Антирусизм — это психологическое явление, которое связано с не имеющей примеров ситуацией, причем нам неизвестно, какой из двух факторов является причиной (не исключена и возможность того, что причина кроется в совершенно ином, и что два этих фактора являются лишь ее следствиями). Оно касается страны, державы, чье положение не имеет примеров в силу почти тоталитарного универсализма в безапелляционном осуждении, которое влечет за собой данное психологическое явление (разумеется, в одном лишь Американо-западном блоке, АЗБ). Китай, Сирия (если речь не идет об Асаде и его связях с Россией), Иран, Северная Корея и т.д. — ни одна из этих стран на вызывает столь же единогласной критики АЗБ в течение столь же длительного периода, во всех областях и с теми же всевозможными проявлениями остракизма. Мы видим четко направленную риторику, агрессивные и даже воинственные заявления, едва прикрытые угрозы, разрыв консультаций и дипломатических, культурных и прочих связей, если это не влечет за собой особого ущерба для принявшей такое решение страны и т.д. Антирусизм сопровождается уникальной в своем роде дипломатической и информационной ситуацией. Речь идет о психологическом и информационном явлении, чья сущность отличается от всего, что существовало ранее в данной сфере. В этом он перекликается с мнением бывшего главы СВР Леонида Шербашина: «Запад хочет от России только одного — чтобы ее не было» («И что бы она вообще не существовала», — добавим мы). Нас интересует именно этот психологический аспект.
Начать стоит с общей диагностики понятия, и чтобы избежать возможных неточностей, внесем полную ясность: по нашему мнению, наблюдаемый сегодня разрушительный и совершенно бездумный антирусизм, безусловно, представляет собой патологию. Это означает, что Запад болен, что его антирусизм не имеет никакого отношения к политической, стратегической или какой-то другой ситуации, которая объясняла бы конфронтацию, антагонизм или противостояние с Россией.
Отступление: несколько слов о России
Мы вовсе не считаем Россию невинной жертвой или же закоренелой преступницей. В любом случае, речь на Glossaire.dde идет вовсе не об этом. По этому вопросу можно многое сказать, и мы подробно рассмотрим его при других возможностях. Сейчас же мы хотим уточнить, что ни в коем случае не говорим о России с политической, стратегической и духовной точки зрения или тем более через призму психологии. Антирусизм развивается без серьезной непосредственной связи с Россией в этих областях, и именно эту его необычайную черту требуется подчеркнуть: антирусизм существует без потребности в действиях и даже стремится к тому, чтобы Россия исчезла.
Мы совершенно определенно указываем нашу позицию по данному вопросу, которая с нашей точки зрения не требует какого-либо осуждения. Если бы от нас потребовали научного или статистического обоснования, мы бы сказали, что как минимум 90% или даже 95% всего, в чем обвиняют Россию — в агрессии, обмане, воинственном поведении и т.д. — не просто не соответствуют действительности, а представляют собой выдумки, производные антироссийского, русофобского порыва, которые вписываются в описанное нами течение антирусизма.
Россия ведет себя как великая держава с подобающими тактическими решениями и стратегическим видением, а ее цель заключается в стремлении к стабильности с защитой суверенитета. Что касается идущих из тех же самых источников обвинений с точки зрения гуманизма, нравственности, демократии и т.д., они совершенно не заслуживают обсуждения, поскольку представляют собой иллюзию, полное искажение утверждаемых ими ценностей и падение в описательный детерминизм. Другими словами, Россию невозможно и просто немыслимо судить на основании утверждений систем и их зомби, которые представляют собой безумие чистой воды. О России можно судить, но только с опорой на совершенно чуждые этой тенденции источники и критерии.
Главная категория «антироссийского порыва»
Как известно, на Западе или уже упомянутом нами АЗБ с 2012 года, когда Россия начала утверждать свою позицию по сирийскому конфликту, и особенно с февраля 2014 года (переворот в Киеве) неизменно набирает силу направленный против России истерический пароксизм в виде порыва, предметом которого является некая вымышленная и несуществующая Россия (она становится объектом фобии). Это позволяет нам выявить антироссийский порыв (под общим понятием «антирусизм») за идеологическим или гуманитарным прикрытием, которым пользуются здесь чаще всего. Мы намеренно даем этому вызванному механическими силами явлению определения, которые могут показаться противоречивыми или неуместными с точки зрения патологии, поскольку выявленное нами поведение относится именно к такой категории. Речь идет о полностью произвольном и бессознательном представлении некого подобия суждения, которое на самом деле является лишь переплетенным с маниакальной фобией порывом.
