Румынский или молдавский?

Война идентичности,этнолингвистическая война, конфликты между историками, геополитическая напряженность, связанная с нашим прошлым и стремлениями бывших метрополий вновь завладеть землями, утерянными вследствие последней мировой войны и распада СССР, являют собой значительную часть политических реалий Молдавии на протяжении двух последних десятилетий.

Национальное возрождение, увенчавшееся принятием государственного языка, возвращением к латинскому алфавиту, восстановлением исторической правды, утверждением государственного флага и обретением Независимости, явили собой естественные и абсолютно необходимые процессы в контексте развала советской системы и образования нового государства.

Однако, после более чем двадцатилетнего существования Республики Молдова, на протяжении которых наше общество совершило значительный интеллектуальный скачок, когда сегодняшние реалии требуют от обоих воинствующих лагерей отказа от вчерашних наивных взглядов тех, которые были приверженцами сохранения СССР (позже заменивших изначальный посыл на сближение вплоть до слияния с Россией), и в той же мере сторонников воссоединения с Румынией. Переосмысление парадигмы развития нашей страны являет собой приоритетную задачу нашей общественной повестки дня.

С этой точки зрения самая сложная задача, выпадающая на долю национальной элиты, состоит в содействии в преодолении устаревших, упрощенных, прямолинейных менталитетов, ставшими контрподуктивными в процессе укрепления Молдавии как независимого государства, с предсказуемой и стабильной перспективой. Именно поэтому проблема названия государственного языка остается первостепенной важности. Поскольку каждый ответственный гражданин должен стремиться к процветанию, гражданскому миру и долгосрочному развитию своей страны, в то время как конфликтуализация вопросов языка и идентичности лишь воспламеняет обстановку.

Каждый сколько-нибудь образованный, уравновешенный и непредвзятый человек, вне зависимости от его национальной принадлежности или языка, на котором говорит, не может не понимать, что в этой войне идентичностей, практикуемой с особым упорством как сторонниками румынизма, так и молдовенизма, не могут быть победителей и побежденных. Поскольку часть политических партий проводит румынскую риторику, а другая - молдовенистскую, и исходя из предпосылки, что в демократическом обществе происходит смена власти, Молдавия может иметь каждые четыре года другой государственный язык, в зависимости от того, кто победил на выборах.

Каждый человек с определенным уровнем знаний не может не понимать, что, в силу общеизвестных исторических обстоятельств, в Республике Молдова одно и то же лингвистическое явление называется по-разному носителями того же языка. В зависимости от уровня воспитания, от возраста, от политической принадлежности и.т.д. Итак, тот же язык имеет два имени, одно научное, другое народное. И абсолютно очевидно, что насаждение в административной форме, либо указом свыше, насильственное навязывание всем называть его только в одной форме - невозможно.

Поскольку культивированием румынизма заняты те, кто именуют себя правыми, либералы от Гимпу и другие группировки приближенные им настаивают на изменении статьи 13 Конституции срочно и любой ценой. На днях либералы выдвинули проект постановления, в котором настаивают, чтобы праздник 31 августа был переименован в «Язык наш румынский». Их однобокий дискурс легко понять. У них нет ни малейшего понятия о политической и экономической реформах, о борьбе с коррупцией, о социальных аспектах и других проблемах такого рода.

Kак и следовало ожидать, данная инициатива вызвала бурную реакцию в стане левых. И вот, перескакивая через этапы, нетрудно себе представить, что в случае принятия этого постановления, за которым может последовать победа левых на следующих выборах, в связи с тем же праздником нас уже обяжут называть его «язык наш молдавский». И вот, таким образом мы можем драться до конца света, отравляя общественный климат до бесконечности.

Оба противоборствующих лагеря вещают ультимативным, важным и непримиримым тоном. То есть, либо румынский, либо молдавский! А если кто-нибудь не записывается в одну из соответствующих армий, его клеймят позором как предателя национальной идеи. Аргументы льются рекой с обеих сторон. Зачастую мелкие политики, из обоих станов, без малейших знаний, распинаются и разглагольствуют, непременно ссылаясь на историю, на Штефана чел Маре, не летописцы, на Эминеску, на букву и дух закона.

