Эрбиль, в марте.
Хасану Мохаммаду Али (Hasan Mohammad Ali) повезло. Для него война закончилась. В тот момент, когда его отец вытаскивает больничную кровать, на которой лежит молодой человек, в коридор госпиталя в Эрбиле, в палате за ними сотрудник госпиталя накрывает шерстяным одеялом лицо одного мужчины. После этого раздается душераздирающий крик женщины. Она стоит на коленях на полу и скорбит о своем мертвом муже. «У него было осколочное ранение. Они прибыли вчера из Мосула», — говорит отец, закуривает сигарету и вставляет ее своему сыну в рот.
Иракский солдат Хасан Мохаммад Али уже никогда больше не сможет нормально ходить. Из его правого бедра торчит металлический каркас, левая нога сильно забинтована. Разорванные в клочья мускулы и сухожилия и раздробленные кости его ног — это та цена, которую заплатил 24-летний мужчина в борьбе против террористов ИГИЛ (организация. запрещенная в РФ — прим. перев.). Хасан Мохаммад Али говорит, что он счастлив. По его словам, Бог был с ним, в отличие от многих товарищей он выжил. Он глубоко затягивается, медленно выдыхает сигаретный дым и улыбается.
Потери иракской армии с начала наступления на миллионный город на Тигре должны быть огромными. Это становится ясно по данным различных источников. Хотя иракские вооруженные силы говорят только о тысяче погибших, в то время как ООН исходит из более чем шести с половиной тысяч павших. А представитель правительства в курдской региональной столице Эрбиль говорит о том, что половина задействованных в Мосуле иракских солдат мертвы или ранены. О каком точно количестве солдат при этом идет речь, в Эрбиле узнать не удалось. Но иракская армия в середине октября 2016 года вместе с антитеррористическими соединениями полиции, элитным соединением армии, двумя пехотными дивизиями, а также одним подразделением племенной суннитской милиции, — все вместе примерно 60 тысяч солдат и полицейских, — приступили к штурму Мосула.
Обе стороны ведут борьбу за Мосул с ожесточенной решимостью. Заверения иракского правительства о том, что все, мол, идет по плану, мало чего стоят. Наступление идет гораздо медленнее, чем это хотелось бы признать Багдаду, потому что террористы оказывают сопротивление всеми средствами. Они навязывают армии борьбу за каждый квартал, каждую улицу и каждый дом. Одна сторона воюет с танками, артиллерией и самолетами и пытается при этом выжить, в то время как другая сторона использует взрывные ловушки, снайперов, заминированные автомашины с самоубийцами, ядовитый газ и в последнее время также дроны и стремится исключительно к тому, чтобы убить как можно больше людей на стороне противника. Он знал, что борьба за Мосул будет жестокой, говорит Хасан Мохаммад Али. Но что она будет такой жестокой, такого он не мог представить себе даже в самых страшных снах.
Хасан Мохаммад Али воевал в обычном пехотном соединении армии. Он не из тех элитных солдат, которые во время первой волны наступления в течение нескольких дней глубоко проникли в восточную часть Мосула и вдруг увидели себя окруженными боевиками ИГИЛ. От 35% до 40% спецназа при этом были ранены или убиты, сообщают представители курдского регионального правительства в Эрбиле. Хасан Мохаммад Али является одним из солдат, кто подстраховывал прорыв спецназа. Своими Humvees, бронированными внедорожниками с американских военных складов, они перекрывали улицы и площади.
При этом они представляли собой идеальную мишень для самоубийц ИГИЛ. «Как-то раз вдруг из одного переулка появился автомобиль и на полной скорости поехал прямо на нас», — говорит он и выпрямляется на своей кровати. Солдаты знали, что если они попытаются остановить машину, то умрут. Своими винтовками против бронированного автомобиля-убийцы они ничего не могут сделать. В своих тяжелых бронежилетах, с амуницией на теле и оружием в руках и каской на голове они бежали изо всех сил, чтобы спасти свою жизнь. Он своевременно добежал до одного бокового переулка, когда убийца подорвал свою машину. «Некоторым из нас не повезло», — вспоминает он и опять падает на подушки. В другой раз они стояли около своих машин на краю дороги, когда вдруг среди группы солдат разорвался какой-то предмет. Вскоре после этого последовал взрыв. Хасану Мохаммаду Али опять повезло. Он стоял далеко позади одной машины, которая его защитила. Когда он поспешил на помощь раненым, он увидел лежащие вокруг осколки стекла и спросил себя, откуда они могли сюда попасть. «Я только позже понял, что они вооружают дроны ручными гранатами, которые засунуты в банки», — говорит он.
С начала битвы за Мосул террористы применяют дроны, которые они сконструировали сами. В интернете есть пропагандистские фильмы, которые показывают сброс взрывчатки с воздуха. На одном из видео можно увидеть предмет, который летит в сторону земли и разрывается среди людей, которые потом опрокидываются, как палочки в игре «Микадо». Для этого боевики ИГИЛ засовывают ручные гранаты со вставленным взрывателем в стеклянные банки. Когда стекло разбивается, рычаг вырывается и через короткое время граната взрывается. Другие снимки показывают заминированную машину с воздуха, как она целенаправленно мчится к танкам иракской армии, которые стоят через пару улиц. «Они используют дроны, чтобы самоубийца попали в цель», — поясняет отец Хасана Мохаммада Али. Две недели назад, говорит сын, и ему досталось. Заминированный автомобиль взорвался, когда он с товарищами штурмовал одно строение. «Когда-нибудь попадается каждый», — говорит он. «На войне это так». Затем отец снова затаскивает его в палату.