Указанный нами антирусизм хочет представить себя совершенно рациональным явлением с точки зрения того, что его порождает, а вовсе не признаком психологического расстройства. С нашей точки зрения такой подход в корне неверен в силу сильнейшего искажения концепции политики в целом в АЗБ, который пытается подвести некое псевдорациональное обоснование под свой антирусизм. В то же время это оправдывает употребление понятия «антирусизм», а не «русофобия», несмотря на их очень тесные, чтобы не сказать онтологические связи. Завершая чисто психологическое описание явления, скажем, что «современной русофобией» движет порыв, который без колебаний можно назвать антироссийским.
Анатомия патологии психологии
Далее мы описываем разнообразные технические и в высшей степени психологические аспекты, поскольку именно отсюда берет начало описываемое нами явление антирусизма.
Чуть выше мы говорили о «постоянно набирающем обороты истерическом пароксизме», что на первый взгляд кажется невозможным, поскольку пароксизм обязательно представляет собой высшую точку, за которой нет ничего, кроме быстрого спада. Только в нашем случае мы неизменно достигаем вершины (пароксизма) и видим за ней другую вершину (пароксизм), на которую сразу же начинаем взбираться. Такое поведение является результатом непрерывного формирования пароксизмов за пределами текущего пароксизма, в чем и заключается выдающаяся оригинальность данной патологии… Ничто не может остановить прогресс, если речь идет о выражении психологической антироссийской агрессии.
Мы выбрали понятие «порыв» чтобы четко отразить совершенно механический и бездумный характер процесса: он стоит вне хоть сколько-нибудь рационального подхода и отсылает нас к самым низам человеческого естества, где психика активизируется органикой в безднах и самой глубокой клоаке отрицательной стороны мышления. Такое решение призвано дать интеллектуальную оценку масштабного движения под названием «антирусизм», которое сегодня является показателем доминирующей в АЗБ «антагонистической мысли»: буквально, речь идет о растворении мысли в груде отходов цивилизации, которая по факту превратилась в контр-цивилизацию и самую настоящую помойку, где ее разлагающийся труп поглощают черви, крысы и корни растений.
В нашей оценке мы говорим скорее об антирусизме, а не русофобии, как поступали и поступают те, кто считают (их аргументы, кстати, достойны внимания), что речь идет исключительно о психологическом рефлексе, частью которого является вышеозначенный порыв. Кроме того, у этого явления есть один важный информационный аспект: оно пытается представить себя политикой и политическим суждением, хотя на самом деле является псевдополитикой и псевдополитическим суждением. Речь идет об антирусизме, а не русофобии, которая представляет собой психологическую реакцию страха и относится к «совокупности психологических расстройств, сосредоточенных на внешнем образовании или действии, которые могут вызвать сильный и иррациональный страх».
Все это разумеется, не означает, что мы считаем русофобию не заслуживающей внимания и не имеющей прямой связи с антирусизмом, который (как мы скоро увидим) является в высшей степени необычной антагонистической позицией, которая не имеет прецедентов и напрямую связана с исключительными условиями современной эпохи, когда психология занимает огромное место… В таком случае, современный антирусизм имеет прямую связь с русофобией. Антирусизм, не теряя своих основных качеств, систематически порождает русофобию у тех, кого охватывает, то есть, главным образом, у системной элиты АЗБ и следующих за ней стад. Их антирусизм является отражением эмоциональной псевдополитики и проявляется в политической сфере с прямой связью (в плане формирования и обострения) с их истощенной психологией, которая формирует русофобию. Разумеется, второе вовсе не отменяет первое, а наоборот питает его, устанавливая прямую и двустороннюю связь (она совершенно логична и неизбежна) между эмоциональной псевдополитикой и психологией.
