Россия стягивает войска на границу с Украиной. Почти круглосуточно в направлении Украины идут эшелоны с военной техникой, а количество личного состава ВС РФ в приграничных областях уже достигло почти 100 тысяч военнослужащих. Официально в Кремле такую активность объясняют проведением учений. Однако эксперты уверяют: и масштабы перемещения, и ряд других факторов могут свидетельствовать о том, что Россия готовится к войне.
И все это происходит под натужные, исполненные ненависти вопли — не только придворных топ-пропагандистов, но и кремлевских чиновников. Градус истерии достиг невиданных ранее высот. В РФ усиленно пытаются убедить то ли мир, то ли население собственной страны в том, что Украина собирается не только освобождать собственные оккупированные территории, но и планирует нападение на Россию.
Действительно ли мир оказался на пороге войны — или мы наблюдаем лишь дорогостоящий шантаж со стороны РФ? Где может произойти вторжение в случае, если Путин решится пойти ва-банк? И наконец — как далеко удастся россиянам зайти на Украине, учитывая численное превосходство в живой силе и вооружении? Об этом «Обозреватель» расспросил у Дмитрия Яроша, командующего Украинской добровольческой армии (запрещенная в России организация — прим. ред.), которая уже активно готовится к тому, чтобы снова пойти защищать украинскую землю с оружием в руках.
Обозреватель: «Орда» на границах. Как думаете, для чего? Это блеф или они действительно готовятся к чему-то?
Дмитрий Ярош: Эта азиатская «орда» у нас на границах с 2014 года…
— Но не в таких количествах.
— Да, количество их варьируется время от времени. И в данном случае это, безусловно, угроза для Украины. Я не сомневаюсь, что они готовятся и дальше к вторжению. Будет ли оно? Здесь я не уверен. Можем только гадать. Потому что это зависит, прежде всего, от того, что творится у Путина в голове. Но в том, что то, что сейчас происходит — это подготовка к вторжению, я не сомневаюсь.
Это вторжение, кстати, может произойти и не сейчас. Оно может произойти через полгода, через год. Но модель стягивания и развертывания войск они отрабатывают сейчас на отлично. Конечно, здесь больше надо общаться с нашими спецслужбами, с нашей разведкой, потому что у них гораздо больший объем информации, чем у меня. Выводы будут делаться там.
— Эксперты отмечают, что россияне сейчас разворачивают полевые госпитали, что может служить признаком, что это не просто учения. И количество войск, которые перемещаются, впечатляет. Такой активности мы не видели с 2014 года. А российский военный аналитик Павел Фельгенгауэр вообще утверждает, что в последний раз такие масштабные перемещения происходили еще в 1970-х… Неужели все это делается только для того, чтобы просто постоять на границах и разойтись?
— Безусловно, это будет использоваться в геополитических раскладах и в переговорах России с США или Евросоюзом. Впрочем, я как человек причастный к защите государства, не хочу гадать. Есть конкретные факты. И исходя из них, мы должны надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. То есть к вторжению. И делать это должно прежде всего военно-политическое руководство государства.
Должен быть отмобилизован весь украинский народ. Ни одна армия не может против народа воевать. Мы это даже по Афганистану в очередной раз увидели. Когда США, страны НАТО выводят войска — понятно, что «Талибан» (запрещенная в России организация — прим. ред.) победил в очередной войне. Имея абсолютную поддержку афганского народа. А когда такая поддержка есть, тогда даже против таких огромных государств можно действовать адекватно. И для нас это самое важное в данной ситуации.
— Если россияне все же попрут, какие направления требуют наибольшего внимания, по вашему мнению? Куда они могут ударить в первую очередь?
