Именно из-за этого фильма Ларсу фон Триеру запретили появляться на Каннском кинофестивале – не из-за удивительного и приводящего в замешательство содержания «Меланхолии», а из-за того, что его режиссер сказал на пресс-конференции перед началом фестиваля. Фон Триер, узнавший в молодости, что он был вовсе не сыном еврея, который его вырастил, а какого-то немца, с которым у его матери был роман, запинаясь, довольно ехидно высказывался об Израиле и, почувствовав, что теряет мысль, закончил так: «Как мне закончить это предложение? Хорошо, я нацист».
Преувеличение, комический эффект которого был очевиден для большинства присутствующих, сделал фон Триера «персоной нон грата» на Фестивале. А его фильм, который оценивали как главного претендента на главный приз фестиваля – Золотую пальмовую ветвь – получил награду только за лучшую женскую роль, которую получила Кирстен Данст.
На этой неделе, через шесть месяцев после скандала на Лазурном берегу, «Меланхолия» выходит в большой прокат в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. (Фильм можно было посмотреть в этих городах при помощи iTune или других сервисов уже в течение нескольких недель.) Ребята из компании Magnolia, дистрибьютора фильма, должны почувствовать облегчение в связи с тем, что Ларс фон Триер, чей длинный список фобий включает боязнь перелетов, не приедет из Дании, чтобы участвовать в раскрутке. И это здорово: ошеломляющий и безумный, острый и проблемный, граничащий с гениальностью фильм заслуживает того, чтобы его оценивали в соответствии с его высоким качеством, а не искали в нем скрытые намеки на нео-нацистские настроения, которых у Триера, во многом традиционного евро-социалиста, просто нет. Кроме того, те, кто ищет политический подтекст, скорее всего, забудут о своих поисках, когда первые кадры фильма приведут их в восторженное состояние.
Читайте также: Ларс фон Триер: «Я просто дурачился. Я не нацист»
Увертюра Вагнера к «Тристану и Изольде» ошеломляет своей зловещей красотой, в то время как белокурая женщина (Данст) в свадебном платье с тревогой смотрит в небо, а вокруг нее птицы падают замертво. Из дальнего уголка неба планета под названием Меланхолия приближается к Земле. На зеленом поле для гольфа вторая женщина (Шарлотта Генсбур) прижимает к себе своего сына. Черная лошадь падает назад в замедленном режиме. Теперь кажется, что у нашей Луны появилась своя собственная луна: зловещая планета приближается к Земле. Белокурая женщина пытается убежать через поляну, но ее ноги опутывают корни деревьев или, как она сама описывает это, «шерстяная пряжа». Она поднимает руки вверх, и пучки электричества вырываются с кончиков ее пальцев. Маленькая планета приближается к Земле и врезается в нее, оставляя отпечаток, медленно и глубоко. Это не столько столкновение, сколько астрономическое слияние, союз, созданный на небесах.
Эти несколько минут начала даруют зрителям прозрение настолько же впечатляющее, как и 17-минутная история вселенной в «Двере жизни» Теренса Малика (премьера которого также состоялась на Каннском кинофестивале и который завоевал Золотую пальмовую ветвь). Тогда как в «Древе жизни» воссоздается образование космоса, «Меланхолия» - такими же впечатляющими образами, но с гораздо большей эмоциональной наполненностью – начинается с конца мира. Как будто этим двум высоко оцениваемым режиссерам было задано раскрыть взаимодополняющие идеи онтогенеза и эсхатологии, и они предложили свое величественное видение сущности этих понятий.
Оставшаяся часть «Меланхолии», подобно длинной средней части «Древа жизни» посвящена жизни маленьких людей в этой стремительно несущейся вселенной – муравьи под микроскопом. Джастин (Данст) и Клэр (Генсбур) - сестры: первая из них депрессивна или - Триер предпочитает другое название ее состоянию – меланхолична, вторая - «нормальна», хотя взгляды этого эксцентрика мирового масштаба настолько искажены, что он воспринимает нормальность как болезнь, а, возможно, даже эпидемию, захватившую большую часть населения.
Джастин, рекламный копирайтер, решила выйти замуж за наивного Майкла (Александр Скарсгард), и Клэр, ее практичная сестра, устроила роскошный прием в своем гигантском, похожем на замок доме с прилегающим к нему полем для гольфа. Их плутоватый отец (Джон Херт) флиртует с несколькими девушками по имени Бетти – он всех девушек называет Бетти – пока их мать (Шарлотта Рэмплинг), которая долгое время не была в кругу семьи, забыв о своей апатии, произнесла свадебный тост древних моряков: «Наслаждайтесь, пока есть время». Поскольку, как нам всем известно, этот мир не проживет долго, в ее словах звучит скорее пророчество, чем сарказм. На самом деле, замужество Джастин не продлилось и одной ночи. После того как она покинула прием, чтобы принять ванну, она не может исполнить свои супружеские клятвы, и Майкл уходит вместе со своими родителями.
