Состояние российской экономики и некоторых стран-сателлитов красноречиво показывает неспособность их лидеров обеспечить долгосрочное благосостояние. Это свидетельствует о том, что ошибочные представления могут породить лишь серьезные последствия.
Сегодня, четверть века спустя после окончания холодной войны, слишком много стран бывшего советского блока остаются под контролем авторитарных лидеров. Некоторые из них, например, президент России Владимир Путин, научились прикрываться более убедительной ширмой выборов, чем их предшественники коммунисты. Они преподносят свою систему как «нелиберальную демократию», основанную на прагматизме, а не какой-то универсальной исторической теории. Эти лидеры утверждают, что они просто более продуктивны в достижении результатов.
Если говорить о разжигании националистических настроений или подавлении диссидентов, эта продуктивность не вызывает никаких сомнений. Однако эти же лидеры менее эффективны в стимулировании долгосрочного экономического роста. Россия когда-то была одной из двух мировых сверхдержав, а сейчас ее ВВП равен примерно 40% ВВП Германии и едва превышает 50% ВВП Франции. По продолжительности жизни Россия находится на 153 месте в мире, сразу за Гондурасом и Казахстаном.
По уровню подушевого дохода Россия сейчас на 73-м месте в мире (по паритету покупательной способности), значительно уступая бывшим странам-сателлитам СССР в Центральной и Восточной Европе. Страна лишилась промышленности: подавляющая часть ее экспорта приходится на природные ресурсы. Россия не стала страной с «нормальной» рыночной экономикой, она стала своеобразной разновидностью госкапитализма для своих.
Да, Россия по-прежнему соревнуется с тяжеловесами таких областей как ядерное оружие. У нее сохраняется право вето в ООН. А как показала недавняя хакерская атака на Демократическую партию в США, Россия обладает такими киберспособностями, которые позволяют ей активно вмешиваться в избирательный процесс в западных странах.
Многие питали более светлые надежды по поводу России (и вообще стран бывшего СССР), когда пал «железный занавес». После 70 лет коммунизма переход к демократической, рыночной экономике не мог быть простым. Но поскольку у демократического, рыночного капитализма имелись явные преимущества по сравнению с системой, которая тогда только что развалилась, предполагалось, что экономика начнёт процветать, а граждане начнут требовать расширения своих прав.
Мы никогда не сможет дать на эти вопросы точные ответы: у истории нет сослагательного наклонения. Но я лично убежден, что отчасти мы имеем дело с последствиями порочного Вашингтонского консенсуса, под влиянием которого проходил переходный период в России. Это влияние выражалось в том сильнейшем акценте на приватизации, который сделали реформаторы, не обращая внимания на то, как именно она происходила: скорость была важнее всего остального, в частности построения институциональной инфраструктуры, которая необходима для нормальной работы рыночной экономики.
Сегодня, когда прошло уже более 25 лет после начала процесса перехода к рыночной экономике, те, кто утверждал, что сам факт появления права на частную собственность приведет к повышению спроса на соблюдение принципов верховенства закона, должны признать, что они ошибались. Россия и многие другие страны, вступившие в переходный период, отстают от развитых стран еще больше, чем раньше. В некоторых из этих стран ВВП сейчас ниже, чем был в начале процесса.
В России многие уверены, что Минфин США навязывал стране политику, соответствующую Вашингтонскому консенсусу с целью ее ослабления. Эти взгляды подкрепляли и факты глубокой коррупции в команде Гарвардского университета, которую привлекли для «оказания помощи» России в ее переходном процессе; эти факты были описаны в подробной статье, опубликованной в 2006 году.
Однако я считаю, что реальность не была такой коварной: ошибочные идеи, даже с самыми лучшими намерениями, действительно могут иметь очень серьезные последствия. А возможности для личной наживы, открывшиеся в России, были просто настолько велики, чтобы перед ними было трудно устоять. Ясно, что процесс демократизации в России требовал усилий, направленных на обеспечение всеобщего процветания, а не той политики, которая привела к созданию олигархии.
Провалы Запада тем не менее не должны ослаблять его решимости продолжать работать над созданием демократических государств, уважающих права человека и международные нормы. США сейчас пытаются помешать сделать нормой экстремизм администрации Трампа (среди его проявлений, например, запрет на въезд в страну отдельных мусульман, экологическая политика на основе отрицания научных фактов, угрозы нарушения международных торговых обязательств). Но точно так же нельзя допускать нормализации нарушений международного права другими странами, например, действий России на территории Украины.