Мы могли бы говорить как об антирусизме, так и о русофобии в целом, однако в зависимости от выбранной темы нужно остановиться на чем-то одном. О русофобии речь идет в том случае, когда мы затрагиваем психологию sapiens, то есть по большей части системных зомби. Антирусизм же встает тогда, когда мы рассматриваем тему в более широком плане, как с операционной точки зрения, так и с культурных и духовных позиций (они интересуют нас в первую очередь). Мы говорим об антирусизме, потому что русофобия включает в себя все остальное. Мы рассматриваем его в том же плане, что антиамериканизм, то есть в очень широком понимании, где политические позиции переплетаются с культурными.
Рассматриваемый в таком ключе антиамериканизм может повлечь за собой американофобию, которая (раз США являются движущей силой системы) касается системы американизма, а не самой Америки. Тем не менее, в отличие от антирусизма это не носит систематический характер, поскольку еще не все антиамериканистские психологии настолько же истощены и уязвимы, как антирусисткие. Зачастую это связано с тем, что антиамериканисты придерживаются антисистемных взглядов и сопротивлялись системе благодаря своей психологии, которая продемонстрировала немалую устойчивость. Таким образом, для них фобия не является неизбежным следствием.
Операционный аспект: Трамп и антирусизм
Итак, мы разобрались с понятиями, которые позволяют лучше представить интересующую нас ситуацию, и теперь подходим к указанному ранее операционному аспекту. Мы развиваем определение антирусизма на основании опубликованного на данном сайте материала («Армагеддон антирусизма», 22 декабря 2016 года), из которого мы заимствуем несколько отрывков в различной форме. Будет интересно напомнить, что в данном материале, где антирусизм по большей части представлялся как актуальная тема, мы писали в этом ключе все, что нам тогда было известно об избранном президенте США Дональде Трампе. С июля-августа избирательная кампания отличалась настоящей истерией антирусизма, которая вышла на новый уровень и получила отражение в нескольких странах АЗБ (в частности, в лагере Макрона во время французских выборов): шпионаж, манипулирование, информационное воздействие мультимедийными и кибернетическими средствами, в том числе через интернет, WikiLeaks и т.д.
Трампа называли (демократы в стремлении отвлечь внимание от коррупционных разоблачений WikiLeaks, а также глобалистские группы социально-прогрессистского толка) «агентом Москвы» («Сибирский кандидат», как элегантно выразился Пол Кругман, ссылаясь на культурную и кинематографическую модель «Маньчжурского кандидата»). В статье от 22 декабря 2016 года мы даем определение операционной ситуации в сфере информации и влияния антирусизма в США, где это явление представляет собой важный политический фактор, находит четкое выражение и служит источником вдохновения для стран АЗБ, уже давно представляющих собой однородное послушное стадо:
«К рассмотрению данного вопроса нас, безусловно, подталкивает политическая ситуация в США: «Новый президент позволит улучшить и успокоить отношения с Россией…» Как нам кажется, теперь уже неизбежное вступление Трампа в должность 45-го президента лишь обострит антирусизм, который в своей внутренней вариации, несмотря на явное противоречие, становится острой формой антитрампизма с формированием у Трампа образа ученика Гитлера, чья единственная цель — погубить демократию. (Тут прослеживается неприкрытое противоречие между «Трампом-пешкой Путина», который полностью во власти пагубного влияния России (прямой результат антирусизма) и «Трампом-Гитлером», который увлечен лишь собственной властью (косвенный результат антирусизма). Но разве противоречие может помешать безумию? Нет, оно лишь смакует его, как любимое блюдо…) Батальоны ультралевых и социал-прогрессистов, которые слепо подчиняются гиперкапитализму и гиперглобализму, переняв их воинственный настрой, попросту не могут существовать без этой радикальной позиции, без лишенного пути назад нарратива. Для них — это главная причина существования, самый настоящий кислород. Такие переплетенные с практически животным инстинктом вещи ни в коем случае не могут становиться объектом рациональной критики философа или размеренного анализа геополитика. Мы находимся в царстве безумия и опустошенной собственной слабостью психологии, и дать операционную оценку происходящему может только институт, который опирается на опыт и психологическую жесткость.