— Мы сейчас получаем информацию, что из Кремля зашли деньги на так называемые Донское и Кубанское казачьи войска. Потому что в частях и подразделениях бандформирований, в так называемых 1 и 2 армейских корпусах «ЛДНР» — огромный некомплект. Поэтому сейчас активно нанимают большое количество «добровольцев», а по сути — наемников в Ростове-на-Дону, в Краснодаре и так далее — и они должны пополнить ряды боевиков. Плюс на Северном Кавказе — у нас оттуда, от нашего батальона Шейха Мансура — поступает информация, что в Ичкерии те же события происходят. Кроме того, перебрасывается много БК, топлива и так далее. Из этих подготовительных мероприятий видно, что Россия будет пробовать, скорее всего, совершить какую-то провокацию — возможно, где-то на донецком или луганском направлениях. И, соответственно, после этого планирует задействовать те резервы уже регулярных российских войск, которые они массово подтянули к нашим границам. Пробовать прорывать наши линии и так далее.
Все, что сейчас происходит, делается, на мой взгляд, с целью вытеснить группировки Объединенных сил с территории Донецкой и Луганской области, создав там «квазигосударственное образование». Они давно заявляют, что Донетчина и Луганщина — это их территории, оккупированные «укропами». Под эти российские нарративы все и делается.
Ну и активность на севере и на юге Украины, на правом и левом флангах — тоже не случайна. Если они ударят с севера и с юга — наша группировка Объединенных сил окажется в окружении. Поэтому по крайней мере демонстрировать такие намерения они могут с целью помочь этой демонстрацией главному удару с востока. Это один из возможных вариантов.
При определенном наращивания сил я бы не исключал еще и достоверности удар с юга — в направлении Херсона, Мелитополя, Новой Каховки — с целью взять под контроль Северо-Крымский канал. Об этом много сейчас говорят. Возможны какие-то высадки десантов и воздушных, и морских. Это реально. По нашей информации в Новороссийске у них десант подготовлен. В Севастополе — подготовлен. Идет три больших десантных корабля с Балтийского флота с морпехами. Такие силы они и дальше концентрируют.
Это все — возможные варианты.
Как по мне, воевать в открытой степи — при превосходстве русских в авиации, при возможности нанесения массированных ракетных ударов со стороны врага — не очень уместно. Нам бы надо было превратить тот же Херсон, те же Новую Каховку, Мелитополь, Запорожье, Днепр в конце концов — в города-крепости. Это надо было делать уже вчера. Надо учить наши подразделения, части вооруженных сил действовать в условиях оперативного окружения. Сделать запасы по боекомплекту, по продуктам, по медицине. Потому что в городах они увязнут. В городах их можно бить.
Их надо хватать за ремни, условно говоря, не давать работать их авиации — и таким образом достигать успеха. Наносить такие потери, чтобы уже было неповадно им было дальше-то думать. Потому что при широкомасштабном развертывании Россия пойдет до тех пор, пока мы ее пустим.
Это было видно, кстати, по второй чеченской кампании. Насколько я помню, когда она начиналась, в Генштабе ВС РФ было разработано несколько планов. Один из них предусматривал взятие под контроль только степной части Чечни. В горы они лезть не планировали. Но когда увидели, что хватает сил и средств, сопротивление не столь активно, как они рассчитывали — они пошли дальше и взяли под контроль всю Ичкерию.
— Вы говорите о запасах, а по данным экс-секретаря СНБО Александра Турчинова, сейчас со стратегическими запасами у нас беда. Он, в частности, выступая на одном из телеканалов, отметил, что на данный момент топлива закупили всего на 80 миллионов гривен — при том, что раньше на это тратили около 2 миллиардов гривен. Но от представителей власти, от ее спикеров, того же Алексея Арестовича, мы слушаем мантры, что у нас все замечательно, что мы полностью готовы к возможному нападению РФ, у нас все под контролем… Вы как оцениваете — готовы? Все под контролем? Или это самоуспокоение в случае вторжения может вылезти нам боком?
