В мае, после президентской присяги на пышной церемонии в Большом кремлевском дворце, Владимир Путин принялся за работу и подписал ряд указов, превращавших его политическую программу в закон.
Указ о «долгосрочной государственной экономической политике» включал в себя распоряжение переработать масштабный приватизационный план, принятый в 2010 году прежним президентом Дмитрием Медведевым, реализация которого была отложена из-за нестабильности на рынках и политических баталий.
Решение Путина о том, что государство должно уйти из всех компаний в российской экономике, объем которой составляет 1,86 триллиона долларов, выглядит поддержкой идеи приватизации. Однако президент предусмотрел несколько важных исключений. В приватизационный план не попали мощные государственные сырьевые и оборонные компании, а также так называемые естественные монополии.
Путин и Медведев, четыре года правившие Россией в тандеме, поменялись должностями: Путин стал президентом, а Медведев возглавил правительство. В свой последний день на посту премьер-министра Путин назначил своего союзника Игоря Сечина главой Роснефтегаза – компании, управляющей государственными пакетами акций нефтяной компании Роснефть, газовой монополии Газпром и различных производителей электроэнергии.
Читайте также: Кремль сохраняет свое влияние на бизнес
Когда британская нефтяная компания BP объявила, что планирует продать принадлежащие ей 50% акций ТНК-BP, крупнейшего в России производителя нефти, Сечин не упустил эту возможность, и Роснефть договорилась о покупке компании. Сумма сделки, уменьшившей роль частных компаний в российском нефтяном секторе и обеспечившей государству контроль более чем над половиной добываемых в стране 10,2 миллиона баррелей нефти в день, составила 56 миллиардов долларов. «Эти цифры поражают, - говорит ректор московской Российской экономической школы Сергей Гуриев. – У нас появится новый Газпром, но на этот раз в нефтяном секторе».
Для иностранных инвесторов решение об отказе от приватизации в стратегических секторах не стало неожиданностью, считает директор по инвестициям московского инвестиционного фонда Verno Capital, Дмитрий Крюков. «Неофициально всегда было понятно, что в нефтяной, газовый и оборонный секторы иностранцев, как правило, не пускают», - утверждает он.
Важнее вопрос о том, будет ли Россия воплощать в жизнь остальные приватизационные планы, если учесть, что над фондовыми рынками тяготеет глобальная неопределенность.
Обнадеживает, что российский государственный сберегательный банк Сбербанк воспользовался недавним оживлением на рынках, чтобы устроить вторичное публичное предложение. Банк разместил 7,58 % своих акций и привлек 5,2 миллиарда долларов, в основном на Лондонской фондовой бирже. Глава Сбербанка Герман Греф заявил, что это подготовит почву для приватизации других компаний. «Если они верят в нас, то верят в Россию», - сказал он.
Также по теме: Россия возобновляет приватизации
В отличие от многих других российских фирм, намеченных для приватизации, Сбербанк избавился от своей репутации плохо управляемой компании. Путин приветствовал сделку, отметив, что по инвестиционной привлекательности Сбербанк уступает только американской компьютерной компании Apple.
Планируется также продать пакеты акций ВТБ, второго по величине банка в России, Совкомфлота, государственной судоходной компании, и «Алросы», алмазодобывающей компании. В число других потенциальных объектов приватизации входят «Российские железные дороги».
Однако не всех инвесторов получается убедить. «Уже три года речь идет об одних и тех же компаниях. Это День сурка или на сей раз что-то изменилось?» - сомневается главный экономист московского инвестбанка Aton Питер Уэстин (Peter Westin).
Тем не менее, Гуриев верит, что приватизационная программа, хотя она и выглядит непростой, будет выполнена к 2016 году – крайнему сроку, установленному Путиным в день инаугурации. «Нужно сделать многое, в частности - продать все банки, - говорит он. – Стоит ли в это верить? Стоит. Путин не может позволить себе не выполнять своих обещаний».
Приватизация стяжала себе в России скверную репутацию благодаря печально известным залоговым аукционам середины 1990-х годов, когда небольшая группа бизнесменов с хорошими связями взяла под контроль за сравнительно небольшие деньги самые ценные советские активы. Кремль пошел на это, так как искал средства, чтобы выплатить зарплаты бюджетникам и избежать экономического коллапса. Однако многие россияне сочли передачу лучших активов страны группе инсайдеров открытым грабежом.
Читайте также: Российский план приватизации вызывает вопросы
После того, как российская экономика расцвела благодаря высоким нефтяным ценам, в стране появилось новое поколение связанных с Кремлем магнатов. Теперь многие опасаются, что эти магнаты могут воспользоваться своей близостью к власти во время очередного этапа приватизации так же, как их предшественники в 1990-х.
Сомнения у инвесторов вызывает быстрый рост портово-логистической компании «Сумма», аккумулирующей активы, которые позволяют ей использовать стратегическое положение России как сухопутного моста между Китаем и Европой. Эту компанию контролирует миллиардер Зиявудин Магомедов, находящийся в хороших отношениях с вице-премьером Аркадием Дворковичем и с Николаем Токаревым – президентом государственной трубопроводной монополии, которая совместно с «Суммой» владеет Новороссийским морским портом.
В мае «Сумма» приобрела на приватизационном аукционе 50% акций плюс одну акцию государственной «Объединенной зерновой компании». Она нацеливается и на другие государственные активы, в частности на «ТрансКонтейнер»- подразделение РЖД, контролирующее половину российского контейнерного трафика. «Сумма» утверждает, что не использует связи с чиновниками. Дворкович, в свою очередь, заявляет, что он не помогает компании.
По мнению Гуриева, пока приватизационные аукционы остаются конкурентными и прозрачными, не существует риска того, что повторится ситуация 1990-х годов, для которой были характерны подозрения в коррупции. Правительство приглашает западные банки надзирать за аукционами и обеспечивать честную игру.
Инвесторы призывают правительство не фокусироваться на аукционах и частных размещениях, а выставить больше компаний на открытый рынок. «Нам нужны новые компании на рынке», - считает Уэстин. Это обеспечило бы приток средств, позволило бы диверсифицировать концентрирующийся сейчас на нефти российский фондовый рынок и дало бы инвесторам шанс вложить часть капитала, который сейчас из-за нехватки инвестиционных возможностей покидает Россию со скоростью более 80 миллиардов долларов в год.
