Заснеженная бескрайняя равнина для русской литературы - символ вселенской пустоты, которой должна противостоять русская душа. Владимир Сорокин на эту равнину и в снежную метель отправил врача Гарина, цель которого – привить жителей далекой деревни от эпидемии. Путь непрост и полон мучений, и Гарин к своей цели не доберется.
Книгу, чье название «Метель» отсылает к одноименным повестям таких русских титанов, как Пушкин, Толстой и Булгаков, можно читать как литературное развлечение, когда читатель в меру своей образованности открывает скрытые аллюзии на предшественников Сорокина или на самого Сорокина. Книгу эту можно читать и как легко написанный рассказ, в котором постепенно раскрывается удивительно фантастический образ России, где в неком симбиозе живут люди и звери разных размеров, от карликовых лошадей размером с перепелок, которые в количестве 50 (лошадиных сил) идут в ряд и тянут за собой самокат, до человеческих гигантов ростом шесть метров, заменивших экскаваторы и машины для заготовки леса. Эпидемия, с которой должен сразиться Гарин - нападение огромных червей из Боливии (но о них мы больше ничего не узнаем).
Все русские герои, как жертвенный и порой ворчливый Гарин, добродушный и простой извозчик Перхуша, вечно пьяный карликовый мельник и его пышная, соблазнительная и мудрая жена – литературные архетипы и часть действия, главный герой которого, скорее, та самая русская способность смиренно влачить свое существование.
Но довольно банальную историю Сорокин помещает в мир фэнтези, который автор создал уже в своем известном романе «День опричника». Россия попала в такое время, когда люди живут, как в XIX веке, но в то же время у них есть радиоприемник с голографическим изображением, а по русской степи проносятся казахи и китайцы, у которых есть биотехнологические изобретения, например, живительная материя и новое поколение наркотиков. Сорокин действительно щедро делится своей фантазией, но в отличие от романа «День опричника», который представляется собой обобщающий образ русского апокалипсиса, у повести «Метель» нет этой пророческой силы. Если читатель недостаточно начитанный, чтобы получать удовольствие от поиска аллюзий на русскую литературу, для него остается в целом предсказуемая история, помещенная в странную обстановку, которая порой интереснее судьбы путешествующих героев.
Сорокин свою повесть интерпретирует как описание экзистенциальной борьбы человека с пространством. Если он действительно хотел справиться с этой вечной русской темой, то сделал он это по крайней мере и интересно и читаемо, что благодаря переводу Либора Дворжака (Libora Dvořá) оценит и чешский читатель, но по сравнению с его предыдущими романами кажется, что во время работы над этой книгой Сорокин отдыхал.
Vladimir Sorokin: Vánice
Перевод: Libor Dvořák, Pistorius & Olšanská, 168 stran
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Как кажется, основная тема российской литературы - это та самая русская способность смиренно влачить свое жалкое существование.
