Лишь позавчера я писал о том, что Россия и Китай сближаются, и что это создает существенную угрозу для Запада. Верно то, что это весьма странная пара, имеющая давнюю историю вражды и подозрительности. Однако обретенный недавно опыт видимо научил их тому, что военные альянсы во главе с Америкой — это более серьезная и актуальная опасность. Не исключено, что это альянс по расчету, но это все равно альянс.
Усиливающийся страх России и Китая перед Западом, а также презрение к нему являются фоном, на котором сегодня был подписан газовый мега-контракт на 400 миллиардов долларов между Газпромом и China National Petroleum Corporation. Его условия пока подробно и в точности неизвестны, что вполне естественно для этих замкнутых государственных компаний. Как сообщает Би-Би-Си, соглашение рассчитано на 30 лет, и согласно оценкам, объем поставок, которые начнутся примерно в 2018 году, составит 38 миллиардов кубометров газа в год. Но самая важная часть контракта — это цена за кубометр газа, по которой Китай будет обязан рассчитываться с Россией. А о ней пока ничего не говорится, что вызывает довольно острые разногласия между аналитиками. Сейчас непонятно, добилась ли Россия большого успеха, или Китай ее одурачил. Это станет ясно лишь тогда, когда цену назовут официально и публично.
38 миллиардов кубометров могут показаться абсурдно большим объемом, но на самом деле он не такой уж и большой, если сравнивать его с российскими объемами поставок в другие страны. Например, только на Украину Россия обычно поставляет около 40 миллиардов кубов. А общий объем ее газового экспорта в Европу намного больше. Так что на самом деле Россия не перенацелила внезапно весь свой газовый экспорт и газовую отрасль на Азию. Контракт является важным шагом в этом направлении, но даже если Газпром выполнит все до единого его условия, он все равно в обозримой перспективе будет очень сильно зависеть от традиционных европейских потребителей.
Хотя мне кажется, что российско-китайское партнерство очень важно, я призываю с большой осторожностью анализировать значение этой газовой сделки. Почему? Ну, когда имеешь дело с «государственно-капиталистическим» предприятием, контракт на самом деле нельзя считать контрактом. Если лет через 10 «Газпром» поймет, что субсидирует китайский газовый импорт, он сделает то, что делал всегда: пригрозит перекрыть кран, если ему не дадут больше денег. Китайская сторона поступит аналогично: если руководство CNPC поймет, что существенно переплачивает за российский газ, оно постарается как можно скорее переключиться на других поставщиков. Способность быстро заключать и не менее быстро аннулировать контракты — это одновременно величайшее преимущество государственного капитализма и самый яркий его недостаток. При необходимости такие копании как «Газпром» и CNPC могут действовать очень быстро, заключая соглашения, поскольку им не надо проводить собрания акционеров и дискуссии в совете директоров. Они могут использовать возникающие возможности безжалостно, никого об этом не предупреждая. А когда такие компании ощущают потребность выйти из соглашения, им не нужно беспокоиться насчет правовых тонкостей: они просто делают то, что им нужно.
Безусловно, проблема заключается в том, что такое отсутствие правовой подотчетности создает огромную неопределенность в долгосрочных проектах. «Тридцатилетнее» соглашение может просуществовать 5, 10, 15 или 20 лет. Или все 30. Никто ничего точно не знает. Так что действительно, этот контракт важен и свидетельствует о том, что Россия и Китай будут осторожно сближаться, налаживая более тесное экономическое и дипломатическое сотрудничество. Но нам не следует переоценивать его возможные достижения, поскольку нет никакой гарантии, что этот контракт вообще будет реализован.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Лишь позавчера я писал о том, что Россия и Китай сближаются, и что это создает существенную угрозу для Запада. Верно то, что это весьма странная пара, имеющая давнюю историю вражды и подозрительности. Но нам не следует переоценивать возможные достижения, заключенного ими контракта, поскольку нет никакой гарантии, что он вообще будет реализован.