Таковая нынешняя ситуация в США. Как мы уже повторяли практически каждый день, она, без сомнения, имеет наибольшее значение в кризисном водовороте, который тащит нашу контрцивилизацию к тому, что представляется нам ее крахом. Кроме того, мы совершенно не в силах составить четкий прогноз ситуации в США на месяц или даже неделю вперед… Как бы то ни было, в данной операционной ситуации напрашивается один очень важный и касающийся поднятой нами темы вывод, который является неотъемлемой частью логики творящегося вокруг безумия: доминирующий в системе антирусизм не сдаст ни пяди и будет лишь набирать обороты завтра и послезавтра до такой степени, что политика Трампа (если она будет следовать его обещаниям) будет выглядеть «диссидентской».
Антирусизм — лернейская гидра постмодернизма
Сейчас, когда мы составляем данный материал, будет интересно рассмотреть, как изменилась ситуация в США в плане антирусизма и отношения к Трампу, который подходит к 100 дням пребывания на посту президента. Ее характеризует феноменальный поворот в ориентации внешней политики Трампа. Все это можно было бы охарактеризовать как превращение Трампа 1.0 в Трампа 2.0. Сначала Трамп придерживался курса «Америка прежде всего» с проектом ухода США из ряда внешних регионов и неприятия любых новых военных вмешательств, что предполагало в первую очередь существенное улучшение отношений с Россией вплоть до активного сотрудничества в нескольких зонах, прежде всего, в Сирии. Затем его политика сблизилась с воинственными позициями неоконсерваторов и теперь предполагает широкое поле для вмешательства генералов, в том числе тех, что фигурируют в его администрации (Мэттис и Келли возглавляют Министерства обороны и внутренней безопасности, Макмастер занимает пост советника по Национальной безопасности).
Трамп 2.0, разумеется, отказался от всех планов сближения с Россией: все дошло до того, что отношения двух стран «пробили дно», то есть стали еще хуже, чем за последние три года Обамы. Данная ситуация отметилась пусками крылатых ракет Tomahawk по сирийской базе, воинственными, но пока театральными заявлениями по поводу Северной Кореи… Тем не менее во всем тут прослеживается театральность, даже в ракетном обстреле, который играл, скорее, символическую (причем, весьма спорную), чем операционную роль. США (это касается как Трампа, так и его генералов) неспособны на что-то намного более серьезное, чем театр, тем более при наличии риска операционного столкновения с крайне жесткими противниками (Россия), которое может повлечь за собой соответствующие последствия. Что касается всего остального, ничего необычного нет, поскольку мы живем в век информации и пиара (несложно догадаться, что антирусизм как раз является крайним ее проявлением).
Переход от Трампа 1.0 к Трампу 2.0 на несколько дней вызывал в Вашингтоне почти сексуальный экстаз. Мы же скажем, что президент США в полной мере воспользовался популярностью своего решения. На какой-то момент можно было даже подумать, что об ужасной кампании осени 2016 года забыли. Не тут-то было…
Russiagate, как немедленно окрестили слепленный не пойми из чего скандал вокруг Трампа и России, вовсе не подошел к концу, как казалось после пусков Tomahawk в начале апреля. 21 апреля стало известно, что Комиссия по разведке нижней палаты Конгресса отправила директорам ФБР и АНБ предписание явиться 2 мая, что ознаменовало официальное начало следствия (сам проект и его предпосылки уже стали объектом острейшей полемики) о возможном вмешательстве России в выборы 2016 года. Все это неизбежно ставит Трампа, несмотря ни на какие ракеты, в поле истеричных споров. Одним из следствий давления постмодернистской гидры антирусизма, которой президент Трамп старается дать отпор, может быть настоящая война. Так, в конце апреля некоторые посчитали, что для этого вполне может сгодиться конфликт с Северной Кореей. Если не считать ядерного сценария, который может окончательно закрыть этот вопрос (как и многие другие), затишья в горячке антирусизма не предвидится. Он представляет собой нечто вроде современной лернейской гидры, только вместо одной отрубленной головы у нее вырастают не две, а десять или двадцать…
Генеалогия антрусизма
Теперь давайте рассмотрим историю явления. В прошлом мы уже не раз поднимали проблематику антирусизма. Нам кажется, что у него имеется неоспоримая хронология, которая характеризует его как нечто уникальное, что могла породить лишь наша чудовищная эпоха. Мы считаем, что его дата рождения точно известна и четко определена. Он появился в своей нынешней форме, как нечто беспрецедентное, непреодолимое и чуждое рациональному суждению, как затяжной нервный кризис, как ставшее считаться нормальным безумие, как разрушивший пространственно-временные рамки ядерный взрыв. Мы считаем, что этот конкретный антирусизм возник после государственного переворота (с печатью ЦРУ) в Киеве 21 февраля 2014 года.