Румынисты обвиняют молдовенистов в том, что последние играют в пользу Москвы, а молдовенисты поносят румынистов за то, что те работают на Бухарест. И в этом обе группировки возможно во многом правы. Это потому, что известно: и в Москве, и в Бухаресте отношение к Республике Молдова полно ностальгии и постоянной заботы защитить нас от экспансионистских планов другой стороны. То есть, обе столицы желают видеть Молдавию под собственной опекой, как можно ближе, и все это, естественно, в ущерб геополитического соперника.

Россия и Румыния привержены разным, диаметрально противоположным, интерпретациям исторических событий, происшедших в нашем регионе. Таким образом, обе стороны, с очевидной симметричностью, считают, противореча друг другу, что когда наша территория оказывалась под контролем одной из сторон, данное событие являлось освобождением для нее, но, в то же время, оккупацией для eе геополитического конкурента. Таким образом, то, что для русских являлось оккупацией, для румын было освобождением и наоборот.

Отсюда и полное взаимной ревности отношение России и Румынии к проблеме языка в Республике Молдова. Это не терминологическая игра, и даже не игра слов, а геополитическая. Отсюда и подчинение политических групп из нашей страны одному из полюсов или одной из метрополий. Тех, кто называют наш язык румынским, гладят по головке в Бухаресте и рассматривают c подозрением в Москве. И наоборот, тех, кто заявляют, что язык - молдавский, принимают с теплыми объятиями в Москве, и пользуются презрением в Бухаресте. Следовательно, название языка имеет значение не только во внутриполитических конфронтациях, но и во внешних, когда речь идет о влиянии одной из двух стран в нашем регионе.

И все-таки, очень важная истина упускается из виду обоими конфликтующими политическими течениями. Участники в «филологическом конфликте» с обеих сторон в одинаковой мере не понимают, что подобная конфронтация не может быть решена путем уничтожения противоположной стороны. А продолжение противостояния взрывает, регулярно и с нарастающей опасностью, хрупкую политическую стабильность в стране.

Логическая линия румынский язык, румынский этнос, Румыния (в качестве конечной остановки) в той же степени иллюзорна, что и ее симметричная реплика - молдавский язык, молдавский этнос, Россия (в качестве конечного направления). Но чего не хотят или не могут понять оба коллективных игрока - это тот факт, что ни стратеги из Москвы, ни из Бухареста не могут дать нам рецептов, с точностью соответствующим нашему случаю. Напротив, оба вида рекомендаций или позиций остаются заложниками собственной версии реальности.

Итак, с объективного и непредвзятого угла зрения можно легко заметить, что симметрия, о которой я говорил, присутствует в менталитете обеих стран-соперниц. История оставила глубокий след в коллективном менталитете нашего общества. Именно поэтому отказ от старых, отживших парадигм, переосмысление собственных ментальных карт, отход от однобоких трактовок и от взглядов, чрезмерно сконцентрированных на прошлом становятся национальной необходимостью.

B случае Республики Молдова, лингвистические реалии накладываются на (гео)политические. И никто извне не может решить этого этнополитического конфликта. У России, как и у Румынии - собственные интересы в регионе. Эти две страны могут нам помочь в большей или в меньшей мере (когда не мешают!) решить наши проблемы. Но никто извне не может заполнить пустоту в нашей политической мысли. Мы - молдаване разного этнического происхождения, которые образуем народ нашей общей Родины, должны глубоко понимать геополитические интересы данных двух стран в нашем регионе, но заботиться о собственных национальных интересах. Иногда эти интересы могут соответствовать интересам соответствующих двух стран, а иной раз - не обязательно. Вот почему, не развивая недружелюбную или агрессивную риторику в адрес какой-либо из соответствующих стран, нам необходимо построить, вначале на концептуальном уровне, а затем и на практическом, собственное государство. Нам нужна новая доктрина, собственная политическая философия, переосмысление нашего места и роли в истории и современном в мире.