— Мне кажется, здесь важно держаться какой-то «золотой середины». В условиях, сложившихся сегодня, не очень хочется выносить сор из своей избы. Хотя я убежден, что российская агентура прекрасно знает состояние вооруженных сил, стратегических запасов, всего остального. Я знаю, что проблем существует много. Но при желании военно-политического руководства все они могут быть решены в течение короткого промежутка времени. Очень быстро их можно решить — и по топливу, и по боеприпасам, и по всему остальному. Было бы только у них желание это делать.
Меня очень беспокоит определенная моральная неподготовленность людей, которые сегодня у власти, к этим военным вызовам. Они не знают реально, что это такое — война. Они о ней слышали прежде. Может, когда концерты приезжали давать где-то близко к передовой. Но они не жили этим 7 лет. Поэтому есть определенная опасность, что испытания войной они не выдержат.
Но имеем то, что имеем в данном случае. Надо прямо сейчас активизировать все процессы — создание территориальной обороны той же, боевое слаживание частей, подразделений. По максимуму задействовать и обучать операторов ПЗРК, переносных зенитно-ракетных комплексов — потому что россияне много там сконцентрировали «вертушек» тех же, ударных, новейших. А нам надо учить людей их сбивать… У нас власть много говорит. Но не так много делает, к сожалению, как хотелось бы.
— Но хоть что-то делает?
— Да конечно — что-то делается. По линии вооруженных сил, по линии силовых структур. Сейчас в северных и южных областях проходят антитеррористические учения. Служба (СБУ — прим. ред.) пытается тоже готовиться к введению мощного контрразведывательного режима. И, на мой взгляд, его надо уже вводить. Я более чем уверен: у нас в тылу уже есть легендированные группы их спецназа. Более чем уверен в этом. Потому что у нас граница открыта. Без контрразведывательной защиты в прифронтовых областях, в северных и южных регионах Украины будет очень плохо.
Нашим спецслужбам надо подготовиться к зачистке нашего тыла от коллаборационистов. Ведь это и саботаж, и диверсии, и все что угодно. При этом имею в виду коллаборационистов от уровня Верховной рады и заканчивая, условно говоря, уровнем ОТГ. Эти вещи надо делать. Мы видим, что СБУ, начиная с января-февраля, начала наконец выполнять те функции, которые ей надо выполнять. Это видно по контрразведке, видно по агентуре российской. Но все равно этого мало. Надо активнее работать.
По вооруженным силам они пытаются делать все, что нужно — и главком, и оперативные командования, и так далее. Но, к сожалению, мне кажется, что государство все же мало выделяет материальных ресурсов для того, чтобы получалось более совершенно, чем оно получается сейчас. Меня не может не волновать небольшой запас снарядов больших калибров и так далее. Есть реальные проблемы, о которых пишется, говорится, о которых россияне знают… То есть и я могу что-то сказать.
Но я прекрасно понимаю: мы выдержим удар. Это будут потери с нашей стороны — и немаленькие. И общество должно быть к этому готово. Но если за каждого нашего погибшего героя мы будем забирать десяток жизней тех «орков», что пришли и еще будут приходить на Украину — мы нанесем им такие потери, которые сделают невозможным их продвижение по нашей земле.
— При серьезных проблемах с боеспособностью украинской армии в 2014 году, у России тогда не получилось «легкой прогулки», на которую в Кремле, очевидно, надеялись. Сегодня армия у нас совсем другая. Насколько сложнее россиянам пришлось бы сейчас, если бы они решили начать вторжение?
— В десятки раз. Вне всякого сомнения. Люди, которые знают, что такое война — это наш огромный резерв. Даже подготовка к мобилизационных мероприятий по УДА это показывает. Телефоны наших штабов, командиров подразделений — «красные» просто. Те хлопцы, которые воевали в 2014-15 годах, хлопцы, которых мы уже годами и не видели — они все готовы в любой момент вернуться в строй. Артиллеристы. Минометчики. Снайперы. Я даже удивлен такому массовому отклику людей на угрозу, который сейчас происходит. А это люди с боевым опытом. Безусловно, это будет совсем другая война для россиян, чем это было в 2014 году. Когда масса необстрелянных, неподготовленных, не экипированных, не вооруженных людей противостояла их нашествию тогда.
