Россия: президент на побегушках

Второй приговор Михаилу Ходорковскому – это скорее не наказание, а экзекуция. Бывшего главу нефтяной компании ЮКОС, который сидит за решеткой с 2003 года, в 2005 году уже осудили на восемь лет за уклонение от уплаты налогов. 30 декабря прошлого года суд дал ему 14 лет тюрьмы (исчисляется с 2003 года), и это означает, что он проведет еще семь лет в сибирском лагере за нелепые преступления, которые он просто не мог совершить. Этот приговор перечеркнул все обещания Дмитрия Медведева и положил конец надеждам на скорую либерализацию политического режима. И словно чтобы придать еще больший вес этому символу, 31 декабря 2010 года спецподразделения Министерства внутренних дел задержали нескольких уважаемых оппозиционеров, среди них бывшего вице-премьера Бориса Немцова, которому дали пятнадцать суток за то, что он вышел на улицу отстаивать соблюдение конституционных прав.

Дмитрий Медведев, которому Путин в 2008 году доверил на четыре года кресло президента, оказался совершенно неспособным остановить эту пародию на правосудие над лишившимся всего бизнесменом и его бывшим партнером Платоном Лебедевым. Когда 24 декабря он сделал критический намек в адрес Путина за то, что тот заранее заявил о вине Ходорковского, выглядело это жалко. Президент России говорит, но никто его не слушает. Его новогоднее поздравление 31 декабря адресовано в первую очередь детям.

Еще с момента создания знаменитого тандема (Медведев – президент, Путин – премьер-министр) в 2008 году ни для кого из опытных наблюдателей не было секретом, что одним из условий невероятного карьерного роста Дмитрия Медведева было невмешательство в дело Ходорковского. Представление на судебной сцене длилось 22 месяца, с марта 2009 года по декабрь 2010-го! Это стало настоящим испытанием для Медведева, которому нужно было каждую неделю делать новые обещания  о «модернизации» России и правовом государстве, избегая при этом всех вопросов об идущем в самом центре Москвы несправедливом процессе.

Что же, Путин и его правительство решили выставить на всеобщее обозрение такое сомнительное дело? Устроить масштабное публичное разбирательство, чтобы показать, что правосудие медлительно и многословно, но все-таки существует? Смысл же того, что произошло на самом деле, в том, что суды продолжают служить режиму. Владимир Путин не желает идти на риск. Он решил исключить смутьяна из списка актеров в будущих политических постановках: парламентских выборах декабря 2011 года и президентских в марте 2012 года. Лучший способ контролировать Ходорковского - это держать его за решеткой, подпитывая идею о том, что он обязательно должен быть в чем-нибудь виновен. За последние годы Владимир Путин неоднократно (стоит вспомнить хотя бы его интервью изданию Le Monde 1 июня 2008 года) давал понять, что Ходорковский замешан в убийствах и что российское правосудие обошлось с ним еще довольно мягко. Тут стоит обратить внимание на то, что бывшего главу ЮКОСа судили исключительно по экономическим статьям.

Наконец, необходимо вспомнить, что вменяемое ему преступление касается хищения нефти, черного золота путинской России. Его символическое значение вполне прозрачно: национальное достояние – это прежде всего нефть и газ, которые являются жизненной силой российского государства с начала 2000-х годов. Добыча и экспорт части этого наследия вне государственной схемы уже преступление сами по себе.

Упорство в осуждении Ходорковского позволяет усилить давление на бизнесменов, руководителей и чиновников, напоминая им о главном правиле: обогащайтесь, платите налоги, но не смейте идти против интересов руководящей группы. И если на вас насядут, то помощи ждать неоткуда. В своем выступлении на процессе 2 ноября 2010 года Михаил Ходорковский подвел итог под природой царящего в России «беззакония»: «Будучи даже закрепленными в законе, права не защищаются судом. Потому что суд либо тоже боится, либо является частью «системы».

Этот критический взгляд разделяют большинство разбирающихся в сути вещей россиян, которые следят за юридической сагой ЮКОСа с 2003 года, интернет-сайты и блоги, а также ряд критически настроенных СМИ (радио «Эхо Москвы», газеты «Новая газета» и «Коммерсант»). Они убеждены, что Ходорковский стал жертвой личной мести и что у него почти нет шансов выйти на свободу, пока Владимир Путин остается у власти.

Мать осужденного Марина Ходорковская получила множество посланий с поддержкой после того как не побоялась заявить на радио: «Судьба моего сына зависит от одного человека, поэтому я не надеюсь увидеть его на свободе» (прямой эфир на радио «Эхо Москвы», 31 октября 2010 года). Признаки поддержки Ходорковского стали гораздо заметнее во время второго процесса, который воспринимается как еще более постановочный, чем первый. Сегодня многие говорят о нем как о «политическом заключенном».

