Отодвинутый в задние ряды бывший партийный лидер и заместитель премьер-министра Ник Клегг (Nick Clegg) вдруг снова оказался в центре внимания... потому что ему запретили въезд в Россию. Трагикомедия, извращение, ошибка — выбирайте сами, как назвать этот очередной выверт в международной дипломатии.
Клегг стал одним из девяти британцев и 89 граждан Евросоюза, включенных в список лиц, которым запрещен въезд в Россию. Россия «обменялась» таким списком с Брюсселем, и реакция оказалась вполне предсказуемой. Евросоюз незамедлительно осудил эту меру, назвав ее самоуправной, неоправданной и, возможно, незаконной. Общий вывод таков: Россия целенаправленно усугубляет конфликт с Западом из-за Украины, выводя его на новый и более опасный уровень.
Смотреть на него в таком ракурсе весьма соблазнительно — особенно для рассорившихся европейцев, которым нужна какая-то точка сплочения. Но это не единственное допустимое толкование. На самом деле, мы наблюдаем одну из последних ошибок в неуклюжем дипломатическом танце, в котором Россия и ЕС наступают друг другу на ноги, в то время как Соединенные Штаты пытаются сменить пластинку. Госсекретарь США Джон Керри (который сейчас поправляется после перелома ноги) две недели назад приехал в Сочи на встречу с президентом Владимиром Путиным, возобновив публичные контакты, чего ЕС пока не сделал.
На всем протяжении этого противостояния между Востоком и Западом из-за Украины попадание не в такт и недопонимание являются нормой, и последние словесные выпады — это песня на ту же тему. В российских визовых запретах нет ничего нового. Новость заключается в том, что список пока еще официально не опубликован. ЕС пытается добиться от России разъяснений о том, кто попал под запрет, а кто нет. Теперь русские совершенно очевидно ответили на вопрос, является это недружественным актом или нет. Они могут спросить: а кто вообще начал эту войну визовых запретов?
А теперь задумайтесь, кого включили в этот список. Это явно не первые люди. Подавляющее большинство из них — это бывшие. Кроме Клегга, в списке британских имен есть бывшие члены парламента, бывший министр иностранных дел и бывший председатель комитета по разведке Малколм Рифкинд (Malcolm Rifkind). Выступая сегодня, Рифкинд сказал, что российский запрет является доказательством действенности европейских санкций, и что в ближайшем времени он посещать Россию не собирается. Как и Клегг, или глава MI5 Эндрю Паркер (Andrew Parker), или бывший руководитель MI6 Джон Соэрс (John Sawers), или начальник штаба обороны Великобритании Николас Хьютон (Nicholas Houghton).
Многие из числа включенных в запретный список, особенно из стран бывшего советского блока, посчитают это своего рода знаком чести, которым они отмечены за свою политическую позицию. Бывший министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг (Karel Schwarzenberg) выразил мнение многих, когда сказал, что рад стать членом «клуба очень приличных людей». А французский философ Бернар-Анри Леви (Bernard-Henri Lévy) наверняка смеялся всю дорогу до первого пограничного столба с Россией в надежде на то, что ему грубо покажут от ворот поворот, и он получит хорошую возможность для саморекламы.
Ценность публичности запретного списка вполне понятна. Но поскольку США и ЕС первыми обнародовали списки русских (и украинцев), которым запрещен въезд в ответ на российскую аннексию Крыма, об их реальном предназначении судить довольно трудно. Являются ли эти запреты, как часто утверждают западные руководители, попыткой надавить на тех, кто может повлиять на Путина, чтобы он изменил, как это снисходительно называют, «свое поведение»? Если это так, то выбор имен свидетельствует о полном незнании того, кто есть кто в России, и как в действительности работает это государство. А может, это просто попытка набрать очки, избегая при этом прямого разрыва связей с Россией?
Те же самые вопросы возникают по поводу российского списка. Если Кремль думает, что эти люди по отдельности или коллективно могут повлиять на позиции своего правительства, или что они захотят воспользоваться таким влиянием на благо России, то он глубоко заблуждается. А выбор имен в таком случае является свидетельством прискорбного неумения разобраться в ситуации и отсутствия актуальной информации. С другой стороны, такой выбор имен мог иметь целью создать шумиху в СМИ, но при этом ограничить дипломатический ущерб.
Это прискорбный показатель состояния отношений между ЕС и Россией, если нам трудно судить об истинных намерениях сторон. Что мы наблюдаем — бутафорскую дипломатическую бурю или реальную? Так или иначе, время выбрано весьма неудачно. На прошлой неделе, когда Россия проводила четырехдневные военно-воздушные учения, а НАТО начала двухнедельные учения в Арктике с участием девяти стран, официальные осуждения и даже репортажи звучали весьма приглушенно. Похоже, что обе стороны целенаправленно стремились не повышать градус.
То же самое можно сказать и о Минском соглашении. Перемирие на востоке Украины регулярно нарушается обеими сторонами, но соглашение вроде бы держится. НАТО не обвиняет Россию в новых наступлениях, а нападения на портовый город Мариуполь, о котором много твердили СМИ, так и не произошло. Кроме того, со сцены сошел еще один командир сепаратистов Алексей Мозговой (погибший от мины, на которой подорвался его автомобиль).
Все это отнюдь не исключает возможность новой вспышки. Но это указывает на то, что возник некий шаткий баланс между перспективами мира и войны, и что инициативу Керри (и Путина) не следует обрубать до того, как она начала действовать. В такое время очень важно, чтобы не было превратного толкования каких бы то ни было дипломатических сигналов, пусть даже предварительных и двусмысленных.
