Atlantico: 28 марта Владимир Путин решил связаться с Бараком Обамой, чтобы сделать первый шаг к мирному разрешению конфликта. Как это следует понимать? Президент России готов пойти на уступку Западу?
Жан-Сильвестр Монгренье: Вопрос в том, о каком именно конфликте мы с вами говорим, и как выглядят критерии оценки, геополитической ситуации и антагонистических стратегий. Украина играет центральную роль в утвердившихся в России геополитических представлениях, и главная идея Владимира Путина заключалась в том, чтобы снова превратить ее в сателлит с помощью «стратегического партнерства» Москвы и Киева, соглашение о котором было подписано после прошедшего в украинской столице европейского саммита о Восточном партнерстве. Это соглашение рассматривалось как предварительное условие для интеграции Украины в Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана, а затем и в Евразийский союз.
Бегство Виктора Януковича после кровавого разгона демонстраций и смена правительства на Украине стали тяжелым политическим поражением для Владимира Путина и повлекли за собой серьезные геополитические последствия. Таким образом, вооруженный захват Крыма определенно стал реакцией на события в Киеве.
Путин решил прибрать к рукам Крым за неимением возможности контролировать континентальную Украину. Тем не менее, он не отказался от воздействия на Киев с помощью военного давления и разного рода дестабилизационных маневров. Если военное давление на восточных границах Украины действительно уменьшилось, это действительно можно рассматривать как отступление от первоначальных планов. В любом случае, до окончания этой геополитической партии пока далеко.
— Чем конкретно рискует Путин в данной ситуации? Какими рычагами давления располагает Запад? Какие из них он использовал, чтобы добиться нынешних результатов? Вообще, можно ли говорить о том, что представление закончилось, и начинаются серьезные переговоры?
— Такое стремление воспринимать все с точки зрения стороннего наблюдателя давно стало неотъемлемой чертой психологии так называемого постмодернистского общества. Но мы не в театре: на наших глазах разворачивается геополитический конфликт в стране, которая является частью Восточной и Центральной Европы, находится на границах НАТО и ЕС. Другими словами, речь идет о важнейшем вопросе для будущего Европы, мира и безопасности народов. Поэтому нам нельзя уступать «обществу наблюдателей», тенденции воспринимать мир как театральную постановку и радоваться тому, что «нас это не касается».
В этом геополитическом кризисе европейцы и североамериканцы заняли сдерживающую военную позицию (посредством НАТО), сформировали западный дипломатический фронт и ввели пока еще довольно ограниченные санкции экономическо-дипломатического характера, подчеркнув готовность утвердить точечные экономические санкции. Все это заметно отразилось на рубле, биржевых показателях и оттоке капиталов из России (они уже эквивалентны общим объемам за 2013 год).
В более широком смысле, Запад пролил свет на ограниченность дипломатического влияния России, как в Совете безопасности ООН (среди постоянных и обычных членов), так и в Генеральной ассамблее. Москва оказалась в дипломатическом одиночестве, и это было видно невооруженным взглядом. В соотношении сил все это играет заметную роль. Тут, кстати говоря, не стоит обращать особого внимания на похвальбу российского руководства. Российская дипломатия прекрасно осознает небольшое число имеющихся у нее внешних источников поддержки и активно выставляет на первый план не обладающие внутренним единством международные организации вроде БРИКС или ШОС, чтобы представить Москву одним из лидеров на международной арене.
— Как может выглядеть договоренность сторон? Даже если Владимир Путин выкажет готовность к сотрудничеству, согласится ли он отдать Крым? За кем на самом деле осталась дипломатическая победа с учетом всех недавних событий?
— Пока что ни о каком соглашении не идет и речи. Министры иностранных дел США и России договорились лишь о нескольких общих моментах, что, кстати, позволяет составить представление о разделяющей их позиции пропасти. Согласится ли вообще Россия на формирование «контактной группы»? Немецкая дипломатия была уверена, что Москва согласна с такой дипломатической формулировкой, однако вооруженный захват Крыма и его присоединение к России вывели Берлин из равновесия, что, кстати говоря, объясняет жесткую позицию канцлера и его Министерства иностранных дел за последние дни.
Москва пытается отвлечь внимание от Крыма, чтобы вынудить Запад принять политику свершившегося факта, и поэтому сосредотачивает все внимание на политическом будущем континентальной Украины. Выдвинутая Лавровым идея «федеративного» государства должна дать Москве мощные рычаги давления на востоке Украины и ослабить киевское правительство (или даже вообще лишить его всякого смысла). Раз Украину не удалось взять под контроль путем интеграции в Евразийский союз, нужно дестабилизировать ее, спровоцировать хаос, поддерживать анархию. Стоящая за всем этим идея предельно прозрачна: не допустить сближения Киева с европейскими и натовскими инстанциями и сохранить максимум возможных вариантов в ожидании благоприятной геополитической ситуации.
Да и каковы вообще критерии оценки «дипломатической победы»? Изначально цель Путина заключалась в том, чтобы не допустить подписания соглашения об ассоциации Украины с ЕС и привести ее в Таможенный союз. Тем не менее, политическая часть этого договора все же была подписана, а Украина объявила о выходе из Содружества независимых государств. Наконец, присоединение Крыма к России с нарушением взятых на себя Москвой дипломатических обязательств (Будапештский меморандум 1994 года и договор о дружбе и сотрудничестве 1997 года) раскрыло глаза даже тем европейским странам, которым было свойственно приуменьшать российскую угрозу. Крым стал опасным прецедентом, а ревизионизм российской геополитики во имя «защиты русскоязычных меньшинств» представляет опасность для других регионов Европы (в первую очередь Прибалтики).
Правительства всех европейских государств ставят один и тот же геополитический диагноз, а в Европе воцарилась атмосфера «холодного мира». Нынешний кризис стал поворотным моментом и развеял иллюзии о европейском «общем доме», где все «жильцы» естественным образом дополняют друг друга. Мы не рассматриваем произошедшее как единичную вспышку или вызванное отсутствием «диалога» недопонимание. Окончательную оценку можно дать только в будущем. Как бы то ни было, уже сейчас можно сказать, что мощь России явно переоценена, и что эта неверная оценка связана с нашим нежеланием признать реальность геополитического конфликта с Москвой. Теперь же новый «замороженный конфликт» вокруг Крыма сделал это очевидным.
Жан-Сильвестр Монгренье, доктор геополитики, преподаватель истории и географии, сотрудник Французского института геополитики.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Запад пролил свет на ограниченность дипломатического влияния России, как в Совете безопасности ООН, так и в Генассамблее. Москва оказалась в дипломатическом одиночестве, и это было видно невооруженным взглядом. Не стоит обращать особого внимания на похвальбу российского руководства. Российская дипломатия прекрасно осознает небольшое число имеющихся у нее внешних источников поддержки.
