«Нам нужно быть конкурентоспособными во всем. Человек должен быть конкурентоспособным, город, деревня, отрасль производства и все страна – вот это и есть наша основная национальная идея сегодня».
Путин, президент России
"We stand at Armageddon and we battle for the Lord."
Roosevelt, President of the U.S.A.
Первая половина лета в Кишиневе была насыщена разного рода скандальными политическими выступлениями. Во многом они отражают причины кризиса, из которого никак не может выбраться сегодняшняя молдавская власть. Поэтому прежде чем начинать серьезный разговор о будущем республики, стоит еще раз вслушаться в эти выступления.
«Пожар в головах»
Вспомним самые острые темы. Первая – митинг, посвященный памяти жертв массовых депортаций из Бессарабии в 1941 году. Премьер-министр Молдавии Владимир Филат объявляет, что «исполняется 69 лет с того драматического дня, когда начали истреблять наш народ». Вице-председатель Либеральной партии Молдавии Корина Фусу считает, что «Кишинев должен потребовать от России признания «геноцида» в отношении молдавского народа советским режимом».
Тема вторая – требование запретить в Молдове коммунистическую символику, а также термины в названии политических партий.
Тема третья – подписание и.о. президента республики Михаем Гимпу указа о провозглашении 28 июня «Днем советской оккупации и жертв тоталитарного коммунистического режима».
Что объединяет эти три темы? Первое – удивительно фрагментарное видение истории. Если, конечно, считать, что люди говорят серьезно и верят в то, что говорят. Хотя мне все это больше напоминает неостроумные и неуместные шутки г-на Гимпу и его однопартийцев. Неужели кто-то действительно считает, что имел место геноцид? Бросьте. От сталинских репрессий страдали все народы, без исключения.
Второе – эдакая беспринципность. Либералы и демократы призывают запретить в Молдове коммунистическую символику и само слово в названии политических партий. В чем тогда разница между ними, если либералы запрещают коммунистов? Репрессии – это же метод коммунистов. Объясните мне, где теперь кто? И почему тогда кого-то возмущают сталинские репрессии? Или же все это игра, и надо было просто поддержать популярность компартии? Что ж, хороший пас г-ну Воронину.
Третье общее – какая-то необъяснимая безответственность. О чем думал г-н Гимпу, подписывая свой указ? Что заставило его это сделать? Или кто? Не мог же он не видеть, что создает этим реальные проблемы очень многим делам и людям в Молдове. Россия уже отреагировала на «день оккупации» ужесточением правил ввоза молдавского вина. Это был стопроцентно ожидаемый ответ. Неужели этого никто не предвидел?
Если двигаться в этой логике, у русских тоже найдется, что нам предъявить. Например, известных фигурантов октябрьского переворота и гражданской войны в России: Фрунзе, Котовского, Якира, Лазо – все они уроженцы Бессарабии.
Поймем это и перестанем закатывать нелепые истерики. Попробуем подвести черту.
Думаю, нам всегда надо помнить о всех жертвах: и с той, и с другой стороны. Надо установить общий День памяти и скорби – не противопоставляя, а сополагая, примиряя все случившееся. С миром отпуская прошлое, приняв его уроки. Когда в России я слышал разговоры о том, что надо снести все памятники Ленину, мне всегда хотелось сказать: не надо сносить эти памятники, надо напротив каждого поставить памятник Николаю II. Это было бы и православно, и рационально.
Если не сделать этого, мы так и останемся в плену у прошлого. Смотрите, как сегодняшние люди у власти вязнут в нем, как в болоте. Их ноги опутаны обидами, страхами, незнанием и самообманом. Они не хотят или неспособны глубоко и объективно разобраться ни с тем, что было, ни с тем, что есть. И поэтому не могут двинуться вперед к чему-то новому.
Однако в республике есть люди, которые по-другому видят и ее прошлое, и ее будущее.
Достаточно уверенные в себе люди.
У Достоевского в «Бесах» есть хорошая фраза о том, что пожар не на чердаках, «пожар в головах». Я ясно вижу в Кишиневе этот «пожар». И я здесь потому, что не хочу, чтобы в его пламени сгорела моя страна.
Back in the USSR?
Почему сегодня у нас постоянно всплывают темы «советской оккупации», «сталинских репрессий», «коммунистической символики»? Почему мы до сих пор предъявляем России претензии за действия грузина Сталина? В Сталине ли дело? В репрессиях? А может дело в том, что когда мы были в составе СССР, очень многим простым людям жилось гораздо лучше, чем сейчас? И материально, и с точки зрения самоуважения.
Живя в СССР, мы были одним из наиболее уважаемых народов. Мы принимали у себя гостей со всех республик. Мы отправляли туда миллионы декалитров вина, миллионы тонн овощей и фруктов. Мы были центром селекционных работ. Иметь родственника или друга в Молдавии (как на Кавказе или в Прибалтике) было радостью для любой русской семьи, для любого москвича. Для Советского Союза мы были тем же, чем Тоскана или Бордо для Европейского союза. Мы были счастливы. Мы радовались и процветали.
