны поддерживают арабскую весну и готовы вмешаться скорее в ливийские дела, чтобы остановить бойню, чем в сирийские. Балканские страны пока с очевидностью не присоединились ни к одной группе: Сербия все еще не вышла из–под влияния России: Албания, Косово и часть Боснии входят в сферу контроля Турции.
При чтении бумаг американской частной разведывательно–аналитической компании Stratfor создается впечатление, что настоящей черной дырой остается Средиземноморье. Италия, Испания и Греция экономически слабы (Италия среди них находится в наилучшем положении), расположены на периферии и могут остаться вне игры по образованию союзов, о которых мы только что рассказали. В случае Италии стоит сделать некоторое дополнительное соображение. Одним из факторов, которому Папич не придает большого значения, является инфраструктурный дефицит. У нас нет портов, железных дорог и автострад, способных обеспечить переброску потоков коммерческих грузов с Суэцкого канала, которые направляются в Средиземноморье. У нас не хватает портов, у нас скоростные поезда довозят пассажиров от Бари до Рима за 4 часа, все обсуждают плохое сообщение между Салерно и Режжио–Калабриа. У нас есть возможность построить газопровод “Южный Поток”, подобный русско–немецкому “Северному Потоку”, над чем работают ENI и Газпром. “Южный Поток” мог бы придать новый импульс развитию паневропейского транспортного коридора VIII, одному из десяти европейских коридоров. Но офисы коридора в Апулии закрыты вот уже несколько лет, и отныне многонациональные компании решили перебрасывать газ с Черного моря через Балканы. Наша внешняя политика годами была, возможно, поневоле малореалистичной и непоследовательной. Мы являемся членами НАТО, участвуем в основных военных мисииях Альянса, теряя много наших солдат, но потом колеблемся, когда принимается решение бомбить Ливию. Мы претендуем на роль лидера в Средиземноморье, а между тем Франция перехватывает инициативу в Северной Африке, оставляя нас ни с чем. Наконец, наша экономика выдержала кризис, но не предвидится никакого экономического роста. Мы не относимся к бедным или совсем лишенным развития странам, но, кажется, Италия не является необходимым партнером ни для одного из больших государств Евросоюза. Не удается Италии и создать свою зону влияния. Таковы наши слабые стороны и проблемы, требующие решения.
Но есть и сильные стороны. Испания, которую Stratfor не слишком принимает во внимание, могла бы стать союзником Италии, сблизившись с ней политически. Если бы предполагаемые перемены в Мадриде с концом эры Сапатеро совпали бы с сохранением позиций правоцентристов, можно было бы заложить основы более сильного и продуманного союза, отправляясь от проблемы иммиграции и новой идеи интеграции после провала мультикультурализма. Испания и Италия в наибольшей степени подвержены наплыву иммигрантов из Африки и арабских стран, и могут рассматриваться как лаборатория по решению этой проблемы. Но создается впечатление, что наша страна движется в сторону “регионизации” своей внешней политики. Этот феномен может быть ускорен в ходе федерализации, а результат этого процесса непредсказуем. Долина реки По и северо–восточная зона вернется в зону немецкого влияния. Адриатическое побережье от Венето до Апулии могло бы стать трамплином для более решительного проникновения на Балканы вплоть до Греции. Южная Италия может стать той самой лабораторией, о которой мы говорили выше, упирая на экономические связи со странами Северной Африки (Магриб) и Ближнего Востока. В таком случае, учитывая, что все в Европе, кто в большей, кто в меньшей степени ведут дела с Москвой, надо, чтобы роль ENI стала более весомой, принимая во внимание и все те похлопывания по плечу друга Путина, которыми гордится Берлускони (это ценное наследие для его преемников, если Россия будет двигаться в сторону демократизации). Отношения с Москвой, где не соблюдаются права человека, а свобода слова не гарантирована, полны неизвестностей и противоречий. Путин останется неудобным союзником, но если поверить Stratfor, то, может быть, он единственный в нашем распоряжении.
Что же касается нас, то мы попытались наметить альтернативную дорогу.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Все в Европе ведут дела с Москвой, и надо, чтобы и наша роль стала более весомой, учитывая все те похлопывания по плечу друга Путина, которыми гордится Берлускони. Отношения с Москвой, где не соблюдаются права и свобода слова, полны неизвестностей и противоречий. Путин останется неудобным союзником, но, может быть, он единственный в нашем распоряжении.