— Имеете предположения, как далеко россиянам удалось бы продвинуться до того, как их украинцы остановят?
— Это зависит от направлений ударов. Внезапности как таковой у них уже не получится. Сейчас все наши войска приведены в состояние повышенной боевой готовности. В принципе, ждут на разных направлениях. Но при всем это плотность наших заслонов — назовем это так — она не везде одинакова. Если это будет условный удар с севера — они, мне кажется, имеют шанс там вклиниться на какую-то глубину. Если удар будет с юга, из Крыма — там начнется хорошее «рубилово» прямо на перешейке… Здесь очень разные варианты. Я не вижу у них, например, возможности прорвать восточный фронт. Именно там у нас сил и средств достаточно, чтобы их сдержать и перемолоть. А украинская пехота, закопанная в землю — это такая штука, которую выбить очень и очень трудно. Мы же сотни лет как пехота хорошо работали — еще с казацких времен. Так оно и сейчас есть. Но это лишь предположение, прогнозы. На войне время от времени все складывается совсем иначе, чем прогнозируется.
— УДА уже начала процессы по восстановлению, по развертыванию подразделений?
— Мы готовы очень быстро развернуться. Для этого все сейчас делается, собственно: базы, районы развертывания готовим. Но для этой подготовительной работы не надо большого количества людей. У нас все идет по плану. Собирать бойцов сейчас пока нет смысла. Если бы у нас были лишние ресурсы, или если бы государственные мужи ответили мне положительно на наши предложения — можно было бы и уже собирать. А так — вы же понимаете: это продукты, это деньги, вооружение, боеприпасы. Собрать людей и не вооружить их — какой смысл?
Разумеется, мы увеличили численность наших подразделений, работающих по восточному фронту. Но для нас это не трудно сделать. Есть отработанный механизм, как это делается. И при этом все сейчас находятся в готовности №1. Ребята знают, что у нас очень мало времени будет на то, чтобы развернуть несколько батальонов и несколько отдельных легкопехотных отрядов.
— Вы упомянули о провокациях. И глава ФСБ Патрушев на днях заявлением на эту тему разродился, анонсировал теракты со стороны «украинских диверсантов». Как думаете, что это будет? Своих снова начнут убивать, чтобы нас обвинить?
— Циничность и грубость российской политики — практически безгранична. Мы можем увидеть взорванные какие-то дома в России, как это было перед чеченской кампанией. Можем в Крыму увидеть что-то такое, что приведет к нагнетанию ситуации и «освобождению» (как они это назовут) каких-то территорий… Сейчас их СМИ разгоняют истерики, что «украинская артиллерия бьет по мирным кварталам Донецка» или какого-то другого населенного пункта, якобы убивает гражданское население — и они должны защитить своих сограждан, «русскоговорящих» и так далее… Не знаю, что будет. Но они способны на все. Даже на самое худшее. И когда они на Алтае сейчас «украинских националистов» задерживают — это смешно. Но не весело.
— Порой в контексте тех планируемых провокаций звучит на росТВ и ваша фамилия. Почему, как думаете?
— Страшилки 2014-го для них, видимо, до сих пор работают. И сейчас, как я вижу, в тренде остается та же, например, «визитная карточка Яроша». Много лет уже. Очевидно, их фантазия не такая и буйная в этом отношении, так как используют одно и то же. На самом деле мы за все эти годы ни разу не нарушили правил ведения войны. Мы честно защищаем свою родину. Добровольцы же никуда не делись, а 7 лет на передовой минусуют врага. Пожалуй, это тоже играет свою роль. Если бы мы сидели где-то далеко, ничем не занимались — наверное, не было бы смысла им вспоминать Яроша, УДА и добровольцев в целом.