Абсурдность вменяемых преступлений и искажение юридического процесса выводят это дело за пределы разумного понимания и «нормального» функционирования государственных институтов. Обвинения Ходорковского и не обязаны быть правдивыми и достоверными: они должны производить впечатление своей необычной и в то же время жестоко прозаичной природой. Они доказывают, что воля политической власти гораздо важнее авторитета суда: чем экстравагантней выглядит процесс, тем больше власть склонна видеть в нем проявление своего всемогущества.

Но даже после нового приговора и срока фигура Ходорковского все равно вызывает беспокойство. Иностранные правительства, которые высказывали сомнения относительно справедливости процесса, попросили «не вмешиваться» в работу российской фемиды. Кроме того, было отмечено давления на правозащитников, в том числе атаки на сайт khodorkovsky.com. Как знать, не превратят ли его однажды эти нападки в героя российской истории? Таково противоречие путинской власти. Эта боязнь противника может означать, что российское руководство не так уж уверено в собственной системе: ее дефекты и ограничения известны ему лучше чем кому бы то ни было.

Корни такой ситуации кроются в отсутствии демократической легитимности и, как следствие, отсутствии внешнего контроля. В результате мы получаем произвол властей. Природа политического режима остается главной проблемой современной России. Один из ее аспектов – это зависимость судей, другой – формальное президентство Дмитрия Медведева, который не пользуется всеми прерогативами своего положения. Все государственные институты ослаблены или даже лишены своей основной функции, как это случилось с Конституционным судом.

С 2003 года парламентские и президентские выборы неизменно проводятся в пользу путинской власти. Предвыборные кампании выстраиваются вокруг правящей партии, список кандидатов находится под жестким контролем, независимые наблюдатели не могут должным образом проследить за подсчетом голосов. В избранной в 2007 году Госдуме нет ни одного оппозиционера из демократического лагеря. Они считаются врагами режима и живут под страхом репрессий.

Разработанный в 2007 году план «Медведев» прекрасно вписывается в эту логику персонализированного режима, который закрыт для любого соперничества и, таким образом, смены власти. Избрание молодого протеже позволило Владимиру Путину остаться у руля без третьего президентского срока, что в результате вынудило его внести выгодные для себя изменения в Конституцию. Разумеется, президент России хочет избежать сравнений с царьками из Средней Азии и Белоруссии, которые автоматически «обновляют» свои мандаты. Тем не менее, он переиначил Конституцию на свой лад, формально воздержавшись от ее пересмотра, и передал большую часть президентских прерогатив председателю правительства, чей пост он занимает с мая 2008 года.

Такое разделение ролей, казалось, работало вполне неплохо. Новый улыбчивый и приветливый президент, активный пользователь интернета, воплощал в себе образ молодого и многообещающего российского лидера. Западная аудитория стала главной целью Медведева, размахивавшего флагом модернизации и верховенства закона. В самой России его более открытая и создающая видимость либерализма риторика привлекла к себе интеллигенцию крупных городов, которая хотела надеяться на лучшую альтернативу. Однако Путин отказался выпускать из рук бразды правления: знаменитые силовики (разведка, МВД, оборонные службы), сырьевые монополии, контроль над средствами информации, чиновниками и судебной системой.

Дмитрий Медведев согласился взять на себя неприятную работу: уволить мэра Москвы Юрия Лужкова и назначить на его места приближенного Путина Сергея Собянина, подписать душащие свободы законопроекты, рассуждать о том, что в России правит бал коррупция, что чиновники плохо работают и что предприятия должны стать эффективнее, а народ «современнее». Другими словами, переложить ответственность за проблемы России с плеч тех, кто находится на вершине власти.

За год до выборов Путин решил напомнить, кто в доме хозяин. Почему же эта так важно для него? Что толкает его к ослаблению своего знаменитого тандема с Медведевым, который имеет существенные преимущества? Его борьба против Ходорковского подводит нас к следующему выводу: режим, который может таким способом устранить неудобного бизнесмена, это режим, который привел к отсутствию контроля и безнаказанности правительственных политиков.  

Владимир Путин не желает идти на риск. Он хочет остаться мастером игры и показать всем это, поставив себя выше институтов государства. Зачем «размывать» власть? Главное – это беспрепятственное правление. Разделение властей и «теневая власть» являются тормозами для управления страны и защиты интересов ее руководства. Демократия – это соревнование, беспорядок, иначе говоря, нечто непредвиденное. И все это России совсем не нужно!   

Мари Мандра - политолог Национального центра научных исследований (CNRS) и Института политических исследований (Sciences Po).