Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Если Украина в ближайшие годы не распадется на части, она справится с нынешним кризисом и станет еще сильнее, потому что она может преодолеть его лишь в том случае, если ей удастся реализовать системные реформы. А Россия, экономику которой разрушают действия президента Путина, может погрузиться в пучину кризиса, связанного с поисками своей идентичности.
Недавно автор этих строк выступал перед офицерами и солдатами Бундесвера с докладом на тему украинского кризиса. По окончании мероприятия, как обычно бывает в таких случаях, был небольшой фуршет, и тогда ко мне подошел один полковник и задал прямой вопрос: «Почему украинцы не отдадут русским Крым и эти… эти другие регионы, чтобы наступило спокойствие?»
Тем самым он выразил мнение, довольно распространенное среди немецких политиков и интересующихся политикой людей. Эту позицию вполне можно назвать циничной, если абстрагироваться от того, что политика, вообще, циничная штука.
Этот вопрос, среди прочего, основывался на распространенном восприятии России: Кремль является таким важным игроком, что может себе позволить отбирать у более слабых (украинцев, грузин, чеченцев и т. д.) жителей «востока» все, что ему нужно.
Надо сказать, что этот полковник представлял распространенное в Германии мнение по поводу российско-украинской проблемы, согласно которому она должна быть решена как можно скорее, в соответствии с принципом «ничего личного — только бизнес».
Кремлю не нужен восток Украины
Это пораженческая позиция, свидетельствующая о том, что люди просто не знают, из-за чего, собственно, разразился украинский кризис. В действительности его невозможно урегулировать за столом переговоров, хотя дипломаты и могут поспособствовать согласованию тех или иных демаркационных линий и даже установлению перемирия.
Потому что в основе этого кризиса лежит вовсе не территориальный конфликт, а нечто гораздо более важное: способность Украины существовать независимо от «империи»-России. А оба вопроса разом решить невозможно.
Украине нужен обретенный после развала СССР в 1991 году суверенитет, чтобы реформировать свою заскорузлую общественно-политическую систему и когда-нибудь вступить в ЕС. В конфликте с Россией ей, возможно, действительно пришлось бы смириться с территориальными потерями — если бы в Крыму и Донбассе состоялись референдумы, реально отвечающие международно-правовым нормам, в ходе которых были бы приняты соответствующие решения.
Кремль, в свою очередь, заинтересован в том, чтобы Украине не удались системные реформы, и чтобы она и дальше оставалась в сфере влияния потихоньку умирающей после распада Советского Союза российской «империи», в частности, чтобы она не сближалась с ЕС. В то же время ему вовсе не нужно присоединять к России обе возникшие при его содействии сепаратистские «народные республики», к тому же разоренные начатой при его участии войной. Кремлю и Крым обошелся чрезвычайно дорого.
О том, насколько Украина важна для России, свидетельствует тот факт, что Путин из-за нее пошел на развязывание глобального кризиса. Своей атакой на западного соседа он спровоцировал вмешательство в конфликт США, ЕС и — в несколько меньшей степени — Канады и Австралии. В то же время он знал, что у этих западных игроков нет ни солдат, ни оружия, ни желания бороться за территориальную целостность Украины.
У Запада есть только один — хотя и действенный в долгосрочной перспективе — инструмент: экономические санкции. Ведь он располагает экономическими и военными ресурсами, чтобы помочь Украине в проведении реформ, а также в защите ее границ.
Разумеется, российский президент не мог не думать о последствиях своей агрессии для ЕС: ведь развал Украины, на который он сам, похоже, согласен, для Евросоюза повлек бы за собой нерешаемые проблемы.
Эта страна — не клон России
Крайне сомнительно, чтобы ЕС при таком развитии событий удалось изыскать необходимые военные и экономические ресурсы или срочно придумать какое-то чудесное средство по решению этих проблем. Тем более что европейцы, похоже, и так не справляются даже с гораздо более легкими задачами, чем помощь слабой и пораженной коррупцией, но все еще сохраняющейся единой Украине.
Этот конфликт — в очередной раз — выявил структурную слабость Европейского Союза, не способного адекватно отреагировать на неожиданно возникающие вызовы, потому что ему недостает политического суверенитета и соответствующих атрибутов (в данном случае единого министерства иностранных дел, общего оборонного бюджета и общей армии).
Тем не менее, главным измерением украинского кризиса является двустороннее. Кремль развязал этот конфликт, чтобы защитить авторитарный режим и свою прогнившую империю от Украины, поворачивающейся на запад.
При этом он опирается на мощную пропаганду русской национальной идентичности, главным аспектом которой, к сожалению, по-прежнему остается совершенно ошибочное мнение, что украинцы являются своего рода «клонированными русскими». Однако из-за того, что российское нападение отражают зачастую говорящие по-русски украинцы, эта идентичность теряется.
Борьба за территориальную целостность
Если Украина в ближайшие годы не распадется на части, то она преодолеет нынешний кризис и станет еще сильнее, потому что она может преодолеть его лишь в том случае, если ей удастся реализовать системные реформы. Россия же, экономику которой разрушают действия Путина, в свою очередь, может погрузиться в пучину кризиса, связанного с поисками своей идентичности. Кто, глядя на нынешнее развитие событий, возьмется утверждать, что оккупированные сейчас Россией украинские территории в будущем останутся в составе России?
