Евгений Лебедев: «Не называйте меня олигархом»

Евгений Лебедев – русский миллиардер. Будучи ребенком, он мечтал стать космонавтом, “как все хорошие советские дети”. Сегодня в его собственности пара британских газет, он крутит романы с блистательными женщинами и в качестве питомца держит волка по имени Борис. Но он – не просто обыкновенный “плейбой”.

На прошлой неделе, после дачи показаний комиссии Левесона, самый молодой британский собственник газет Лебедев написал в своем блоге в Twitter: “Забыл сказать, что не имеет смысла расчитывать, что человек потратит миллионы фунтов на газеты и не будет иметь доступа к политикам”. Забавный твит, ободряющий своей честностью – после всего того лицемерия и чепухи, которую можно было слышать от медиамагнатов, якобы не стремящихся влиять на политиков.

Но, может быть, нам больше не стоит удивляться подобным актам вмешательства. С момента, когда Лебебев получил издания London Evening Standard и Independent (оба куплены), он становится все более эксцентричной и впечатляющей фигурой. Сын бизнесмена-миллиардера и бывшего агента КГБ Александра Лебедева, он меньше всего выглядел как человек, подходящий на роль газетного босса: он регулярно светился в светских хрониках в колонках сплетен, был также известен невозможно черной бородой (да, настоящая!), щегольской манерой одеваться, тем, что встречался с актрисой Джоэли Ричардсон (Joely Richardson) и несостоявшимися отношениями с поп-звездой Джери Холлиуэлл (Geri Halliwell).

Сначала полагали, что отец купил ему Standard в 2009 году, чтобы “поиграть”, в качестве безделушки, чтобы было, чем заняться в Великобритании, пока сам Александр разбирается с серьезными делами дома в России – управляет “Новой газетой”, критикующей Путина за отклонение с курса на демократию, и “кует миллиарды”. Когда Лебедев-младший объявил, что реорганизованная им газета Standard будет распространяться бесплатно, читатели и редакция стали опасаться худшего. Но за последние три года издание, до этого поблекшее и ставшее нетерпимым по многим позициям, выправилось и вернуло себе большую часть былого лоска. Что же до второго издания, то тот факт, что газета Independent все еще жива – уже победа. Если честно, Лебедев добился даже большего – запустил дешевую и жизнерадостную газету (the I) и существенно расширил ее присутствие в сети.

Мы встретились в его офисе в Мэйфэре: кабинет впечатляет точно так же, как и его хозяин – элегантные кожаные стулья, на столе полная коллекция элитной периодики, орхидеи и пара Бэконов на стене для хорошего счета. Есть ощущение, что эта демонстративность вполне выдержана: что он мог бы выставить напоказ намного больше, но не счел это нужным. Сам Лебедев был одет в официальном стиле: жилет, галстук, серые и черные тона. Мог бы сойти за русского принца из XIX века, а мог бы в любую секунду обернуться Джоном Траволтой из «Лихорадки субботнего вечера» (Saturday Night Fever).

Снаружи его команда – молодые красивые люди, слышна речь на нескольких языках. Сам кабинет Лебедева еще просторнее, чем остальное офисное пространство, и набит современным искусством провокационно-бунтарского характера. Лебедев изучал историю искусств и провел для меня что-то вроде экскурсии. Речь у него мягкая, в акценте все еще слышны русские нотки – в Лондоне он живет с восьми лет.

“Это вот – F*ck Face”, - показывает он скульптуру братьев Чепмен с пенисом вместо носа. Мы двигаемся дальше, к постеру Гилберта и Джорджа (Gillbert & George), пародирующему заголовки Evening Standard. О Бэконах говорит, что это просто литографии, стоят всего по 30 тысяч фунтов.

Садимся рядом с орхидеей. Прохладно и необычно свежо (даже воздух кажется дорогим). Ассистентка приносит кофе, кофе на вкус лучше, чем обычный.