Как бы то ни было, после событий на Украине мы вступили в другой мир, мир необозримо иллюзорного восприятия, психоза и безумия. С этого момента действительность попросту расщепляется невероятной мощью системы в информационной среде. Это связано по большей части с действиями американистской модели или «англосферы», находящейся в фазе упадка и краха. В результате антирусизм распространяется в мире контр-цивилизации АЗБ как «иллюзорная чума» или христианство в Римской империи с III века.
Расщепление действительности (деструктуризация, деконструкция)
Такое расщепление действительности отсылает нас к восприятию двух крайних полюсов. Первый — это нарратив, который сразу же превращается в нарративный детерминизм (или обязательство следовать нарративу после сформировавших его обстоятельств: случайное становится сутью, и все быстро скатывается к грани безумия). Второй полюс — это ситуационная правда, основа сопротивления чудовищному увязанию в болоте, клоаке, зыбучих песках восприятия. Иначе говоря, это антисистемная динамика, которая говорит каждому человеку, что у него есть выход из психологической тюрьмы нарративного детерминизма с помощью собственных сил, интуиции, опыта и разума, свободного от разрушительного воздействия постмодернизма. Ситуационная правда формируется моментами истины и позволяет восстановить подлинную картину мира, хотя бы в этот момент или в этой ситуации.
Ситуационная правда — не просто одна из нескольких правд, о которых говорит нам реконструктивистская школа Фуко, Дерриды и Делеза, породившая концептуалистскую психологию с пустотой и вакуумом в виде конечной цели. На самом деле все обстоит с точностью до наоборот: ситуационная правда — это вспышка истины, то есть кусочек единственно возможной Правды, которая проявилась в определенный момент в четко определенных обстоятельствах… Именно в эти рамки мы помещаем анализ и определение антирусизма.
Дитя постмодернистского варварства
Впервые мы попытались выработать аналитический подход 14 мая 2015 года после прошедшей в Сочи встречи Путина, Лаврова и Керри, которая завершилась на оптимистичной ноте относительно украинского кризиса и даже возможностей по сирийскому кризису. Мы посвятили часть материала «русофобии», не слишком задумываясь над употребленным понятием и сосредоточившись главным образом на психологиях, которые становятся объектом антирусизма. Как бы то ни было, употребить в данном случае следовало бы именно понятие «антирусизм».
«Как нам кажется, данный случай настолько примечательный, что упомянутая нами «русофобия» представляет собой весьма необычную вещь, которая выходит за границы возможных исторических объяснений. Она настолько неуловима, что не может дать рационального объяснения самой себе (здесь нет даже констатаций рациональности, которые могли бы быть выявлены и рассмотрены рациональным путем). Если рассматривать эту русофобию как эмоциональную псевдополитику, а не чувство, которое опирается на факты и суждения, здесь наблюдается постоянное давление, формирующее бессознательный паралич разума, ограничивающее способность делать выводы и навязывающее нашим истощенным психологиям фильтр, который закрывает для них часть возможностей восприятия. Сила этой русофобии объясняется истощением нашей цивилизации, которая может быть довольна собой лишь в том случае, если ничто не оказывает ей открытого сопротивления. Дело в том, что все, что оказывает это самое сопротивление, становится зеркалом, в котором отражается ее страшный упадок. Такая позиция, безусловно навязана доминирующей над нами системой, которая больше не может смириться с чем-то отличным от нее, сразу же обозначая это как бескомпромиссный источник сопротивления».