Скорее можно ожидать краха нынешней «империи» России и трудного рождения нового, лучшего, чем сейчас, национального государства России. У стран-членов ЕС есть, в свою очередь, шанс помочь рождению лучшей России. Для этого им всего лишь нужно четко следовать собственным принципам, помогая Украине в борьбе за территориальную целостность там, где это еще возможно.
Кстати, упомянутый выше полковник выступил со своим предложением уже после того, как докладчик подробно разъяснил специфику сложившейся ситуации. Глубоко расколотой в отношении российско-украинского кризиса Германии будет чрезвычайно тяжело занять правильную позицию. «Крым и эти… эти другие регионы» тем не менее принадлежат Украине.
Кремлю не нужен восток Украины
Это пораженческая позиция, свидетельствующая о том, что люди просто не знают, из-за чего, собственно, разразился украинский кризис. В действительности его невозможно урегулировать за столом переговоров, хотя дипломаты и могут поспособствовать согласованию тех или иных демаркационных линий и даже установлению перемирия.
Потому что в основе этого кризиса лежит вовсе не территориальный конфликт, а нечто гораздо более важное: способность Украины существовать независимо от «империи»-России. А оба вопроса разом решить невозможно.
Украине нужен обретенный после развала СССР в 1991 году суверенитет, чтобы реформировать свою заскорузлую общественно-политическую систему и когда-нибудь вступить в ЕС. В конфликте с Россией ей, возможно, действительно пришлось бы смириться с территориальными потерями — если бы в Крыму и Донбассе состоялись референдумы, реально отвечающие международно-правовым нормам, в ходе которых были бы приняты соответствующие решения.
Кремль, в свою очередь, заинтересован в том, чтобы Украине не удались системные реформы, и чтобы она и дальше оставалась в сфере влияния потихоньку умирающей после распада Советского Союза российской «империи», в частности, чтобы она не сближалась с ЕС. В то же время ему вовсе не нужно присоединять к России обе возникшие при его содействии сепаратистские «народные республики», к тому же разоренные начатой при его участии войной. Кремлю и Крым обошелся чрезвычайно дорого.
О том, насколько Украина важна для России, свидетельствует тот факт, что Путин из-за нее пошел на развязывание глобального кризиса. Своей атакой на западного соседа он спровоцировал вмешательство в конфликт США, ЕС и — в несколько меньшей степени — Канады и Австралии. В то же время он знал, что у этих западных игроков нет ни солдат, ни оружия, ни желания бороться за территориальную целостность Украины.
У Запада есть только один — хотя и действенный в долгосрочной перспективе — инструмент: экономические санкции. Ведь он располагает экономическими и военными ресурсами, чтобы помочь Украине в проведении реформ, а также в защите ее границ.
Разумеется, российский президент не мог не думать о последствиях своей агрессии для ЕС: ведь развал Украины, на который он сам, похоже, согласен, для Евросоюза повлек бы за собой нерешаемые проблемы.
Эта страна — не клон России
Крайне сомнительно, чтобы ЕС при таком развитии событий удалось изыскать необходимые военные и экономические ресурсы или срочно придумать какое-то чудесное средство по решению этих проблем. Тем более что европейцы, похоже, и так не справляются даже с гораздо более легкими задачами, чем помощь слабой и пораженной коррупцией, но все еще сохраняющейся единой Украине.
Этот конфликт — в очередной раз — выявил структурную слабость Европейского Союза, не способного адекватно отреагировать на неожиданно возникающие вызовы, потому что ему недостает политического суверенитета и соответствующих атрибутов (в данном случае единого министерства иностранных дел, общего оборонного бюджета и общей армии).
Тем не менее, главным измерением украинского кризиса является двустороннее. Кремль развязал этот конфликт, чтобы защитить авторитарный режим и свою прогнившую империю от Украины, поворачивающейся на запад.
При этом он опирается на мощную пропаганду русской национальной идентичности, главным аспектом которой, к сожалению, по-прежнему остается совершенно ошибочное мнение, что украинцы являются своего рода «клонированными русскими». Однако из-за того, что российское нападение отражают зачастую говорящие по-русски украинцы, эта идентичность теряется.
Борьба за территориальную целостность
Если Украина в ближайшие годы не распадется на части, то она преодолеет нынешний кризис и станет еще сильнее, потому что она может преодолеть его лишь в том случае, если ей удастся реализовать системные реформы. Россия же, экономику которой разрушают действия Путина, в свою очередь, может погрузиться в пучину кризиса, связанного с поисками своей идентичности. Кто, глядя на нынешнее развитие событий, возьмется утверждать, что оккупированные сейчас Россией украинские территории в будущем останутся в составе России?
Скорее можно ожидать краха нынешней «империи» России и трудного рождения нового, лучшего, чем сейчас, национального государства России. У стран-членов ЕС есть, в свою очередь, шанс помочь рождению лучшей России. Для этого им всего лишь нужно четко следовать собственным принципам, помогая Украине в борьбе за территориальную целостность там, где это еще возможно.
Кстати, упомянутый выше полковник выступил со своим предложением уже после того, как докладчик подробно разъяснил специфику сложившейся ситуации. Глубоко расколотой в отношении российско-украинского кризиса Германии будет чрезвычайно тяжело занять правильную позицию. «Крым и эти… эти другие регионы» тем не менее принадлежат Украине.
Ежи Марков — профессор сравнительной политологии (Центральная и Восточная Европа) в Университете Регенсбурга.
