Выдающиеся писатели могут служить злу

Перевод предоставлен изданием «Курсор» (Израиль).

Идиотское высказывание Гюнтера Грасса о том, что Израиль намного опаснее для мира, чем Иран, возглавляемый Ахмадинеджадом и Хаменеи, заставляет нас в очередной раз задуматься над тем, какое значение мы придаем мнению тех или иных литераторов по нравственным, политическим или геополитическим вопросам. С давних времен писатели и поэты считали необходимым публично высказываться по важнейшим вопросам политики и морали.

В этом нет, разумеется, никакой проблемы. На то, что может позволить себе обычный человек, тем более имеет право тот, кто считается умной и талантливой персоной, чьи произведения читают тысячи людей. Общество, в котором, в силу социально-экономического устройства, к власти нередко приходят лидеры, которые, в лучшем случае, являются технократами, часто возникает духовный и идеологический вакуум, который требует вмешательства интеллектуалов, мыслителей. С этим тоже нет никаких проблем. Проблемы начинаются тогда, когда мнению писателей придается слишком большой вес.

Почему мнение писателя, каким бы успешным автором он ни был, важнее мнения инженера или банкира? По теме палестино-израильского конфликта, например? Означает ли тот факт, что литератор, обладающий талантом рассказывать увлекательные истории и создавать интересные художественные образы, обладает неким моральным превосходством по отношению к банкиру и инженеру? Способен ли он лучше, чем они, понять суть конфликта и предложить свое видение решения этой проблемы? Означает ли тот факт, что некая писательница, наделенная даром изящно излагать свои фантазии, становится, благодаря этой особенности, авторитетным специалистом в области геополитики? Чем ее мнение на этот счет ценне, чем мнение архитектора, который проектирует красивые здания и мосты?

Наше стремление услышать мнение известного писателя по разного рода животрепещущим вопросам обусловлено тем, что мы почему-то искренне полагаем, будто наделенный литературным даром человек обладает «особым видением», лучше понимает действительность, чем «простые люди». Однако это предположение не имеет под собой никаких оснований. Это всего лишь свидетельствует о том, насколько сильно мы нуждаемся в людях, которые исполняли бы роль пророка или провидца. Совершенно очевидно, что нет никакой связи между способностью писателя рассказывать истории, придуманные или подлинные, и опытом политика или знаниями эксперта по геополитическим вопросам.

Мне могут возразить, что политические и государственные дилеммы, о которых идет речь, по сути являются моральными и этическими. А в этих вопросах позиция влиятельного и популярного писателя гораздо важнее, чем мнение «простого человека». Мои оппоненты могут аргументировать свой подход тем, что написание значимых литературных произведений обязывает их авторов углубляться в вопросы этики и морали. Даже в том случае, если мои оппоненты правы, и писатель действительно затрагивает в своих произведениях вопросы нравственного свойства, означает ли это, что он знает лучше других (тех, кто книг не пишет), что есть этика, нравственность, мораль? И еще: даже если предположить, что он действительно лучше других понимает суть нравственных проблем, означает ли это, что его личная картина мира обладает большим моральным содержанием, чем представления других людей, живущих в иных социальных и географических плоскостях?

История полна примеров, когда морально-нравственные позиции выдающихся писателей и мыслителей невозможно было определить иначе, чем абсолютное зло. Эти люди поддерживали зло, творимое на земле. Достаточно привести пример выдающегося немецкого философа Мартина Хайдеггера, поддержавшего Гитлера. Или вспомнить французского писателя и философа, лауреата Нобелевской премии по литературе, Жан-Поля Сартра, являвшегося поклонником Сталина. Или талантливейшего французского пистателя Луи-Фердинанда Селина, не скрывавшего своего расизма и ненависти к евреям.