Сегодня эпизод США-2016 обострил напряженность столкновения двух полюсов (нарративный детерминизм против ситуационной правды) и приблизил нас к катастрофе (в частности на фоне подтверждения серьезности гипотезы развала США). С учетом центральной роли США в качестве движущей силы системы, эта система проводит прямое вмешательство и питает возникший в 2014 году антирусизм до его трансформации в метаисторическое явление с соответствующими психологическими последствиями. Оно представляет собой неподвластный рассудку и здравому смыслу отчаянный порыв защититься от единственной силы, которая может значительно ускорить развал системы своей духовной силой и мощной традиционной составляющей (но превращается в служащий операционным оправданием миф).
Этот навязчивый антирусизм единственной сверхдержавы должен восприниматься как то, чем он является на самом деле, то есть как полная рациональная и операционная непоследовательность, как интеллектуальная непристойность и убожество, которыми движет поразительный по своей агрессии и объемам поток информации, называющий терроризм современным варварством. Он питает сверхвозможности системы в информационной среде, однако своей полной абсурдностью выставляет систему на посмешище. Антирусизм, нагромождение подобия информации с пагубным воздействием на психологию, определенным образом стал основным операционным методом саморазрушения системы. Это не четко выстроенная конструкция, а чудовищных размеров наслоение, которое ошибочно претендует на некое подобие онтологии. Мы живем во время отчаянной сверхсилы системы (дело в том, что она превращается в саморазрушение), а бедность и скудность этой тактики напрямую указывают на ошибочность этой стратегической инверсии.
Красная тряпка для быка
В нынешнем антирусизме нет ни капли правдоподобия, рациональности и последовательности. Он не утруждает себя доказательствами, демонстрациями, политической или какой-то иной логикой. Он представляет собой лишь бросившуюся вперед сверхсилу, чей порыв тем отчаяннее, что в системе существует бессознательное понимание, панический страх того, что все идет по пути саморазрушения. В ловушке системы находимся не только мы, несмотря на все страдания и неопределенность, которые преследуют нас в этой сверхчеловеческой борьбе. В первую очередь, это касается самой системы, которая превращает сформированный ее сверхсилой кризисный водоворот в водоворот ее саморазрушения: теперь он ведет уже не к энтропизации ситуации в мире, а к черной дыре саморазрушения системы. В этом вихре масштабных преобразований России принадлежит исключительная роль в том плане, что она является одновременно красной тряпкой антирусизма, которым бык сам размахивает перед собой, чтобы раззадорить себя, и ингредиентом антирусизма, не дающим убрать красную тряпку, чей операционный эффект (и метаисторическая роль) — это рок саморазрушения сверхсилы.
Таким образом, нам давно пора рационально принять (без теологических демонстраций и религиозных страстей) гипотезу действия сверхчеловеческих сил на фоне очевидного факта о том, что именно метаисторическая сфера становится площадкой этого Армагеддона. В этих условиях нельзя не отметить очевидную роль России, которая парадоксальным образом закрепила курс на саморазрушение системы в системном артефакте под названием «антирусизм» (без какой-либо связи с чувствами, которые вызывает Россия в современной истории). Мы не раз отмечали (в частности с 2012 года и избрания Путина на новый президентский цикл) эту одновременно духовную и защитную составляющую традиции, которая дает России метаисторическую роль, что она играет сегодня посредством антирусизма, ставшего центральным артефактом уравнения саморазрушения сверхсилы.
Значимость и пределы роли России
Как видите, наша задача заключается в том, чтобы вырвать артефакт «антирусизм» из современной истории, идентифицировать его, а затем закрепить в рамках текущего метаисторического периода. Прежде всего, это означает лишение его каких-либо специфических геополитических концептов и возможности формирования матрицы новой цивилизации. Мы считаем, что особая позиция России и ее значимость представляют собой очень мощный, но ни в коем случае не уникальный элемент, способный сформировать причины ведущего к краху процесса. Хотя Россия сохраняет для себя особый фактор выживания и сопротивления (духовность, традиции), она не обладает достаточной силой по отношению к глобализации, ни достаточным влиянием в антиглобализационной динамике, чтобы собрать все необходимое для формирования нового мира после краха системы. Она является хранительницей ключей от храма, где сейчас проходит масштабный ремонт, однако не обладает решающим словом ни в этой работе, ни в облике храма по ее завершению.
