В пятницу Госдума одобрила в третьем окончательном чтении запрет на усыновление российских сирот гражданами США, известный как «закон Димы Яковлева».
После рассмотрения в Совете Федерации, обычно носящем формальный характер, документ поступит на подпись президенту.
Владимир Путин в ходе пресс-конференции 20 декабря заметил, что на закон еще надо внимательно посмотреть, но в целом поддержал его авторов. Практически никто не сомневается, что запрет вступит в силу.
Между тем, с открытыми возражениями ранее выступили три члена российского правительства (министр иностранных дел Сергей Лавров, глава минобрнауки Дмитрий Ливанов и министр по делам Открытого правительства Михаил Абызов), уполномоченный по правам человека Владимир Лукин и члены Общественной палаты.
Дмитрий Медведев, хотя в целом и поддержал меры, предложенные думцами, но на встрече с руководством «Единой России» 19 декабря призвал не увязывать вопрос о детях с «законом Магнитского» и российско-американскими отношениями, а лучше заботиться о сиротах.
Это уже второе за месяц событие, свидетельствующее об углублении разногласий внутри российского правящего класса. Первым было «дело Сердюкова».
Особое мнение
Единства и единомыслия, в том числе, в верхах, не бывает ни в каком обществе. В СССР шутили, что «система у нас однопартийная, но многоподъездная». Удивляться надо не тому, что в элите есть разногласия, а тому, что они вышли наружу.
Политика Владимира Путина всегда состояла в том, что он - единственный арбитр для своего окружения, конфликты в публичной сфере не решаются, попытки вынести сор из избы наказываются независимо от того, кто прав по существу.
Если бы Анатолий Сердюков просто перестал устраивать президента или проиграл в аппаратной борьбе, его можно было бы снять в рабочем порядке и без шума. Вместо этого возник громкий скандал, пошли разоблачительные телерепортажи и заявления.
По мнению аналитиков, за кампанией против бывшего министра обороны стояли «силовики» и их политические союзники из консервативно-националистического лагеря.
Зазвучали предположения, что Сердюков - первая ласточка, и советы Путину поднять свой рейтинг, провозгласив крестовый поход против коррупции с многочисленными «посадками» и переделом собственности.
Однако Дмитрий Медведев в телеинтервью 7 декабря фактически призвал нажать на тормоза. Путин в послании Федеральному Собранию и на пресс-конференции 20 декабря говорил о борьбе с коррупцией в общих выражениях. Эксперты практически единодушно считают, что Сердюкову теперь ничего не грозит, и дальнейшего развития данная тема не получит.
Но не успел президент «разрулить» одну ситуацию внутри правящей элиты, как тут же возникла другая.
Сор из избы
«Раскол элит начался не месяц, а год назад, - заявил Русской службе Би-би-си гендиректор Совета по национальной стратегии Валерий Хомяков. - Когда Владимир Путин объявил о своем решении идти на третий срок, кто-то потирал руки, а кого-то это не очень устроило. А когда начались массовые протесты и снижение рейтинга президента, он перестал восприниматься как абсолютный гарант благополучия элиты, самим о себе думать нужно».
По мнению независимого политолога Павла Салина, обострение внутриэлитных противоречий вызвано нарушением сложившегося баланса.
«За последние полгода усилились позиции тех, кто выступает за государственную экономику и форсированное развитие военно-промышленного комплекса, что неизбежно влечет за собой эксплуатацию образа осажденной крепости и завинчивание гаек во всех областях жизни. Те, кто против, естественно, вынуждены активизироваться», - считает эксперт.
Кроме того, «закон Магнитского» поставил российский правящий класс перед выбором.
«В нулевые годы авуарам российской элиты на Западе ничто не угрожало. Были отдельные коллизии наподобие дела о недвижимости русской мафии в Испании, но они касались явно криминальных элементов. Можно было являться на словах государственником и патриотом и при этом стремиться быть частью мировой элиты, иметь за рубежом семью и активы и связывать мысли о пенсии с проживанием за границей. Теперь одно из двух: либо твои поступки должны соответствовать риторике, либо надо открыто присоединяться к лагерю условных космополитов», - указывает Салин.
Политолог Дмитрий Орешкин видит еще одно обстоятельство: все лакомые куски собственности в России уже поделены, усилиться можно, лишь отобрав что-то у других.
Позиция Лаврова
Ливанов и Абызов – «люди Медведева», явно принадлежащие к условно либеральному крылу. Владимир Лукин - правозащитник по должности. Однако Сергея Лаврова до сих пор относили, скорее, к консерваторам. Он - карьерный дипломат, которому язык дан, как известно, для того, чтобы скрывать свои мысли. Наблюдатели не припомнят случая, когда Лавров открыто разошелся бы в оценках с президентом.