До тех пор, пока наши политики буду представлять интересы других стран в нашей стране, мы даже не будем топтаться на месте, а стремительно и безвозвратно скатываться вниз. Вписывание в официальный дискурс Москвы или Бухареста, заметная невооруженным глазом у большинства обитателей нашей политической фауны, зачастую пагубно для нас. Последние два десятилетия породили множество подражателей, способные лишь повторять готовые слоганы, импортируемые из-за рубежа, без разбору и критического осмысления. Но настал момент, когда мы должны остановиться, пересмотреть собственные неудачи и решиться на кардинальные изменения, в первую очередь в нашем образе понимать окружающую нас действительность.

Именно с этой точки зрения следует рассматривать и вопрос о языке. Не как академическую абстрактность, а как сложную, деликатную и даже взрывоопасную тему. Мудрое и ответственное обезвреживание этой мины, которая приносит столько распрей в нашем обществе, возможна и необходима. А для этого нам необходимо отказаться от сектантских и воинствующих взглядов. Необходимо перейти от взаимоисключающей к взаимоприемлющей интерпретации этого специфического лингвистического феномена. Общеизвестная истина состоит в том, что один и тот же язык получил в нашем обществе два названия. И совсем излишне подменять труд историков и филологов в выяснении причин данной ситуации.

Подход, предлагаемый мною, во многом сводится к строго юридическим аргументам и к аргументам политической целесообразности.

Итак, с точки зрения юридической, вопрос языка представляется следующим образом.

31-го августа 1989 когда, было принято языковое законодательство, государственным языком был признан молдавский. B то же время было официально заявлено, что этот язык идентичен румынскому.

27-го августа 1991 года была принята Декларация о Независимости Республики Молдова. Текст данной Декларации являет собой основополагающий акт нашего государства. Это единственный документ, который никоим образом не подлежит изменениям, оставаясь незыблемым столько времени, сколько будет существовать наше государство. Текст Декларации о Независимости однозначно и навсегда устанавливает название румынский язык.

29-го июля 1994 была принята, а 27-го августа 1994 вступила в силу Конституция Республики Молдова. Тринадцатая статья Основного Закона устанавливает, что государственным языком является молдавский.

Следовательно, действующее законодательство использует оба названия. Исходя из данной ситуации, есть все основания беспрепятственно использовать, как в официальных документах, так и в повседневной практике, как одно название, так и другое. При этом необходимо отказаться на долгие годы вперед от искушения менять и всячески перекраивать языковое законодательство в части, касающейся его названия. Безусловно, для этого необходима мудрость, доброжелательность и уважение к лицам, придерживающихся другого мнения, но, превыше всего, ответственность за судьбу Родины.

С точки зрения политической целесообразности лишь подобное понимание может перевести соответствующие два названия из состояния противопоставления в состояние взаимоприемлемости, а носителей того же языка с различными предпочтениями - от конфликта к консенсусу.

Для достижения данного, столь необходимого результата, нужно чтобы люди с цельной душой и умом, составляющие абсолютное большинство нашего общества, отказались от устарелых схем мышления, чтобы они предпочли доброе взаимопонимание - вражде, и поняли раз и навсегда, что невозможно быть патриотом двух стран одновременно.

Построение нашего государства не может осуществляться успешно на зыбком концептуальном фундаменте. Национальная идея Республики Молдова во многом питается из прошлого, из трагической истории нашей земли. Но былые антитезы надо перемолоть в наших умах и душах и превратить их в синтезы. А для этого - языковой вопрос среди первых, которые нужно пересмотреть именно с подобного угла зрения.

Нам необходимо рассматривать построение национальной идеи и государства как восхождение на высокую, крутую вершину. Предприняв общее, мужественное усилие и взобравшись на вершину этой духовной горы, мы будем с улыбкой и сожалением смотреть на собственные сегодняшние предрассудки. И протянем руку всем нашим более слабым братьям, еще не окрепшим для самостоятельного подъема.

И да поможет нам в этом святом деле Господь!