У каждого поколения - своя группа изгоев. Однако, не часто случается, что перспектива стать изгоем распространяется на целое поколение. И тем не менее, именно это может случиться сейчас в Европе.
После нескольких десятилетий роста ожиданий сегодняшние новоприбывшие во взрослую жизнь сталкиваются с падением ожиданий - причем, слишком крутым и резким, чтобы можно было расчитывать на мягкое и безопасное снижение. Если раньше в конце тоннеля, через который проходили их предшественники, был яркий свет, то теперь этот длинный и темный тоннель ведет к мерцающим, быстро затухающим огонькам, тщетно старающимся пронзить мглу. С перспективами долгосрочной безработицы и длительным периодом «фиговых работ», сильно не дотягивающих до их квалификации и ожиданий, это - первое послевоенное поколение, которому грозит перспектива социального нисхождения.
Молодежь, которая сегодня выходит на так называемый «рынок труда», готовили и затачивали верить в то, что цель их жизни - «попасть в яблочко» и превзойти успехи родителей, и что такая цель - полностью в рамках их возможностей. Чего бы ни достигли в свое время их родители, им удастся больше. Ничто не подготовило их к прибытию в жесткий, непривлекательный и негостеприимный новый мир низкой результативности, обесцененной стоимости, нестабильной работы и упорной безработицы, быстротечности перспектив и долговременности поражений, мертворожденных проектов и нереализованных надежд, а также шансов, которые бросаются в глаза своим отсутствием. Чем выше они стремились, тем более разочарованными и обманутыми они себя почувствуют.
Читайте также: Русская литература - свободолюбивое постсоветское поколение
Последние несколько десятилетий были временем неограниченного расширения любых форм высшего образования и значительным ростом стутенческого контингента. Университетская степень обещала отличную работу, процветание и славу: размеры зарплат постоянно повышались вместе с постоянно расширяющимися рядами обладателей дипломов. Этому искушению невозможно было противиться. Однако, теперь массы очарованных гуртом оборачиваются в толпы фрустрированных.
Высококлассные дипломы высококлассных университетов в течение многих лет были лучшей инвестицией, которую любящие родители могли внести в будущее своих детей. Или, по крайней мере, так считалось. Теперь эта уверенность поколеблена. Рынок труда для людей с высшим образованием сокращается - даже быстрее, чем рынок для тех, у кого нет университетской квалификации. Сегодня двери закрываются не только перед лицами тех, кто не был способен на серьезные усилия и жертвы, но и перед теми, кто делал все возможное и необходимое для успеха, - практически все они в «одной лодке».
Социальное продвижение с помощью образования, которое изображали в ярких тонах и называли меритократией, в течение многих десятилетий служило фиговым листком для явного неравенства условий и перспектив у людей: пока академические достижения коррелировали с щедрым социальным вознаграждением, те, кому не удавалось вскарабкаться по социальной лестнице, могли винить лишь себя и лишь на себя направлять свою горечь и гнев.
Также по теме: Поколение Путина
Шок от нового и стремительно усиливающегося феномена - безработицы среди образованных, разбивающей меритократическую мечту - ударяет не только по усердно карабкающемуся меньшинству, но и по более широким слоям людей, которые и ранее тянули свой малопривлекательный жребий. Трудно сказать, удар по какой из этих категорий причинит больше социальной смуты, но вместе они представляют собой взывоопасную смесь. Читая мрачное предупредление Уильяма Коэна (William Cohan) в The New York Times от 16 марта 2011, можно представить, как те, кто располагается на самом верху нашего общества, начинают нервничать: «Урок, который следует извлечь из недавних восстаний на Ближнем Востоке, особенно - в Египте - заключается в том, что многострадальная группа образованных, но нетрудоустроенных людей может стать катализатором давно назревших социальных перемен».
Политолог Луи Шовель (Louis Chauvel) в статье, опубликованной в Le Monde, отметил «ярость, и даже ненависть» даже среди бунтовавших французских выпускников колледжей в 2010 году. Он задавался вопросом, как много времени понадобится на то, чтобы озлобленность французского поколения бэби-бумеров, разъяренных угрозами для своих пенсий, слилась со злобой выпускного класса-2010, которым отказали в праве на зарабатывание своих пенсий. Следует спросить - слилась во что? В новую войну поколений? В новую волну драк экстремистов-маргиналов, замыкающих в кольцо все более подавленных и удрученных представителей среднего класса? Или во всеобщую солидарность с тем, что наш мир, использующий дубликаты как средство для выживания и живьем хоронящий надежды, больше не может существовать в таком виде и нуждается в обновлении (с которым мы уже и так преступно запоздали)?
