Как крошечная Эстония вышла из тени СССР и стала титаном интернета

В 1995 году, спустя четыре года после выхода Эстонии из состава СССР, Томас Хендрик Ильвес (Toomas Hendrik Ilves) прочитал "очень луддитскую" книгу Джереми Рифкина (Jeremy Rifkin) под названием "The End of Work" (Конец работе). "Автор утверждал, что с развитием компьютеризации будет все меньше рабочих мест", - вспоминает работавший в то время высокопоставленным дипломатом Ильвес, ныне являющийся президентом страны. "С его точки зрения, это было ужасно", - говорит он.

Ильвес и многие из его коллег смотрели на это иначе. Политики этой крошечной (население 1,4 миллиона человек), недавно получившей независимость страны поняли, что компьютеры помогут компенсировать дефицит рабочей силы и хроническую нехватку инфраструктуры.

Прошло семнадцать лет, и интернет сделал намного больше. Сегодня это неотъемлемая черта эстонского самосознания. "Для других стран это просто очередное удобство, как водопровод или уборка улиц", - говорит лектор из эстонского колледжа информационных технологий Линнар Вийк (Linnar Viik), работающий советником в правительстве. Его имя в Эстонии является символом развития интернета в стране.

"Однако для молодых эстонцев интернет стал чем-то большим, чем обычный сервис. Это символ демократии и свободы", - отмечает он.

Чтобы понять причины такого явления, достаточно выйти на улицу. Бесплатный беспроводной интернет буквально повсюду, и такая ситуация существует уже лет десять.

Как говорит Вийк, можно пройти полторы сотни километров - от средневековых башен старого Таллина до университетских шпилей Тартуса - и ни разу не потерять соединение с интернетом.

"Мы поняли, что если государство намерено использовать интернет, он должен быть доступен каждому, - заявляет Вийк. - Поэтому мы создали гигантскую сеть общественных точек доступа в интернет для людей, которые не могут себе позволить пользоваться им дома".

Аналогичное отношение у страны и к образованию. К 1997 году благодаря кампании, которой руководил, в том числе и Ильвес, интернет появился в 97 процентах эстонских школ. Цифра просто ошеломляющая. Сейчас главным образом через интернет в Эстонии предоставляется 42 вида услуг. В прошлом году через интернет было подано 94 процента налоговых деклараций, на что уходит обычно не более пяти минут. Вы можете голосовать со своего ноутбука (на прошлых выборах Ильвес сделал это, находясь в Македонии). Вы можете подписывать юридические документы, пользуясь смартфоном. Заседания кабинета министров проводятся без бумаг, начиная с 2000 года.

Врачи выписывают электронные рецепты, а в главных городах страны вы можете платить через СМС-сообщения за автобусные билеты, парковку, а в некоторых случаях и за пинту пива. Неплохо для страны, где еще два десятилетия назад и телефоны-то были лишь у половины населения.

Главной составляющей эстонского проекта является идентификационная карта (удостоверение личности), вставив которую в компьютер, граждане могут голосовать в онлайне, переводить деньги и получать доступ ко всей информации, которая есть на них у государства.

"На самой идентификационной карте ничего нет, ибо это может оказаться опасным в случае ее потери", - говорит Катрин Паргмае (Kätrin Pärgmäe), отвечающая за информирование населения в главном интернет-ведомстве страны RIA.

"Доступ к базе данных вы получите только в том случае, если введете верный код".

Вы можете также предъявить эту карту в аптеке, чтобы получить прописанные лекарства. В общественном транспорте она служит в качестве билета.

У многих людей есть специальные идентификационные чипы на SIM-картах мобильных телефонов, которые позволяют им расплачиваться текстовыми сообщениями.

Британской аудитории такая идентификационная карта может показаться чем-то похожим на "Большого брата". Однако большинство эстонцев утверждают обратное: она позволяет им следить за государством, а не наоборот.

"Учитывая наш исторический опыт, может возникнуть мысль о том, что у нас с этим проблемы", - говорит Ильвес, намекая на прежние времена, когда у КГБ на мощеной улице в центре Таллина была своя штаб-квартира.

