То, что в эти дни происходит на Босфоре, можно назвать своеобразным «поворотом в прошлое в направлении будущего». «Сильным человеком», способным разобраться с такими противоречиями, является президент Реджеп Тайип Эрдоган (Recep Tayyip Erdogan). Он — лидер партии, президент, главный идеолог, стремящийся воспользоваться заложенными Ататюрком светскими традициями в качестве тягловой лошади модернизации, «вычистить» существующее с самого основания Турции тамошнее темное государство и использовать его в технократической функции.
При этом он еще хочет быть и оставаться необходимым Европейскому Союзу — по причинам скорее экономической и технической природы, нежели благодаря своей склонности к демократии. Тому, кто в будущем будет вести переговоры с Эрдоганом, понадобятся крепкие нервы и в еще большей степени великодушие — с учетом того, что в Турции нет ни правового государства, ни свободы слова, ни того, что принято называть «западными ценностями».
Для всего ЕС, но, в первую очередь, для Германии небезразлично, какие традиции будут иметь место в Турции в будущем, насколько предсказуемым будет правительство в Анкаре, в каких геополитических целях эта страна будет использовать свое положение между тремя континентами и, наконец — и одновременно в первую очередь, — станет ли она в контексте миграционного кризиса частью проблемы или частью ее решения. В политике торга Эрдоган является непревзойденным мастером.
Наступит ли стабилизация всего региона от Кавказа до Синая, или пертурбации продолжатся и приведут к краху самых смелых надежд европейцев? Для Брюсселя и Берлина этот вопрос вовсе не праздный. И ответ на него, ввиду войн и кризисов, которыми охвачены южные и восточные соседи Турции, будет иметь ключевое значение для обоих берегов Атлантики.
Сильное государство, управляемая демократия
Последние противоречия возникли вовсе не на пустом месте и далеко не вчера. То, к чему стремится Эрдоган — это сильное государство без «кемализма», западный уровень благосостояния без западных ценностей и управляемая демократия. Тем самым он хочет излечить Турцию от ее «родовой травмы»: последствий краха Османской империи, халифата и традиционной набожности, а также извлечь выгоду из «революции сверху», с помощью которой Кемаль Паша Ататюрк превратил «больного старика на Босфоре» в современное государство.
Когда «в полный рост» встает вопрос наследства, споры возникают везде, но нигде они не бывают столь фундаментальными, непредсказуемыми и всеохватными, как в Турции.
Времена, когда метафорой, придуманной Гёте по поводу «Турции далекой», обозначались некие абстрактные конфликты где-то там, на краю света, остались в прошлом. Теперь Турция, благодаря своему геополитическому положению и спорным положениям собственной Конституции, является, по сути, частью Европы. Однако этого никак нельзя сказать обо всех остальных аспектах.