Всегда ли Лебедев, которому на следующей неделе исполнится 32 года, хотел руководить печатными изданиями? “Нет, я хотел стать космонавтом, как все хорошие советские дети”. По его словам, опыт работы с газетами во многом определен и вытекает из опыта работы с отцом. “Для меня это дело было совсем - как это сказать? – неизвестным. Спустя два дня, как мы купили газету, Джонатан Ротермир (Jonathan Rothermere), предыдущий владелец, сказал, что мне стоит вывести всех руководителей”. В русском понимании вывести? Улыбается. “Нет, не в русском смысле. Вывести на обед. Я столькому научился за последние три года, и мне все интереснее и интереснее работать с этой моделью бизнеса и стараться выжить сегодня, когда все пророчат смерть бумажной прессы. Когда мы купили Independent, их владелец уже определил дату закрытия издания, май 2010 года. И Standard тоже был на коленях, они потеряли 30 миллионов фунтов. В этом году газета уже выйдет в ноль. Совершенно очевидно, что он очень любит свои газеты (Standard – потому что обожает Лондон, Independent – потому что это “умная” газета) и ценит сильную, свободную прессу.

Лебедев подчеркивает, что занимается газетами не ради денег, и ради денег заниматься ими не стал бы. Так чего же он хочет от своих газет? Говорит, есть надежда изменить образ богатого русского. “Есть такое восприятие, что русские – изворотливые и скрытные дельцы, которые жестко ведут бизнес, политики с голым торсом… Мы не все такие”.

Кроме этого, есть еще другое дело, которое он называет своим проектом. Лебедев – практик, применяющий свое влияние также, как и все известные медийныйные магнаты. Не слишком политизированный (он и его Standard поддерживали на лондонских выборах друга Лебедева, Бориса Джонсона (Boris Johnson), в то время как в Independent писали, что Борис в кресле мэра стал бы катастрофой для города. Скорее, он использует свое влияние более широко и позитивно. Его надежда, такая же наивная, как и похвальная – улучшить качество руководства в мире: внимательно изучить страны и системы, потерпевшие неудачу, и понять, почему это произошло. Так что, да, он прямо заявляет, что использует свое влияние, что мир знаменитостей бывает полезен (Боно и Элтон Джон как-то раз выступали приглашенными редакторами в Independent) и что его имя дает доступ к лидерам многих государств мира. В прошлом году он посетил сектор Газа, Сомали и Эфиопию, взял интервью у нескольких президентов и мэров, преступников и пострадавших в точках, где проходило массовое насилие, написал несколько аналитических статей. Похоже, что он сам быстро становится своим любымым иностранным корреспондентом.

Почему он считает, что должен писать? “Думаю, это почти преступление - иметь возможность увидеть эти места своими глазами, понять их, дать взвешенную оценку происходящему там – и промолчать”. Большинство собственников заставили бы своих редакторов отправить на задание лучших журналистов. “Если отправить кого-то еще, то проект уже не будет твой собственный. Раньше я передавал другим слишком многое. У меня был ресторан, я занимался модной одеждой, и всегда для меня кто-то другой разрабатывал дизайн, концепцию, а я просто выступал как инвестор. И понял, что мне интереснее действовать самому”.

Не могу избавиться от мысли, что газеты дарят ему чувство смысла. Наверное, нелегко расти в тени такого успешного отца – Лебедев-старший не только интеллектуал и обладатель состояния размером в 3,5 миллиарда долларов, как-то раз он продемонстрировал, что является еще и неплохим боксером, когда встал во время записи телепрограммы и прямым ударом вынес другого приглашенного гостя.

Лебедев называет своего отца человеком “большой смелости”. Сам он производит впечатление фигуры более мягкой. Нанес бы он подобный удар? “Зависит от того, насколько сильно на меня давят”. Когда последний раз он с кем-нибудь дрался? “Очень давно”. Вообще-то, по его словам, они с отцом похожи. “Мы оба достаточно застенчивые и мягкие, пока нас не доводят до крайности… тогда вся мягкость пропадает. Но такое случается нечасто”.

Спокойно ли он относится к тому, как его отец сделал состояние в девяностых? “Да, потому что никогда не было сомнений в том, что он заработал свои деньги не как другие олигархи, по сути, разделившие между собой природные ресурсы страны. Как создал свое состояние отец, хорошо задокументировано: сначала занимался финансовым консалтингом, потом приобрел крошечный банк и “вырастил” его”.

Дедушка и бабушка Лебедева – оба академики. Семья жила в Москве и жила “комфортно”. В отношении современной России он настроен критически, но вместе с тем и защищает ее. Когда он говорит о России, то звучит как член старого правящего класса. “Простым россиянам, людям, живущим в провинции, нравятся сильные личности, такие как Путин”.

