Последствия депортаций мы ощущаем по сей день, но это только часть причиненного Латвии советским оккупационным режимом вреда, за подсчет которого сообща принялись все три страны Балтии, поясняет член созданной для определения этого ущерба комиссии, председатель правления Общества исследования оккупации Латвии Рута Паздере.
Latvijas Vēstnesis: 14 июня исполняется 75 лет с начала массовых депортаций 1941 года, а после депортаций 1949 года прошло 67 лет. Целая человеческая жизнь. Ощущаем ли мы до сих пор в латвийском обществе последствия этих репрессий?
Рута Паздере: Безусловно, ощущаем. Они проявляются в существенном изменении демографического состава нашей страны. Численность населения Латвии в 1940 году была примерно такая же, как сейчас, но тогда удельный вес латышей составлял 76%, а сегодня — только 62%. Во-вторых, у нас большие проблемы с интеграцией. Фактически треть населения государства живет в другом, недружественном по отношению к Латвии информационном пространстве. Это самое прямое последствие оккупации.
Всего от депортаций пострадало около 150 тысяч жителей Латвии — почти десятая часть населения на 1940 год. Это была элита нашего общества, лучшие люди. Разумеется, это тоже повлекло далекоидущие последствия, которые испытываем и в наши дни.
В секретном постановлении Верховного совета СССР о депортации жителей Балтии говорилось, что ей не подвергаются дети и нетрудоспособные лица, следование которых за близкими в ссылку формально было добровольным. Однако фактически зачастую вывозили всех, кто в роковой момент оказался дома.
— В апреле комиссия, членом которой вы являетесь, назвала цифру — 185 миллиардов евро, которыми исчисляется причиненный советским режимом ущерб народному хозяйству Латвии. Насколько точно это можно определить, и по каким критериям проводился подсчет?
— Есть несколько методов. Прямой метод — сравнение доходов бюджета Латвийской ССР с суммой, которая отдавалась Москве. Более половины этих доходов уходило в Москву, где они снова распределялись республикам, часть суммы, — но не вся — возвращалась к нам назад. Таким образом, Латвийская ССР теряла почти 20% доходов своего бюджета. Часть доходов тратилась на военные нужды СССР в Латвии. В общей сложности около трети нашего бюджета расходовалась не на наши собственные нужды.
Это цифры, которые можно конкретно подсчитать, и это явное доказательство того, что СССР нас интенсивно эксплуатировал, а не дотировал, как иногда указывают оппоненты. Если кто-то врывается в ваш дом, разрушает его и перестраивает под свои потребности, то довольно абсурдно называть такие действия инвестициями.
На международном уровне признан также сравнительный метод. Латвия по ситуации в 30-е годы была очень похожей на Финляндию, наши ВВП на одного человека отличались на несколько процентов. В 1940 году после Зимней войны с СССР в Финляндия в сравнении с Латвией ситуация была хуже, а в 1990 году Финляндия по доходам на одного человека опережала Латвию, как минимум, в два раза. Затем мы прошли через экономическую пропасть, которая наступила с реструктуризацией экономики под условия капитализма. На сегодняшний день, если сравнивать уровень развития в Латвии и в среднем в Европе, коэффициент разницы составляет около 1,7. Необходимо отметить, что ущерб, который понесла Латвия, вырываясь из этой экономической пропасти после окончания оккупации, еще не подсчитан. Однако это тоже возникший в результате оккупации ущерб.
— Какими будут дальнейшие шаги стран Балтии в совместном определении ущерба?
— В ближайшее время мы планируем посетить Эстонию и Литву, чтобы изучить структуру бюджета этих стран в советский период, узнать сохранились ли там такие же документы о доходах и убытках бюджетов республик, которые в ходе исследования анализировались в Латвии. Если такие данные доступны, то их необходимо включить в расчеты.
Во-вторых, определим демографический ущерб, преобразовав человеко-годы в денежное выражение. Наша задумка — подсчитать также ущерб за увезенных в Сибирь и погибших там детей.
В-третьих, займемся причиненным экологии ущербом, из-за которого, к примеру, на ликвидацию гудронных прудов в Инчукалнсе и очистку Олайне от химического загрязнения Латвия ежегодно тратит и еще будет тратить десятки миллионов. Город Олайне был построен только с единственной целью — изготовление химического оружия, а для прикрытия там производили средства для мытья посуды и другую бытовую химию.
— Будут ли включены в подсчет ущерба также последствия Чернобыльской аварии?
— Да, цифры о размере компенсаций ликвидаторам последствий Чернобыльской аварии имеются в нашем распоряжении. Мы подсчитываем также ущерб, причиненный в результате отправки жителей Латвии на войну в Афганистане.
