Перед Вами не стоит задача критического анализа источников — это означает, что Вы можете исходить из того, что представленный Вам оригинальный текст полностью соответствует оригиналу, то есть является аутентичным. Если бы люди следовали этому указанию, которое относится к письменным домашним заданиям учащихся и студентов, то важнейший, но многократно неверно процитированный документ об июльском кризисе, приведшем к Первой мировой войне, «растворился» бы в политическом архиве МИДа.
30 июня 1914 года — через два дня после покушения на наследника австро-венгерского престола в Сараево — всего лишь месяц отделяет мир от Великой войны. Кайзер Вильгельм II получает письмо от германского посла Чиршкого из Вены. В нем посол описывает политические настроения австрийской общественности и добавляет, что поставил себе задачу срочно предостеречь австрийцев от поспешных шагов в отношении Сербии, поскольку это может привести к политической эскалации. Кайзер, напротив, придерживался абсолютно другого мнения, он призвал посла в довольно грубой форме не делать глупостей и заявил, что он не уполномочен на подобные шаги — ведь «с сербами нужно покончить, причем скоро».
Уже в 1919 году эта депеша с комментариями кайзера была опубликована в «Немецких документах». Комментарий, ставший с тех пор известным на весь мир, был при этом неверно передан — «С сербами нужно покончить, причем скоро».
На эту редакцию ссылались многие авторы без перепроверки оригинала. В том числе два крупных собрания источников, в том числе «Июльский кризис и начало войны» Иммануэля Гейса (Immanuel Geiss) (1963) «Источники возникновения Первой мировой войны» (1995) Эрвина Хельцле (Erwin Hoelzle). Почему это, на первый взгляд, минимальное отклонение вообще представляет интерес и, возможно, даже является важным? По сравнению с темпоральным «и — скоро» подчеркивание слова «нужно» и синтагмы «нужно — скоро» имеет большое значение. То, что кайзер подчеркнул «нужно» и «скоро», свидетельствует о необходимости всех мер, здесь видна структура долженствования, которая доминировала в дискурсе политиков эпохи Вильгельма и военных, начиная с 1912 года, и в большей степени — с весны 1914 года. По словам Вольфганга Моммзена (Wolfgang J. Mommsen), с тех пор в Германии господствовало «клише о неотвратимости войны»: мы должны вести войну, поскольку вскоре это будет невозможно из-за вооружения русских и планов об окружении, вынашиваемых Антантой. Мы должны начать военные действия, через два года Россия будет сильнее нас.
И после убийства в Сараево 28 июня из царившей долгое время фобии появилась определенность — и вот настал тот момент, когда мы еще можем сделать что-то и поэтому сначала «нужно» покончить — чего бы это ни стоило — с сербами, которые угрожают Австро-Венгрии, единственному союзнику Германии. Так считали кайзер, Бетман-Хольвег и Мольтке, то есть самые важные фигуры политической и военной сфер. Мольтке, как позднее отмечал госсекретарь Ягов, сказал ему во время автомобильной поездки в начале июня 1914 года: «Через два-три года Россия завершит процесс вооружения. (…) Сейчас мы в некоторой степени способны с ними справиться. По его мнению, не остается ничего другого, как начать превентивную войну, чтобы побить противника, пока мы еще можем выстоять в какой-то мере». Теодор Вольф (Theodor Wolff), издатель Berliner Tageblatts, записал в своем дневнике разговор с Яговом от 25 июня 1914 года, в самый разгар дипломатического кризиса. Ягов сказал ему: «Если так должно случиться (…) — когда-нибудь война ведь начнется, — если мы пустим все на самотек, через два года Россия будет сильнее, чем сейчас».
Цитат можно привести много. Основным был следующий момент — лучше сейчас, чем потом. Крайне важно вновь определить этот момент «вынужденных мер» — «нужно — скоро», поскольку в последние десятилетия он начал исчезать из исторического дискурса. Вначале Фриц Фишер (Fritz Fischer) и многие его последователи пытались объяснить военную вину Германии в осознанном «стремлении стать мировой державой». По их мнению, Германия хотела войны и, начиная с 1912, целенаправленно над этим работала. С другой стороны, в последнее время мы стали свидетелями историографического поворота, который начался с работ с Кристофера Кларка (Christopher Clark). В его книге «Лунатики» (Die Schlafwandler) военные решения Германии по сравнению с другими странами минимизируются. Многие историки присоединились к позиции Кларка, менее или более открыто, можно назвать это консервативной реакцией или переломом в тенденции.
И вот теперь акцент на «нужно — скоро» вновь обращает внимание на вынужденный характер решений — с точки зрения тех, кто их тогда принимал. С сербами «нужно» покончить, причем «скоро», чего бы это ни стоило, даже ценой войны с Россией. Побуждает ли нас росчерк пера великого кайзера еще раз подумать о новонемецком ощущении удовлетворенности от теории, которая опирается только на «лунатизм»?