Как ощущалось неожиданно свалившееся на семью колоссальное богатство? “Было не как у других олигархов, не было резких перемен, вроде яхт, вилл, частного самолета – не хочу показаться нескромным, когда об этом говорю. Отец продолжал жить в той же квартире – квартире деда, вместе с родителями моей мамы, пока они с мамой не развелись”.

Все вокруг Лебедева такое идеальное и безупречное, с ароматом привилегированности – борода выглядит так, словно каждый волосок подстригали отдельно. Слушайте, говорю я, но у вас ведь весьма расточительный стиль, не так ли? “Ну да, но не по меркам образа жизни типичных олигархов”. Так что, Роман Абрамович скажет, что это все дешевка? Улыбается. “Ну да, он бы сказал: “Почему ты, блин, все здание не купишь? Почему ты сидишь в здании с другими людьми? Почему у тебя литография, а не реальный Бэкон?” Хахаха!”

Кто его любимый олигарх? “На самом деле я не особо с ними дружу”. А самый нелюбимый? “Да все они, правда!”
Злит ли его, что его самого так называют? “Да, потому что всех судят под одну гребенку”. По его словам, нехватка материальных благ, характерная для Советского Союза, привела к излишествам, и она же и определяет типичного олигарха: “Ими движет жажда денег - и только она. Дело в этом сочетании доступности огромных средств и отсутствии достаточного образования или эстетического понимания. Дело в чувстве вкуса, понимаете? Вам вдруг хочется заполучить все сразу, и, что еще важнее, всем показать, что у вас все уже есть”.

Спрашиваю, является ли он сам уже миллиардером. “Ну да, мы, как сказать, совместно владеем состоянием, так что и меня можно назвать миллиардером”. Мечтал ли он когда-нибудь иметь меньше денег? Вопрос его озадачивает. “Никогда от этом не думал. Если бы деньги так или иначе меня испортили или привели к вульгарности… или, если бы я пошел по пути, которому следуют многие дети богачей, лежал бы целыми днями на пляжах в обнимку с супермоделями, торчал на коксе и тратил свою жизнь впустую…”

А такое когда-нибудь бывало? “Я пробовал, что пробуют подростки…” И кокаиновые годы были? “Пробовал все, что и другие подростки. Но годы – нет, так не скажу”. Месяцы? “Минуты… Мог бы всю жизнь так потратить, но это как раз, как вы говорите – происходит с теми, кого пугает то, кем являются их родители”.

Становится ли сложно доверять другим, когда становишься так богат? “Нужно просто думать головой и нести ответственность за свою жизнь. Нельзя подозревать людей заранее, иначе просто с ума сойдешь. Думаю, я достаточно хорошо научился разбираться в людях”. Размышлял ли он когда-нибудь о том, что такого все эти роскошные женщины находят в миллиардере Лебедеве? “А они и не находят!” Так или иначе, по его словам, ему хорошо и одному, наедине с собой, он ни с кем не встречается и вообще с ним достаточно скучно.

Он никогда не думал о себе как о ловеласе и настаивает, что это клише. Может быть, дело в том, кого он выбирал себе в подруги? Отношения с Холлиуэлл – совсем ерунда, говорит он, а на Ричардсон большинство плейбоев свой выбор бы не остановили. “Джоэли – удивительный человек, экстраординарный. Не думаю, что ее и термин “плейбой” вообще можно уместить в одном предложении. Она – очень тонкая и сложная натура”.

У меня нет автопарка дорогих машин, говорит Лебедев. А что водит? “Ягуар”. И нет ни одной яхты? “Неа, даже надувной лодки”. Самая эксцентричная покупка? Старается вспомнить: “Подумываю купить утконоса, который бы просто гулял по офису” Правда?? “Ну да. О, точно, у меня есть волк!” Здесь? “Нет, у меня квартира в Италии, и там волк. Его зовут Борис. Ему нравится покусывать людей за мягкое место. Ест мясо килограммами”. Говорит что, пожалуй, в этом и есть основная разница между ним и стандартным олигархом: “Русские олигархи любят Сен-Тропе, а мне нравится ездить в Умбрию. Это просто тихая сельская Италия, там ничего нет, одни фермеры и волки”.