— Когда все три страны Балтии могут выступить с едиными подсчетами?
— Это зависит от коллег в Литве и Эстонии, а Латвия свои подсчеты может завершить через 4-5 лет.
— Что дальше? Предъявление иска о возмещении ущерба юридическому наследнику СССР — России?
— Это зависит от политиков. Ясно также, что в этом смысле многое будет обусловлено международными событиями и политической ситуацией в России лет через пять.
— На каком юридическом основании, при обращении в какие институты, — по меньшей мере, теоретически — можно добиться компенсации подсчитанного ущерба?
— Эти аспекты мы сейчас пытаемся выяснить. Этот вопрос пока без ответа, потому что Россия постаралась обезопасить себя от такого взыскания. Но и у нас, безусловно, будут сильные аргументы.
— На этой неделе исполнится очередная годовщина вхождения советских войск в Латвию 17 июня 1940 года, которое сейчас пытаются обосновать как наше добровольное соглашение с Советским Союзом, а не оккупацию. В том случае, если бы Латвия тогда оказала пусть даже символическое сопротивление, а Карлис Улманис выразил дипломатический протест, вопрос о причиненном Латвии от оккупации ущербе было бы решать намного легче…
— Возможно, да. Но Улманиса сложно в чем-то упрекнуть, потому что ему было хорошо известно, с каким кровавым режимом имеет дело наше государство. В конце 30-х годов в Советском Союзе уже было уничтожено много латышей. Можно привести сравнение: темной ночью бандит прикладывает тебе к горлу нож и говорит: «Деньги или жизнь?». В 1940 году Латвия оказалась примерно в такой ситуации. Еще в 1939 году в Латвию были введены войска СССР в количестве, превышавшем латвийские вооруженные силы. В Балтийском море было полно советских военных кораблей. Улманис боялся большого кровопролития и, наверное, думал, как лучше в такой чрезвычайной ситуации поступить ради своего народа. По-человечески я бы избегала осуждать его за какие-то дипломатические ошибки, за не оказание сопротивления.
— В политическом пространстве доминирует точка зрения — подсчет ущерба от советской оккупации не имеет смысла, потому что Россия его никогда не компенсирует.
— Во-первых, нам самим необходимо знать нашу историю, в также то, почему мы после восстановления независимости так значительно отстаем в развитии в сравнении с государствами, которые не пережили советскую оккупацию. Это последствия оккупации, которые до сих пор не исследовались в таком широком разрезе — вред народному хозяйству, окружающей среде и демографической картине.
Во-вторых, о причиненном в так называемое советское время ущербе в конкретных цифрах, должны узнать инородцы Латвии, многие из которых по-прежнему считают, что СССР вложил в Латвию огромные инвестиции, и мы теперь это неблагодарно не ценим. Таким образом, это вопрос об отношении инородцев к нашему государству. Ясно, что часть их не сможет принять такой взгляд, однако какая-та часть поймет.
В-третьих, об этих подсчетах нужно поставить в известность Россию. Фактически Россия уже отреагировала — о подсчете сообщали российские СМИ, и свое мнение выразили также представители МИДа этой страны. Если Латвия предпочтет молчать о причиненном во время советской оккупации ущербе, то это можно будет истолковать так, будто мы это принимаем.
В-четвертых, об этом должно знать также международное сообщество, чтобы исключить интерпретацию, что Латвия оказалась в такой отсталой ситуации только по своей собственной вине. Большое влияние советского режима на одну нацию наглядно иллюстрирует разница в развитии бывшей Восточной Германии и Западной Германии.
— Как подсчитать ущерб, причиненный советским режимом мышлению общества, ментальные изменения, которые обществоведение характеризует термином homo sovieticus, и которые, возможно, являются самым серьезным вредом от оккупации?
— Попытаться можно. Но определить этот ущерб в денежном выражении вряд ли возможно. Общий ущерб от оккупации, причиненный экономике, экологии, демографии Латвии, составляет примерно 300 миллиардов евро. Такую же цифру назвала Эстония, а, по подсчетам Литвы, причиненный ей в результате советской оккупации ущерб — около 600 миллиардов евро. В том случае, если такие же расчеты компенсации представят другие бывшие советские республики, и России пришлось бы их оплатить, то, конечно, она бы сразу обанкротилась.
— Тогда как же России реагировать, если она даже пожелает компенсировать причиненный в советский период ущерб бывшим советским республикам?
— Возможно, важнее полного возмещения этого ущерба добиться, чтобы Россия признала его вместе с причиненными обидами и заплатила бы хоть один символический евро в виде извинения. Если в России изменится мышление относительно того, что происходило в истории ее государства, это будет огромным приобретением и для нас, и для развития самой России, и для хорошего сотрудничества между соседними странами.