— Почему эта эскалация, это накопление войск РФ на наших границах происходит именно сейчас? Растет ли со временем вероятность, что просто бряцаньем оружием дело не ограничится?
— Еще раз подчеркиваю: нам надо готовиться к их вторжению. Даже если сейчас, в связи с переговорами и достижением определенных договоренностей, закрытых или открытых, может происходить даже деэскалация какая-то. Но в том, что стратегической задачей Путина является уничтожение Украины как государства — я думаю, уже у любых людей с более или менее критическим мышлением сомнений нет.
И соответственно — и Путин, и его преемники, и его команда все будут все делать для того, чтобы рано или поздно какое-то вторжение было. Поэтому Украина должна готовиться к этому вторжению каждый день, каждый час, каждую минуту. Как внутренне, морально, психологически — так и в экономическом, военном, политическом плане. Ибо мы имеем гибридную войну.
— На какие компромиссы и уступки мы категорически не можем соглашаться? Вот сейчас много говорят о том, что снова будет педалироваться тема воды в Крыму — в том числе, и на европейском уровне…
— Однозначно: никаких компромиссов с Россией — особенно сейчас — быть не может. Потому что будет повторение чехословацкого варианта 1938 года. Когда более слабая страна идет на компромиссы с сильным врагом, с империей — то в конце концов она теряет все признаки государственности. Таков закон человечества. Поэтому особенно сейчас, когда они выставляют ультиматумы, нам надо выдержать удары, нам надо не уступить ни одной из тех позиций — политических, геополитических, — на которых мы стоим все эти годы. И тогда мы сохранимся как государство и сможем дальше творить свою жизнь. В других случаях мы проигрываем однозначно. Поэтому сейчас — никаких компромиссов.
Более того: нам надо поднимать ставки. Мы имеем рычаги влияния внутри государства. СНБО начал предпринимать определенные меры по защите государственности. Санкции, закрытие вражеских каналов и так далее. Но при всем у нас есть такая огромная и довольно мощная «пятая колонна» как Русская православная церковь на Украине — УПЦ (МП) так называемая. И с этим надо что-то делать. У нас есть очень много всяких предприятий, банков тех же, которые непосредственно связаны с государством-агрессором. И это — потери для врага так же огромные. И здесь надо играть активнее и соответственно ставить это все на место. У нас есть граница, имеющая большую протяженность. Через нее перемещаются грузы и так далее. Это тоже возможное средство давления на Россию. Потому что они теряют не меньше, чем мы. Конечно, для нас, для Украины — это жертвы. Но без жертв победы не бывает. Поэтому надо повышать ставки.
— Конкретизируйте, пожалуйста. Если речь идет об УПЦ (МП) — что вы имеете в виду? Запрет? Что-то другое? Если говорим о российском бизнесе на Украине — что, по вашему мнению, мы должны сделать? Национализировать? Ограничить деятельность?
— По русской церкви в первую очередь украинские службы должны предоставить доказательства — а я знаю, что такие доказательства есть — антигосударственной деятельности конкретных епископов, конкретных священников и так далее. Этого достаточно будет для начала уголовных производств. И обязательно — освещение этого среди широких народных масс. Потому что у нас почему-то до сегодняшнего дня воспринимают это образование как церковь. Если Святогорская лавра в 2014 году — и фактов в подтверждение этого очень много, это неоднократно фиксировалось — была практически базой для боевиков, российских казачков — что это имеет общего с церковью? Тем более, украинской?
Если один из монастырей в Одессе был базой, где «титушня» хранила оружие — где здесь религия? Где здесь христианство? Посмотрите на монахов Почаевской лавры — они же практически взводами ходят! Это спецназ ГРУ российского или ФСБ! «Монахи»… И это наш глубокий тыл. Таких примеров очень много. И я знаю, что в СБУ очень много информации о антигосударственной деятельности. Если бы у них было желание — они бы пописали побольше переговоров, которые те епископы, убежден, ведут с Москвой, с Крымом, поездки бы зафиксировали и так далее. И увидели бы, что это — агентурная сеть российских спецслужб, которая прикрывается религией, христианством.