Все это вводит второй элемент. У антирусизма есть те или иные связи с историческими событиями антироссийского типа еще до истоков текущего кризиса современности (вплоть до развала Византийской империи, Карла Великого и т.д.). Его нередко уравновешивают очень сильные пророссийские настроения (особенно во Франции), а его историческую преемственность сегодня пытаются приуменьшить или вообще перечеркнуть, однако все это не имеет практически никакого значения (характер вопроса совершенно иной) и может служить разве что историческим обрамлением метаисторического противостояния с вовлечением входящих в систему людей в безумие русофобии.
С такой точки зрения мы по-прежнему полагаем, что Россия сама по себе не является ключом к загадке развала системы (главный вопрос здесь: что случится потом?). Кроме того, прошлые и будущие геополитические преобразования в связи с Трампом (Трамп 1.0 и Трамп 2.0), а также прочие события вроде возможных изменений ситуации во Франции (выборы 2017 года и их последствия) никак не скажутся на росте антирусизма, который продолжит проявляться исключительно в информационной среде, поскольку суть кроется не в геополитике, а в психологии (как коллективной, так и индивидуальной). Этот антирусизм будет и дальше проявляться всеми нынешними фальшивыми средствами (под видом того, что обычно называют «подъемом глобализма») как объединяющий фактор подъема системы, операционное проявление сверхсилы системы и важная составляющая битвы сверхчеловеческих сил, чьи последствия мы испытываем на себе, потому что борьба идет за нас. С точки зрения антирусизма в информационной сфере можно сказать, что если бы администрация Трампа на самом деле реализовала пророссийскую политику, то оказалась бы в полной изоляции в Вашингтоне по отношению к силам системы и столкнулась бы с перманентной партизанской войной в информационной среде и связанным с ней психозом. Как бы то ни было, превращение Трампа 1.0 в Трампа 2.0 никак не отразилось на масштабах явления.
Нигилизм в антирусизме
Антирусизм, безусловно, оказывает воздействие на политику, однако оно зачастую неконтролируемо, непостоянно и совершенно противоречиво — все потому, что оно не является политическим по своей сути. В этом заключается очень важный момент: мы не признаем какого-либо политического или геополитического значения у антирусизма, который абсолютно пуст с такой точки зрения.
Это явление напрямую подвергает психологии, как индивидуальные, так и коллективные, на которые воздействуют более или менее выраженные патологии, ужасному и разрушительному влиянию мощных течений метаистории. Его политическое применение «политиками» (политическими зомби), которые являются исключительно членами руководства системы и их последователями, регулярно лишь еще больше упрочивает эти катастрофические результаты. Вся антироссийская политика АЗБ с бесчисленными неудачами и полным отсутствием рационального подхода является самой наглядной и точной демонстрацией этого факта, невыразимой клоакой, где зомби системы надувают оборачивающиеся катастрофами пузыри.
Последствия этих перемен ведут к формированию совершенно нигилистской и непродуманной политики, которую разум не может понять или даже идентифицировать без принятия гипотезы огромной совокупности творцов повествования. Он окутывает жертв нарративным детерминизмом, который вынуждает их совершать еще большие ошибки в попытке исправить старые (дело в том, что все отсылки к действительности ведут лишь к видимости этой самой действительности, тогда как истинная реальность расщеплена). Руководство системы находится в тюрьме, где невозможно не просто найти ситуационную правду, а даже представить себе ее поиск.
Другими словами, антирусизм представляет собой «операционное» средство системы, если хотите, решетку тюремной камеры, где сидят руководство системы и зомби системы, у кого не осталось других инструментов мышления помимо нарративного детерминизма. Речь идет об операции высших сил, на которых мы зачастую ссылаемся, чтобы подчеркнуть саморазрушение руководства системы. Тем самым оно закладывает камень в фундамент метафизической структуры, которая формирует будущее неизбежного саморазрушения системы.
