Когда в прошлом месяце в Москве собрались министры финансов «Большой двадцатки» ведущих стран, они в основном обсуждали валютные войны. В итоге за скобками оказалась другая угроза восстановлению и развитию экономики – балканизация глобальной финансовой системы.
Три десятилетия подряд казалось, что интеграцию капитала и рост его мобильности и невозможно остановить. Однако кризис 2008 года неожиданно положил этому конец. Объем международных финансовых потоков рухнул. Сейчас он все еще на 60% ниже, чем был на пике.
Одна из важнейших причин этого падения - резкий регресс в области европейской финансовой интеграции. Страны, которые раньше находились в авангарде процесса, отступают назад. Банки еврозоны, продвигавшиеся за рубеж благодаря созданию единой валюты, снизили с конца 2007 года трансграничное кредитование внутри валютного союза на 2,8 триллиона долларов. Другие типы трансграничных инвестиций в Европе сократились более, чем в два раза. В прочих развитых экономиках движение капиталов также резко снизилось.
Все это сопровождается торможением роста глобальных финансовых активов, который остается медленным, несмотря на недавний ажиотаж на ряде мировых фондовых рынков. Стоимость глобальных финансовых активов растет с начала кризиса всего на 1,9 % в год. В период с 1990 по 2007 год она увеличивалась в год в среднем на 7,9%.
Однако, возможно, после «пузырей» и неустойчивости такие перемены следует приветствовать? И да, и нет. Частично они, без всякого сомнения, представляют собой здоровую коррекцию эксцессов периода «пузырей». Между 1995 и 2007 годами примерно 37% развития финансового рынка приходились на рост и леверидж самого финансового сектора. Однако, неожиданным образом, замедление роста финансовых активов распространяется также и на развивающиеся экономики, в которых темпы развития финансового рынка с трудом держатся наравне с ростом валового внутреннего продукта.
Если мир продолжит развиваться по этой траектории, мы придем к системе, в рамках которой страны будут полагаться на внутренний капитал и концентрировать риски в местных банковских системах. Это может означать сильные региональные различия в доступности и доходности капитала. У стран с высокими нормами сбережения – таких, как Китай или Япония – будет много капитала, хотя он в основном будет лежать в виде вкладов, но у него будет низкая доходность, так как низкие процентные ставки будут бить по обладателям сбережений и инвесторам. В других странах (в том числе на некоторых развитых рынках и в таких развивающихся экономиках, как Бразилия, Индия и большая часть африканских стран) капитала будет не хватать, и он будет дороже, что будет ограничивать инвестиции и рост.
Речь, разумеется, не идет о возвращении к тенденциям, которые привели к последнему кризису. Многое зависит от реформ в области регулирования, в частности от внедрения норм третьей части Базельского соглашения, разработки прозрачных процедур трансграничного оздоровления банков и создания в еврозоне банковского союза. Однако те, кто занят прошлой войной, легко могут не заметить новую опасность. Если не уделять внимание притоку финансов в реальную экономику, нам грозит медленный рост.
«Большой двадцатке» необходимо предпринять три шага. Во-первых, убрать барьеры для здоровой финансовой глобализации. Открытость для иностранных инвестиций и движения капиталов несет определенные риски, но и дает явные преимущества. Степень открытости и темпы продвижения к ней должны зависеть от размера и развитости финансового сектора страны и мощи ее регулирующих и контролирующих механизмов. Баланс риска и пользы можно улучшить, сняв барьеры – такие, как ограничение иностранных инвестиций и права приобретать собственность в различных секторах – для наиболее стабильных и долгосрочных типов капитала.
Во-вторых, развивать рынки акционерного и долгового капитала, особенно в развивающихся экономиках. Рынки капитала – важная альтернатива банковскому кредитованию, и вдобавок они дают иностранным инвесторам возможность действовать на местных рынках. У большинства стран есть для этого базовая инфраструктура и законодательство, но его применение и контроль над рынками слишком слабы. Прогресс в этой области также пошел бы на пользу и местным кредитополучателям.
В-третьих, быстро создать в еврозоне банковский союз, чтобы восстановить доверие и вернуться к финансовой интеграции. Такой союз, включающий в себя механизмы контроля, оздоровления банков и страхования вкладов, мог бы укрепить веру в будущее еврозоны и способствовать здоровому движению капиталов.
Эти три шага помогли бы упрочить основу финансовой глобализации и – в итоге – дали бы новый импульс для роста.
Говард Дэвис – профессор парижского Института политических исследований и бывший директор Лондонской школы экономики. Сьюзен Ланд - партнер Глобального института МакКинси (McKinsey Global Institute).
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
«Большой двадцатке» необходимо предпринять три шага. Во-первых, убрать барьеры для здоровой финансовой глобализации.
Во-вторых, развивать рынки акционерного и долгового капитала, особенно в развивающихся экономиках. В-третьих, быстро создать в еврозоне банковский союз, чтобы восстановить доверие и вернуться к финансовой интеграции.