Исходя из этого, во-первых, однозначно лишить названия УПЦ, что уже давно должно было быть сделано, потому что даже на законодательном уровне это принималось. И соответственно с помощью санкционных механизмов ограничить их влияние на сознание наших людей. Потому что здесь хлопцы наши погибают, а они благословляют «русские войска». Куда это годится?!
Что касается предприятий российских — здесь можно задействовать тот же санкционный механизм. Можно их передавать, как это было сделано с «трубой Медведчука», АРМА (Агентство по розыску и управлению активов — прим. ред.), а АРМА, в свою очередь, передаст в управление украинским компаниям. Все законно, все нормально. Вы же посмотрите: даже Запад не кричит о «священной частной собственности». Все воспринимают с пониманием. Поэтому надо сделать то же самое со всеми. С этими Сбербанками, которые у нас еще пооставались… Оно все должно перейти в распоряжение украинского государства. Война! Имеем полное право!
— А на границе что предлагаете? Прекратить поток грузов вообще или как-то ограничить?
— Я не большой специалист в экономике, но понимаю, что за счет транзита Россия получает в свою казну миллиарды. И использует те деньги для оккупации нашей земли, для агрессии против нашего государства. Поэтому надо рассматривать вариант, когда граница будет закрыта. Дико было бы, если бы во время Второй мировой войны туда-сюда гуляли эшелоны между «осью» и союзниками. Война есть война.
Это те средства давления, которые у нас еще есть, но которые мы не используем. По разным причинам. У нас же очень умные эти руководители. Только потом их ум кровью большой на фронте обращается — и все. Надо использовать все средства, которые есть. Конечно здесь должна была быть целостная стратегия, концепция обороны государства. Я говорю фрагментами. Но при этом всем — от духовной сферы до геополитики, до военной сферы — по каждому направлению можно что-то делать.
— А создание такой стратегии сейчас анонсировали только…
— Да, я слышал. Восьмой год войны.
— Отслеживаете ли заявления наших западных партнеров, как говорится? Видите ли различия между заявлениями образца 2014-го и сегодняшними? Есть ли шанс, что в этот раз дело не ограничится только «глубокой озабоченностью»?
— Я действительно отслеживаю такие заявления. И разница огромна. Слава богу, Запад сейчас говорит значительно радикальнее, чем в 2014 году. И главное — за заявлениям следуют и действия, постоянно и последовательно. Большим делом является участие наших западных партнеров в подготовке наших вооруженных сил, наших спецслужб. Я смотрю, как активизировались совместные учения — это очень хороший знак, это абсолютно правильно и так должно быть. Мы видим, что гораздо чаще летают какие-то самолеты транспортные на Украину. Мы не знаем, что там, в тех самолетах — это закрытая информация. Но слухи положительные доходят, так сказать.
Более того, по заявлениям Дмитрия Кулебы, министра иностранных дел, можно предположить, что в случае широкомасштабного вторжения наши партнеры предоставят нам в достаточном количестве средства уничтожения врага. Есть конкретные какие-то вещи. И чрезвычайное положение в США, которое ввел Байден — это тоже довольно показательно. При том, что наши говорят: а вот нам военное или чрезвычайное положение не нужно. Хотя мне кажется, что здесь весовые категории немножко разные. Разные государства. И угрозы несколько отличаются. Потому что мы оказались лицом к лицу с непосредственной угрозой вторжения… Ну, люди привыкли жить мирной жизнью. Им так комфортно. Кто-то стоит на передке и проливает кровь, а кто-то себе политиканствует. К сожалению, такова реальность, такова жизнь сейчас.