Читайте также: Фон Триер хотел развлечься
Предчувствие Джастин катастрофы планетарного масштаба сначала кажется сознательным продолжением ее взглядов на мир: «Земля полна зла. Нам не стоит о ней горевать». Но несущаяся планета все приближается, ограниченные рассуждения мужа Клэр Джека (Кифер Сазерленд) оказываются ложными, и фатализм Джастин представляется единственным здравым ответом на события конца света. Она должна согласиться со старинной украинской поговоркой «Ожидайте самого худшего, и вы никогда не разочаруетесь» и афоризмом Джона Мейнарда Кейнса «В конечном счете, мы все умрем». Невроз Джастин хорошо подготовил ее к наступлению времени, когда все погибнут, которое так удивляет всех остальных.
Фон Триер всегда переводит свою духовную автобиографию в образы большого экрана, и, несомненно, Джастин – это сам фон Триер. Нильс Торсен, автор книги «Гений: жизнь, фильмы и фобии Ларса фон Триера», пишет, что режиссера «преследовали его страхи всю жизнь, и, будучи еще мальчишкой, каждый раз, когда он слышал звуки самолетов, он думал, что начинается Третья мировая война». Однако фон Триер, современный меланхоличный датчанин, находит утешение в своем несчастье. Однажды он сказал Торсену: «Мой аналитик мне сказал, что меланхолики обычно ведут себя более уравновешенно, чем обычные люди, в бедственных ситуациях, потому что они могут сказать «А что я вам говорил?»… А еще потому что им нечего терять. В этом суть «Меланхолии».
Другая острота фон Триера: «Возможно, Бог повеселился, когда создавал мир, но он не смог до конца все продумать». То же самое можно сказать о «Меланхолии». Это огромный замысел – конец мира – и весьма оправдывающий себя в визуальном плане, как и все остальное в современном кино, однако в смысле поведенческих реакций фильму не удалось достичь ожидаемого эффекта. Персонажи зачастую кажутся лишь контурными очертаниями авторских взглядов: логика разрушает, а бессилие – это особый дар. Не смотрите на звезды в поисках признаков жизни, говорит режиссер. «Забудьте об этом! Смотрите вовнутрь».
Читайте также: «Догвилль» фон Триера послужил сценарием бойни на Утейе?
Фон Триер всегда работал на грани допустимого: вставляя сцены жесткого секса в свою социальную сатиру «Идиоты», утверждая, что полноценное рабство существовало в Америке в 1930-е годы в «Мандерлее», проведя Генсбур через сцены испытаний самобичеванием в «Антихристе». Лишенный этих крайностей, фильм «Меланхолия» доступен для зрителей практически любого возраста (хотя сцены с обнаженной Данст украсили множество вебсайтов для взрослых). Когда мир приближается к своему концу, как утверждает режиссер, навязчивые идеи становятся более концентрированными, настойчивыми и целомудренными.
В силу того, что движущаяся рывками камера Мануэля Альберто Кларо затеняет фон вокруг участников свадьбы, создается впечатление, что им всем не по себе – не персонажам, а актерам, попавшим на съемки фильма, который сбивает их с толку. Никто из них не выказывает того нелепого остроумия, которое демонстрирует фон Триер на пресс-конференциях, иногда в самом саморазрушительном смысле. Возникает искушение возложить вину за неуклюжесть исполнения на датского режиссера, который вкладывает английские слова в уста актеров из разных стран (Швеция, Англия, США, Германия). Однако существует еще одно объяснение плоскому и вычурному исполнению и невыразительному языку тела. Вы уже видели этот неуклюжий стиль в воплощении яйцеголовых и людей из стручков в фильме «Вторжение похитителей тел». Эти персонажи совсем не земляне. Они населяют собственную альтернативную планету режиссера - фон Триерию.
Временами кажется, что Триерия настолько же приветлива, как и Сибирь. Вам нужно остаться там до конца, чтобы получить потенциальную выгоду, когда вас снова охватит трагическая магия начальных сцен. Если бы вам предложили выбрать один фильм, чтобы взять его с собой на необитаемый остров, когда миру придет конец, вы, возможно, выбрали бы «Меланхолию» - ее первую и последнюю части. Потому что там есть проблески кинематографического видения настолько же величественного и ужасного, как и суть апокалиптического документального фильма Лени Рифеншталь «Триумф воли» 1935 года. Ой, прошу прощения: в этом фильме снимался Адольф Гитлер.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Режиссер – персона нон грата на Каннском фестивале из-за нацистской шутки – очень серьезен в своем восхитительном, волнующем, граничащим с гениальностью видении жизни на нашей обреченной планете.