"Однако я чувствую себя более защищенным со своей цифровой картой. Если кто-то залезает в мои файлы, они помечаются флажком. А если бы информация обо мне - а она в любом случае существует - хранилась на бумаге, никто бы и понятия не имел о том, кто их просматривает".

Каждый эстонец может узнать, кто просматривал данные о нем, и он может оспорить действия, вызывающие подозрение. Был один знаменитый случай, когда поймали женщину из полиции, которая читала информацию о своем бойфренде.

Во время недавней предвыборной кампании был мгновенно наказан один из кандидатов, пытавшийся получить персональные данные о своих будущих избирателях. "Я не знаю, о чем думал этот идиот, - говорит Вийк. - Спрятать это невозможно".

Для человека со стороны не совсем ясно, по какой причине Эстония прониклась духом интернета гораздо быстрее своих прибалтийских соседей Латвии и Литвы. Всем трем странам нужно было быстро найти пути капитальной перестройки своей обветшавшей инфраструктуры. Однако у эстонцев причина была простая. В Эстонии проживает значительное русскоговорящее меньшинство, в то время как сами эстонцы ощущают себя скорее скандинавами, чем славянами или восточными европейцами. В начале 90-х это означало, что вдохновение и инвестиции они будут искать у технически подкованной Скандинавии.

Те финские и шведские компании, которые согласились вложить свои инвестиции, ждали от эстонских коллег связи по электронной почте, а не по факсу.

Но вскоре лидерами стали сами новички.

"Я помню, был случай, когда шведы купили один наш банк, - вспоминает Ильвес. - Они приехали и заявили, что будут учить нас компьютерному банковскому делу. "А мы им ответили: "Может, вы взглянете, как у нас налажено компьютерное банковское дело?"" По последним подсчетам, 99 процентов банковских переводов в Эстонии осуществляется онлайн.

Помогло и то, что многие политики в начале 90-х неожиданно быстро ухватились за интернет. "После распада Советского Союза во власть пришли люди молодые, - говорит один из основателей эстонской компании интернет-телефонии Skype Яан Таллинн (Jaan Tallinn), который также участвовал в разработке файлообменного вебсайта Kazaa. - Они знали, что происходит".

Марту Лаару (Mart Laar) было 32, когда он стал в 1992 году премьер-министром. Ильвес немного постарше, однако он освоил интернет еще в детстве, когда жил в США.

"Я подумал, что если смог это освоить сам, то и любой сможет, - говорит он с сильным нью-джерским акцентом. - Я всегда был на ты с компьютерами".

Интернет также считается буфером между Эстонией и Россией.

"Мы боялись, что русские армии могут уничтожить телевизионную вышку, центральную радиостанцию и типографию, где печатаются газеты", - говорит Вийк.

"Они закрыли бы три этих адреса, и мы оказались бы в изоляции от остального мира. Однако интернет мог работать и в таких условиях - и мы поняли, что это великолепный способ для сохранения связи с миром в экстренном случае".

По иронии судьбы, когда нападение было, наконец, осуществлено, оно пришло именно через интернет. И Эстония быстро оказалась в изоляции от остального мира.

В 2007 году власти вызвали негодование у своего русскоязычного меньшинства, когда перенесли советский воинский мемориал из центра Таллина на кладбище, находящееся на городской окраине. На улицах начались беспорядки, которые затем перекинулись в интернет. Первая кибератака была примитивной, и с ней легко справились: тысячи неизвестных личностей провели DoS-атаки на сайты правительства, СМИ и банков.

"Это было похоже на мятеж в интернете", - говорит Хиллар Аарелейд (Hillar Aarelaid), отвечавший в то время за ответные действия Эстонии.

Однако то, что начиналось как эмоциональная ответная реакция, вскоре превратилось в гораздо более масштабное и хорошо скоординированное наступление на само существование Эстонии.

Оно длилось три недели. И сдержать его удалось лишь благодаря ограничению интернет-трафика из страны и в нее. По сути дела, это была киберосада.

"Так было создано множество мифов, - вспоминает Паргмае. - Находившиеся за пределами страны не могли попасть на эстонские вебсайты, однако они не понимали, что люди внутри страны все равно могут на них попасть".