— Если вдруг наше государство в лице власти пойдет на какие-то договоренности, на какие-то уступки — недопустимые… Как мы, общество, должны реагировать? Что делать тогда?
— Однозначно патриотические политические общественные объединения должны начать массовые акции протеста в столице, по областям. Здесь надо включить фактор так называемого гражданского общества — и не допускать таких вещей. Тем более, что уже положительный опыт в этом есть. Мы же помним парижскую встречу. Это надо будет делать. Я прекрасно понимаю, что эти акции должны быть очень массовыми, очень содержательными — и исключительно мирными. Потому что когда враг стоит прямо на пороге, он, вероятно, рассчитывает и на то, что у нас начнется «заваруха» внутри. И тогда уже будет конкретно артикулировано, что на Украине — «гражданский конфликт», а Россия «идет защищать русскоговорящих людей». Так оно выглядит.
Но то, что собственно политики, патриоты, общественные активисты и т.д. должны провести максимальную мобилизацию патриотического сегмента общества и выйти с протестом — это однозначно. Нельзя такое пропустить. До акций гражданского неповиновения, до блокирования — мирного, еще раз подчеркиваю, потому что это очень важно на этом этапе — и правительственного квартала, и всего, что угодно. Но нельзя допустить сдачи нашего государства.
— Россия вновь активизировалась в раздаче своих паспортов в ОРДЛО. Ходят слухи, что это может быть связано с планами РФ аннексировать оккупированную часть Донбасса. Об этом, мол, Путин может заявить в ходе своего обращения к Госдуме…
— На 21 апреля это обращение запланировано, кажется.
— Да. Насколько этот вариант реалистичен? И шире: если такая аннексия состоится — что это будет означать для нас?
— Такой вариант возможен абсолютно. И помешать ему каким-то образом мы не можем. Пока что для того, чтобы пойти на штурм Москвы, сил у нас недостаточно — хотя хорошо было бы сделать там болото, как и было задумано природой в свое время. Но если серьезно — такой вариант возможен. Хотя мне кажется, что более вероятным может быть подписание некоего договора. Возможно, это будет югоосетинский, абхазский или приднестровский вариант — насколько слышно, такой план у них тоже рассматривается: создание отдельного анклава в союзных отношениях с эрэфией.
— То есть речь идет о признании «ЛДНР», которых Россия до сих пор не признала на государственном уровне?
— Да. Если же говорить об аннексии, мне кажется, Путину было бы интереснее захватить Донецкую и Луганскую области полностью, а не ограничиваться теми кусочками, которые мы не успели в 2014 году освободить. Не имели возможности это сделать. Такой вариант с точки зрения пропаганды, с точки зрения рейтинга для них лучше. Но не знаю. Точно уверен, что какие-то заявления по Украине будут. Видно, что Путин играет сейчас в украинскую игру, потому что его рейтинги падают, экономика летит в пропасть — и маленькому кремлевскому карлику необходима «маленькая победоносная война». Но — посмотрим. Я же не провидец, чтобы знать, что у него в голове. И не психиатр.
— Мы много говорили о том, что будет означать российское наступление для Украины. А для самой России какие последствия это будет иметь? Широкомасштабная война против Украины может стать катализатором для распада этого образования? Началом конца?
— Я убежден, что это станет гвоздем в гроб Российской империи в том виде, в котором она существует сегодня. Бог милостив. Бог сделает все для того, чтобы фактор Российской империи больше не влиял на Украину, не дестабилизировал, не коррумпировал наше государство. И тогда мы заживем свободной нормальной жизнью. Победа будет за нами при любых раскладах. Вопрос только в количестве жертв. Как с той стороны, так и с нашей. Потому что погибать там будут снова лучшие представители украинской нации. Но при всем этом кровь героев, которая пролита в борьбе за независимость, за свободу — она никогда не проливается зря. Украина будет. И все будет — Украина!