Вы спросите: не вижу ли я в той эпохе политических или культурных проблем? Я их не то, что вижу – я все их прекрасно их знаю. Но в этом знании – сила.
Сейчас многие в Молдове обижены на Россию за то, что она перестала о нас заботиться. Но разве не сами мы так хотели независимости? Еще как хотели. И разве не сами мы испортили отношения с Россией? Сами. А теперь что? Не знаем, как обратить на себя внимание? Не знаем, что делать со своей свободой?
Я думаю, говорить надо именно об этом. О том, что нам дальше делать со своей свободой.
«История грамматики цивилизаций нам важнее истории обид»
Но прежде нам надо окончательно выпутаться из сетей прошлого. Надо сменить парадигму. «История грамматики цивилизаций нам важнее истории обид». Возьмем на вооружение этот тезис Фернана Броделя. Мы ведь уже в XXI веке. Начнем изучать не историю эмоций, обид, а историю цивилизаций. Или же историю способов обустройства политической, экономической, духовной, общественной жизни. Это будет полезнее, чем мусолить старый исторический роман про войны и угнетения. Жалея себя, прибедняясь и надеясь, что нам подкинут на бедность.
Хватит цепляться за версии «оккупация», «репрессии», «независимость». Мы должны по-другому увидеть и прошлое, и будущее. Есть другой способ осмысления себя в истории. Он больше достоин человека мыслящего и самостоятельного. Мы должны выбрать его, а не жить по понятиями советской историософии. Это пережитки времен холодной войны. А нам уже пора вернуться домой с этой войны. «По новым данным разведки, мы воевали сами с собой». Песня такая есть – у Бориса Гребенщикова. «Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе; она умрет, если будет ничьей, пора вернуть эту землю себе». Правильная песня. Молодец БГ. Сделаем его почетным гражданином будущей Молдовы.
Зачем Молдова миру?
Вглядимся в себя. Что мы сегодня можем предложить миру? Что у нас есть такого, чего нет у других стран? Первое, что увидим – люди. Люди, которые уезжают на заработки в Европу и Россию. Это наш главный капитал. Второй – вино, которое еще экспортируется, но уже не в прежних объемах. И земля. Дальше – по убывающей.
Что нам делать в этой ситуации? Мы не можем стать для Европы второй Тосканой или Бордо, потому что у них уже есть свои. Рынок вина перенасыщен, и нас туда вряд ли допустят. Но мы можем принести в Европу то, что она утеряла и без чего задыхается – духовность, живую веру. Это совсем не так эфемерно, как может показаться на первый взгляд.
Румынские клирики, теологи, публицисты все чаще говорят: у Румынии был шанс дать Европе православную идентичность, но она не смогла этого сделать. Ей больше нечего нести миру, и поэтому она растворяется в Евросоюзе и глобальном мире. Они говорят это в статьях, в выступлениях, в частных беседах. Может быть, они говорят это нам?
Есть явная недооценка потенциала сектора юго-западного Причерноморья, где соседствуют две православные страны с романскими основаниями. Румыния сейчас теряет способность быть связующим звеном между Западной и Восточной Европой. Она не в состоянии выполнить свою духовную миссию. Но может быть, это теперь наш шанс? Мы – последнее романское государство с православными корнями, которое могло бы принести в Европу живое христианство. На самом деле у нас есть гораздо больше, что дать им, чем у них – нам.
Не может ли случиться так, что мы, возродив у себя живые христианские ценности, вместе с Румынией станем местом встречи России и Евросоюза? Вам кажется, что это неисполнимо? Я покажу, что это не так. В ближайшие месяцы я разверну в цикле статей ясный, устойчивый, исполнимый план того, как не через месяц, не через два-три года, но в обозримой перспективе из нашего нынешнего хаоса, бедности и неопределенности мы перейдем в другое состояние.
Мы войдем в число тех маленьких стран, вокруг которых закручиваются великие проекты и великие события.
В будущее из вечного
«Дайте мне точку опоры, и я сдвину Землю».
Архимед
Вспомните слова молитвы: «на камени мя веры утвердив…». Если мы хотим строить великое здание, мы должны положить в основание его надежную опору. «Краеугольный» камень веры. И тогда невозможного не будет.
Поэтому очень важный ориентир для будущего Молдовы видится мне в воплощении православного идеала «симфонии властей». Этот идеал предполагает согласие, гармонию и сотрудничество духовной и светской власти. Такое сотрудничество будет служить духовной опорой новой Молдовы. Формируя и некий Pax Romanum оrthodoxis.
Де факто такие отношения между Империей и Церковью впервые установил византийский император Константин Великий. Однако автором концепции обычно считают императора Юстиниана I, который первым сформулировал ее для Патриарха Епифания:
«Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое заботится о Божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни. Поэтому ничто не лежит так на сердце царей, как честь священнослужителей, которые со своей стороны служат им, молясь непрестанно за них Богу. И если священство будет во всем благоустроено и угодно Богу, а государственная власть будет по правде управлять вверенным ей государством, то будет полное согласие между ними во всем, что служит на пользу и благо человеческого рода».