Появились слухи по поводу обрушения онлайновой банковской системы Эстонии, по поводу того, как людям стало трудно покупать продукты. "Но в действительности, самое длительное время остановки банковского вебсайта составило всего полтора часа".

У этой чрезвычайной ситуации было два положительных последствия. Во-первых, НАТО создала в Эстонии аналитический центр для ведения кибервойн, чтобы изучить накопленный опыт. Во-вторых,  правительство создало сеть из 100 компьютерщиков-добровольцев под названием Лига киберзащиты (Cyber Defence League). Среди прочего, эта лига во время будущих конфликтов станет своего рода территориальной армией.

"Обычно в западных странах есть этакие войны по выходным, - говорит Ильвес, - когда добровольцы бегают по лесу и тренируются в стрельбе. В Эстонии у нас есть компьютерное подразделение из банковских IT-специалистов и из сотрудников компаний программного обеспечения, которые в свободное от работы время один день в неделю работают над кибернетическими проблемами".

Такого рода сотрудничество между частным и государственным сектором стало главным фактором эстонских инноваций в 90-х годах, утверждает Вийк.

"Правительство запустило несколько программ информационных технологий, которые сыграли роль катализатора, - говорит он. - Но в качестве главного спонсора оно выступило лишь в нескольких программах. С самого начала государственная концепция заключалась не в найме программистов, а в использовании услуг частных компаний, что в свою очередь повышало конкурентоспособность эстонского сектора информационных технологий".

Примером тому является идентификационная карта. "Эту услугу разработали и внедрили частные компании. А теперь они могут экспортировать свои знания в этой области в другие страны".

По словам Вийка, это идет на пользу как частному сектору, так и государству, которое в противном случае не имело бы достаточных ресурсов для разработки технологий таких идентификационных карт.

Однако кое-кто считает, что такое взаимодействие порой создает угрозу открытости эстонского интернета.

На протяжении многих лет у граждан Эстонии было право на бесплатное доменное имя. В 2010 году ситуация изменилась. Государство отдало право на назначение доменных имен частным регистраторам, которые сегодня взимают с эстонцев по 15 фунтов стерлингов за такую регистрацию. Это одна из самых высоких ставок в Европе.

Многие ученые и известные технические специалисты возмутились, некоторые создали общественную организацию: Эстонское интернет-сообщество (Estonian Internet Community), борющиеся за предоставление рядовым гражданам больших прав в решении вопросов управления интернетом в Эстонии.

В целом существуют опасения по поводу того, что те самые политики, которые демонстрировали просвещенность и передовые взгляды в отношении интернета в 90-е годы, теперь утрачивают свои прогрессивные позиции.

"Они по-прежнему  находятся у власти, - говорит Яан Таллинн (Jaan Tallinn). - Но я уже не уверен, что они понимают происходящее вокруг них. Технологии продолжают развиваться. Молодые люди следят за новыми веяниями. Но взрослея и старея, они становятся более инертными и начинают от этих новых веяний отставать".

Сам Ильвес довольно критически настроен по отношению к некоторым положениям ACTA (торговое соглашение по борьбе с контрафакцией). Это весьма неоднозначное международное соглашение, как опасаются его противники, урежет права индивидуальных интернет-пользователей.

Но есть ощущение, что другие политики могли бы сделать гораздо больше, чтобы воспрепятствовать принятию данного соглашения.

"Это трудно, потому что  на самом деле это соглашение ЕС, - говорит аспирант Яагуп Ирве (Jaagup Irve) из Таллиннского университета технологий, являющийся членом правления компании EIC. - Однако правительство делает недостаточно, чтобы остановить действие ACTA".

Как отмечает Вийк, среди политиков самых разных мастей и пристрастий всегда существовал "молчаливый консенсус" по поводу значимости интернета. Долгие годы эстонцы могли надеяться на то, что кого бы они ни избрали, эти люди будут действовать в интересах интернета.

Однако, по мнению Ирве, общество больше не может благодушествовать. "Люди думают, что государство подобно умной ракете, которая практически летит сама", - говорит он.

"Но сегодня оно больше похоже на бомбу, которой мы должны управлять. Мы должны направлять государством, и интернет-сообщество начинает осознавать это".