Вечером 9 марта люди в масках жестко блокировали машину журналистов и правозащитников из «Сводной мобильной группы», направлявшихся из Ингушетии в Грозный. Пассажиров избили, а автобус сожгли. Думал, что уже нужно в последний раз попрощаться с женой, впоследствии расскажет норвежский журналист Эйстейн Виндстад. Тем же вечером офис правозащитников из Комитета против пыток в Ингушетии подвергся нападению.
На следующее утро к Администрации президента в Москве вышли коллеги избитых — помимо норвежца пострадала корреспондентка The New Times Александрина Елагина и сотрудник «Медиазоны» Егор Сковорода. «Следаки не дали включить в перечень утраченного имущества вязаную ламу и сову, но книгу Эко «Семь прогулок в литературных лесах» я туда включил», — написал позднее журналист. Пресс-тур — это популярная практика для удобства корреспондентов, рассказал «Спектру» главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов. Издание давно ждало удобного случая, чтобы отправить своего человека и рассказать на конкретных примерах о работе судебной системы. Сковорода уже был прежде в регионе (Чечня, Дагестан), поэтому и накануне этой поездки никаких опасений не возникло.
В четверг в эфире телеканала «Дождь» уполномоченный по правам человека при главе Чечни Нурди Нухажиев заявил, что Рамзану Кадырову точно было бы невыгодно свершившиеся нападение: «Зачем человеку сначала высказывать какие-то угрозы, а потом действовать, чтобы полностью вызывать подозрение и критику на себя?» При этом чеченский правозащитник отметил, что к нападению на журналистов мог быть причастен председатель Комитета по предотвращению пыток Игорь Каляпин: «Я его не обвиняю, я говорю, что это его почерк». Именно Каляпин координирует работы «Сводной мобильной группы». «Спектр» решил расспросить самого председателя о нападении неизвестных и шансах раскрытия преступления.
«Спектр»: Как возникла идея пресс-тура по региону, известному гонениями?
Игорь Каляпин: Обычно в поездки в Грозный чаще всего едут юристы, которые занимаются защитой прав потерпевших. Всегда мы приглашаем поучаствовать и представителей СМИ. В рамках таких выездов были журналисты из Нижнего Новгорода, Ростова, Краснодара. Корреспонденты приезжали всегда по одному, мы никогда не привозили группу — в этот раз это была проба. Журналисты хотят писать личные истории, им нужен контакт с потерпевшими. Но людей пытали — им слишком тяжело переживать заново и повторять из раза в раз свою историю, когда по одному журналисту приезжает раз в неделю. Гораздо комфотрнее человеку рассказать один раз историю для нескольких журналистов. Вот и решили провести эксперимент — организовать, можно сказать, пресс-тур.
— Это было предварительное знакомство со средой или подготовили уже намеченные истории?
— Вы как-то инструктируете людей, сотрудничающих с вами?
— Нашим штатным сотрудникам, даже прежде бывавшим там не раз, мы повторяем каждый раз о жестких инструкциях по безопасности. Сотрудники «Комитета против пыток» обязаны их соблюдать. Другое дело, что от случившегося вчера на трассе не спасут никакие меры безопасности, никакие инструкции. Я не знаю, захотят ли люди еще раз поехать. Я надеюсь, что журналисты, узнавшие про наш пресс-тур, еще найдутся. Мы же свою штатную юридическую работы продолжим.
— Сегодня даже Дмитрий Песков высказал свое мнение об инциденте. Вам не кажется, что внимание обратили в первую очередь потому, что пострадали именно журналисты?
— Нападения на нас совершают не впервые — вот, к примеру, дважды крушили офис. Не сказать, что уж совсем все оставалось незамеченным. Безусловно, любой резонанс в СМИ скоротечен — это медийные законы. Так устроено информационное пространство, так устроены вкусы читателей. Мы просто юристы, которые давно работают в регионе. Мы стараемся передать дело в другой следственный орган и мы понимаем, как дело можно расследовать. И, конечно, мы будем рассказывать об этом корреспондентам. Вот захотят ли СМИ об этом писать, а люди прочесть — это вопрос не к нам. Но мы, как юристы, приложим все усилия к этой истории.
— В отличие от прошлых нападений это преступление совершенно в Ингушетии. Это может сыграть положительную роль на ходе дальнейшего расследования?
— Да, сейчас уголовное дело возбудили в Ингушетии. Возбуждение дела само по себе ничему не помогает. По все нашим расследованиям, по всем делам о погромах в офисах тоже дела были возбуждены. Возбудить дело даже в Чечне — это не очень большая проблема. Проблема, что следователи ничего не делают. В этой связи мы, во-первых, будем настаивать на передаче дела в Следственный комитет, а не полицию — пусть это и статья о «хулиганстве». Во-вторых, будем требовать, чтобы передали дело в Следственный комитет по Северокавказскому округу, то есть вышестоящему руководству.
— Что это может дать?
— Если дело захотят расследовать, то концы приведут в Чечню. Но расследовать дела в Чеченской Республике следственным органам из Ингушетии будет, мягко говоря, трудно. Если нам удастся задуманное, тогда у расследования появится шанс. Опять же при наличии политической воли и желания следователя. Как видите, очень много условий.