«Когда мне в первый раз позвонили и попросили прокомментировать слова Лаврова, я не поверил и полез в интернет проверять, - говорит Валерий Хомяков. - Видно, не очень хороши дела у охранителей, если даже такие люди от них уходят».
Павел Салин связывает позицию Лаврова с его профессиональной деятельностью.
«Находясь на острие отношений с внешним миром, Лавров понимает, что их ухудшение аукнется, прежде всего, ему. Он может стать жертвой этой ситуации в самых разных форматах, его примутся открыто третировать на международном уровне», - считает эксперт.
Почему они не боятся?
Большинство экспертов полагает, что отставка Ливанову и Абызову не угрожает.
По мнению аналитиков, Владимир Путин сам установил для своего окружения дозволенные рамки свободы мнений, подобно тому, как Горбачев позволял Егору Лигачеву и Александру Яковлеву публично говорить противоположные вещи, а сам стремился быть над схваткой.
Валерий Хомяков уверен, что, в крайнем случае, министры не страшатся и отставки, ибо уверены, что «политическая зима» долго не продлится.
«Самые сообразительные представители правящего класса думают не о сегодняшнем дне, а о своем реноме и политическом будущем», - уверен эксперт.
Равноудаленный президент
В ситуации с Сердюковым Владимир Путин стал на сторону «либералов», а в случае с «законом Димы Яковлева» принял обратное решение.
Валерий Хомяков считает, что Путин поддерживает баланс.
«Он пытается быть для всех хорошим. Равноудаленный президент всего правящего класса. Делает вид, что очень объективен в оценках, что, кстати, старался демонстрировать на пресс-конференции в ответах на многие вопросы», - говорит он.
По мнению Павла Салина, Путин поступил так потому, что «антикоррупционный поход» задел бы реальные интересы элиты и его самого, а словесно воевать с Америкой можно безбоязненно.
«Столкнувшись с атакой "силовиков" и ВПК на Сердюкова, Путин сначала уступил их давлению. Но, когда опросы показали снижение его рейтинга и рост недоверия к системе в целом, стало ясно, что ожидаемого результата не выходит, а риски нарастают, и было принято решение о сворачивании так называемой антикоррупционной кампании», – говорит он.
«Силовики» всегда готовы использовать компромат для вытеснения «чужих» с ключевых позиций и передела собственности, но, по неписаным аппаратным правилам, это воспринимается как нечестная игра. Акцентирование темы коррупции порождает вопросы к самому Путину: где он был раньше?
В ситуациях, реально затрагивающих правящий класс, «великий и ужасный» Путин не всесилен. Он уже давно высказывается в пользу запрета политикам и чиновникам владеть зарубежной собственностью, но соответствующий закон не принимается ударным темпом, как «закон Димы Яковлева». По мнению экспертов, его, в конце концов, либо «замотают», либо выхолостят.
Павел Салин замечает, что и в отношениях с Западом президент стремится не раскачивать лодку, и его антиамериканизм - риторический.
«Вопрос об "афганском транзите" в контексте ответа на "список Магнитского" не упоминался даже намеком. А запрет на усыновление создает пропагандистский шум, но по американскому государству никаким образом не бьет», - указывает аналитик.
«Замазать трещины»
По мнению экспертов, основную угрозу для «стабильности», о которой постоянно толкует Владимир Путин, представляют не митинги и разговоры российских оппозиционеров с малоизвестными грузинскими политиками, а именно раскол элиты.
«Уличный протест имеет смысл, когда идет борьба наверху и силы примерно равны. Без кризиса верхов это пустое дело. Как люди с улицы могут взять власть?» - рассуждает Дмитрий Орешкин.
«По мере усугубления политического кризиса стороны будут все больше апеллировать к общественному мнению и позволять себе публичную фронду против лидера, - прогнозирует Павел Салин. - Это создает классическую революционную ситуацию в духе "верхи не могут, низы не хотят"».
Для плюралистической демократии раскол элиты - нормальное состояние, но для авторитарного режима означает конец.
«Владимир Путин несомненно помнит 1999 год, когда борьба элитных групп в Москве и в регионах приняла неуправляемый характер и Кремль просто посылали подальше. Думаю, он очень боится этого и будет использовать весь свой политический ресурс, чтобы не углублять, а замазывать трещины», - считает Валерий Хомяков.
