С момента своего начала в 2005 году эта правовая драма увлекла и расколола на два противоположных лагеря экспертов в области права, общественность и политических наблюдателей, которые долго ломали голову над византийским сводом правил и событиями, которые в 2014 году заставили суд в Гааге вынести решение, обязывающее Россию выплатить акционерам ЮКОСа рекордные 50 миллиардов долларов.
В попытке вернуть себе потерянные средства бывшие акционеры ЮКОСа, которых на Западе многие называли жертвами путинского режима, подали ряд исков, попросив суды в нескольких юрисдикциях заморозить активы России. Однако эта бурная борьба за потерянные средства продлилась недолго. Ранее в этом году голландский суд неожиданно вынес решение о том, что Россия не должна платить акционерам, отвергнув решение суда в Гааге на основании нарушений норм процессуального права. Международный суд в Гааге постановил, что у него нет необходимых полномочий для рассмотрения этого дела, поскольку оно было возбуждено в рамках Договора к Энергетической хартии, который Россия не ратифицировала.
В конце ноября парижский апелляционный суд нанес еще один удар по акционерам ЮКОСа, решив разморозить некоторые активы российского государства, которые были заморожены после решения о выплате акционерам 50 миллиардов долларов. Теперь, когда иск разваливается на части, постепенно укрепляются надежды на то, что эта 22-летняя сага, наконец, завершится, заглушив тот шум и дезинформацию, которые окружали Ходорковского и его команду.
Если отвлечься от процессуальных аспектов, которые могут заинтересовать лишь узкий круг экспертов в области права, в деле ЮКОСа больше всего недоумения вызывает стремительное превращение одного из самых грозных олигархов и самых влиятельных людей России в защитника прав человека такого масштаба, которого мы не видели со времен Александра Солженицына и Андрея Сахарова.
И это вовсе не преувеличение: многие искренне надеялись на то, что Ходорковский получит Нобелевскую премию мира в 2011 году за свою смелую борьбу против беззакония и коррупции в России. Но кем был основатель ЮКОСа, если не продуктом этой самой коррумпированной и беззаконной системы? Его подъем сопровождался обвинениями в коррупции, продажности и даже убийстве. И теперь, когда, находясь в своем уютном доме в Лондоне, он оплакивает неудачную попытку России выстроить демократию, резкий контраст между его словами и прошлыми делами остается слишком значительным, чтобы его можно было просто проигнорировать. Стоит напомнить, что, прежде чем Ходорковского отправили в тюрьму за мошенничество, хищения и отмывание денег — именно тогда западные правозащитные группы провозгласили его «узником совести» — он был воплощением коррумпированного российского государства начала 1990-х годов. Бывший член Ленинского комсомола и будущий основатель ЮКОСа поднялся после того, как его Банк МЕНАТЕП поддержал нуждавшееся в средствах правительство Бориса Ельцина, что позволило банку получить место в первом ряду, когда началась приватизация государственных предприятий. МЕНАТЕП купил ЮКОС, одну из крупнейших нефтяных компаний, всего за 300 долларов. Как в 1996 году написало издание New York Times, «иностранным инвесторам было запрещено принимать участие в торгах за самые желанные позиции, и на аукционах выигрывали те самые банки, которым правительство поручало организовывать эти аукционы и которые покупали предприятия за ничтожную долю минимальной ставки».
Когда Ходорковский получил ЮКОС, его статус и влияние в российской политике начали расти. Уже в 1999 году в отношении Ходорковского было начато расследование по обвинению в использовании офшорных компаний для ухода от налогов. Власти США тоже обратили внимание на коррумпированную сеть, которую плел ЮКОС, и начали расследование в отношении этой компании по подозрению в отмывании денег: речь шла о сумме в 10 миллиардов долларов — это было самое крупное подобное дело в американской истории. В то время дело ЮКОСа поставило вопрос о том, не создают ли западные институты благоприятные условия для коррупции: старший вице-президент Банка Нью-Йорка, которого Ходорковский использовал в своих целях, был женат на вице-председателе ЮКОСа.
Однако самая очевидная цепочка обвинений, которая должна была предотвратить канонизацию Ходорковского на Западе, касается тех убийств, которые совершали люди, тесно связанные с ЮКОСом. Мэр сибирской нефтяной столицы Нефтеюганск, Владимир Петухов, был убит в 1998 году членами местного криминального синдиката, который был связан с Алексеем Пичугиным, руководителем службы безопасности компании, и Леонидом Невзлиным, крупным акционером ЮКОСа. Пичугину также предъявили обвинение в том, что он попросил своего помощника, Сергея Горина, организовать заказное убийство Ольги Костиной, сотрудницы Группы МЕНАТЕП. В результате расследования высинилось, что Пичугин распорядился убить Горина и его жену, после того как они пригрозили рассказать о его плане властям.
В рамках другого судебного процесса было установлено, что Пичугин действовал по приказу Невзлина, а в 2015 году в этом деле появилось имя самого Ходорковского. Кроме того, владельца ЮКОСа обвинили в попытке убийства бизнесмена Евгения Рыбина в 1999 году. По всей видимости, Петухов был убит, потому что он пытался заставить ЮКОС заплатить налоги, которые кампания задолжала государству.
Даже сотрудники компании не могли чувствовать себя в безопасности. Стивен Кертис (Stephen Curtis), британский юрист-миллионер, создавший сложную схему ухода от налогов, чтобы спрятать активы ЮКОСа, погиб в результате странного крушения вертолета. В тот момент Кертис был единственным директором компании, которая контролировала 50% акций ЮКОСа, и он должен был управлять активами Ходорковского, пока тот отбывал свой 9-летний срок в тюрьме за мошенничество и хищения.
Хотя осуществление правосудия не в нашей власти — пусть этим занимаются суды — обстоятельства, окружавшие подъем и крах ЮКОСа, выглядят крайне подозрительно. Учитывая то, сколько людей погибло в дни расцвета российского дикого капитализма 1990-х годов от рук разношерстной группы олигархов, возведение Ходорковского в его нынешний статус жертвы режима стоит воспринимать со здоровой долей скептицизма. В конце концов, поднявший меч от меча и погибнет.