Его товарищи тем временем уже недалеко от мечети в старом городе Мосул, где Абу Бакр аль-Багдади (Abu Bakr al Bagdadi) в июне 2014 года провозгласил себя халифом. Иракский премьер-министр Хайдер Аль-Абади (Haider al Abadi) потребовал от своих войск, чтобы несмотря на борьбу и большие потери соблюдались права человека. Но об этом не может быть и речи. «Мы слышим об актах мести в армии над пленными террористами ИГИЛ и над населением в Мосуле», — говорит один генерал курдской пешмерга в Эрбиле. То, что он имеет в виду, один из его солдат демонстрирует на мобильном телефоне. Он показывает видео, которое показывает иракских солдат, которые тащат по улицам нескольких безоружных мужчин и бьют их. В тот момент, когда один солдат приставляет одному пленному пистолет к голове, фильм заканчивается. «Они пытали их на открытой улице», — говорит этот генерал.
Когда в июне 2014 года примерно 1500 террористов в течение четырех дней захватили Мосул, это вызвало ужас во всем мире. Крупный город с тысячелетней историей, охраняемый 60 тысячами солдат и полицейских, попал в руки фанатиков. Соединенные Штаты, которые только в 2011 году ушли из страны, были вынуждены вернуться в иракскую войну. В августе 2014 года американская военная авиация остановила наступление боевиков ИГИЛ на Эрбиль, в 60 километрах от Мосула. Защита своей столицы стала началом продолжающейся тем временем уже более двух с половиной лет борьбы курдов против террористов. 1700 пешмерга, по данным правительства в Эрбиле, поплатились своей жизнью, 10 тысяч были ранены. Это высокая цен. Однако в войне, говорит один высокопоставленный сотрудник правительства, решающим является не то, что ты теряешь, а то, что ты выигрываешь. А это, с точки зрения курдов, немало. Например, местечко Bazkertan. Оно в 15 километрах от Мосула и раньше относилось к иракской провинции Ниневия. Потом пришли боевики ИГИЛ, выгнали жителей и сделали из деревни базу прямо на стратегически важной главной дороге между Эрбилем и Мосулом. Осенью пешмерга отвоевала это местечко. Теперь в одном не разрушенном доме организован пост. Там дюжина солдат охраняют опасную для жизни пустыню с руинами. Командир велит подать чай и потом приглашает сделать обход.
«Идите все время только по моим следам», — говорит он и уходит вперед. На пути лежат проволочные переплетения на черной земле, остатки автомобильных покрышек, которые подожгли боевики ИГИЛ. Резина, основная составляюшая покрышек, сгорает с сильным черным дымом. Он должен значительно ухудшить видимость боевым самолетам над деревней. Командир входит во двор мечети, усыпанный гильзами. Даже это место для них не свято, ругает он террористов. Помещение для молитв, размером с баскетбольное поле, имеет земляной пол, толщиной в метр, через который проходит улочка, выложенная мешками с песком. Она ведет к отверстию в земле, из которой выглядывает лестница. Это вход в туннель, который проходит подо всей деревней, говорит командир. Его солдаты нашли там помещения, в которых террористы прятались от самолетов. Когда курдская пешмерга подошла ближе, террористы использовали туннель, чтобы исчезнуть в одном месте, а в другом неожиданно снова появиться. «Мы должны были биться за каждый дом, и у нас были большие потери. Но мы уничтожили ИГИЛ», — говорит солдат.
Затем он покидает мечеть, пересекает двор и идет вдоль улицы до груды развалин. Только при ближайшем рассмотрении можно понять, что речь идет о когда-то стоявшем здесь жилом доме. Из руин выглядывает кузов машины, в котором лежат разорванные пластиковые бочки, из которых высыпается белый порошок. «Одна искра и мы взлетим на воздух», — говорит командир. В тени развалин можно разглядеть стальные пластины, которыми машина все еще обита по бокам. Полуразрушенный заминированный автомобиль с несколькими килограммами взрывчатки, бронированный в сталь толщиной сантиметр от попадания пуль и гранат. Качая головой, командир стоит перед находкой и говорит, что, слава Богу, террористы уже никого не смогут больше убить.«Они звери, которых надо давить».
Курды считают, что сильные потери в битве за Bazkertan и другие места вблизи Мосула оправдали себя. Хотя эти деревни сейчас стали просто пустынями с развалинами, в которых из-за оставленной террористами взрывчатки еще годы никто не будет жить, все же они очень важны. Потому что курды смогли продвинуть свою границу глубоко внутрь иракской территории. Теперь места, такие как Bazkertan, стали внешними блок-постами, укрепленными бункерами, земляными валами и горами мешков с песком. Когда-то в Bazkertan жили курды и суннитские арабы. Теперь здесь только пешмерга. «Мы отсюда больше не отступим», — говорит командир.