Император Иоанн I Цимисхий писал: «Я признаю две власти в этой жизни: священство и царство. Создатель мира вручил первой заботу о душах и последней – заботу о телах; если ни одна из них не ущемлена, мир находится в безопасности».
Кстати, история уже ХХ века дает нам пример, когда церковный иерарх становился главой государства. В 1960 году после объявления Кипра независимой республикой ее первым президентом стал православный архиепископ Макарий III, который получил на выборах 2/3 голосов и титул этнарха – вождя народа. После этого он еще дважды (!) избирался на этот пост и оставался на нем до самой смерти в 1977. Не злоупотребляя, в отличие от «отца народов», своим положением.
Впрочем, такое совмещение постов – случай уникальный и нигде не рассматривается как цель. Например, в «Основах социальной концепции» Русской Православной Церкви концепция «симфонии властей» описывается так:
«Суть ее составляет обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу исключительной компетенции другой. Епископ подчиняется государственной власти как подданный, а не потому, что епископская власть его исходит от представителя государственной власти. Точно так же и представитель государственной власти повинуется епископу как член Церкви, ищущий в ней спасения, а не потому, что власть его происходит от власти епископа».
Классическая же византийская формула взаимоотношений между государственной и церковной властью заключена в «Эпанагоге» (вторая половина IX века): «Мирская власть и священство относятся между собою, как тело и душа, необходимы для государственного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства».
В будущее из настоящего
Как нам шагнуть в сторону такого будущего? Первый шаг уже сделан. Вы о нем знаете. Мы выступили с инициативой проведения референдума о преподавании «Основ православия». Это то, что абсолютно необходимо в наш расхристанный век.
Смотрите, мы делаем первый шаг именно с той точки, где сейчас находится Молдова. Но мы делаем его не назад и вниз, а вперед и вверх.
Вспомним еще раз выступления наших политиков в июне. Но спросим себя: а почему вообще в истории имели место сталинские репрессии? Почему начинаются гражданские войны? Что является причиной чудовищной жестокости, нечеловеческого отношения одних людей к другим?
Сейчас, когда мне за 50, когда около двух лет сам я провел в тюрьме по политическим мотивам, я вижу ответ в словах еще одного из героев Достоевского: «если Бога нет, то все позволено».
Давайте извлекать из истории правильные уроки и идти дальше. Что может оградить нас от повторения того, что было? Что можно противопоставить зависти, недоверию, депрессии, охватившей молдавское общество сейчас? – Некую более высокую систему ценностей, нежели та, в рамках которой мыслят и действуют сегодняшние политики.
Если мы хотим изменить нашу жизнь к лучшему, если мы хотим не допустить повторения зверств сталинских репрессий (давний пример) или кошмара гражданской войны в Приднестровье (пример недавний), если мы хотим жить в здоровом обществе, нам надо менять самого человека, отношение человека к человеку. Это тот самый краеугольный камень, без закладки которого все попытки построить в республике лучшую жизнь будут обречены.
Именно поэтому в этом году я возглавил инициативную группу, выступившую с предложением провести референдум.
Я верующий человек, но при этом я далек от мысли пытаться навязывать свою веру кому-то еще. Однако православие объективно является в Молдове единственным источником ценностей для общественной морали. Так уж исторически сложилось. И не только у нас. Вся европейская этика тоже опирается на животворящую силу христианства. Опирается так же, как геометрия, например, опирается на стройную систему аксиом.
Однако если про аксиомы из геометрии каждый человек обязательно узнает в средней школе, то о нравственных аксиомах многие и в зрелом возрасте имеют весьма туманное представление. Нам говорят, что не морально преподавать в школах «Основы православия», потому что есть и другие религиозные системы. Странно слышать. Мы же не отказываемся от преподавания курса эвклидовой геометрии потому, что есть еще и другие геометрии – Лобачевского, Римана. Мы выбрали этот курс исторически. И точно также в сфере этики мы выбираем православное христианство. Оно дает нам аксиомы для построения целостного этического знания. А знание, как мы помним, дает нам силу.
Настоятельница Сурученского монастыря Епистимья часто приводит слова одного иерарха, который говорит, что уровень цивилизации любого народа обусловлен не столько его материальными достижениями, сколько его духовными ориентирами. И если в материальном плане мы пока сильно отстаем от многих соседних стран, то в духовной сфере мы могли бы стать примером для них.
Далее. В книге далекого от православия Френсиса Фукуямы «Доверие» приводятся многочисленные примеры того, насколько более эффективными – экономически – оказываются страны, сообщества и корпорации, где отношения людей друг к другу строятся на системе нравственных законов.
Поэтому, именно здесь я и вижу ключ к построению новой Молдовы, ее новой общественной структуры.
Разумеется, это дело не пяти лет и даже не десяти. Но поставить перед собой такую цель, заложить основу для ее достижения мы можем уже сегодня.
(продолжение следует)
