Я выросла в годы холодной войны. Сегодня климат становится все холоднее, но для нас, жителей Финнмарка, это отнюдь не в новинку.
«Холодная война идёт полным ходом» — заявил недавно русский премьер-министр по телевизору.
«Нет, не идёт» — возразил ему генсек НАТО.
«Ещё как идёт» — стоял на своём Медведев.
«Ничего подобного» — возражал Столтенберг.
Я сижу на диване и смотрю теледебаты. Чувствую, как вокруг меня веет холодом. Я родом из Финнмарка (губерния на севере Норвегии на границе с Мурманской областью — прим. редакции) и хорошо знаю, что такое «холодная война». Моё поколение вообще на ней, считай, выросло.
Тут же переношусь мыслями назад в 80-е годы. Обратный кадр из прошлого: надзор, слежка, истребители, подводные лодки, подозрительные огни, какие-то провода и странные предметы, рассыпанные вдоль берега, некие встречи в гостиничных номерах, где все говорят по-американски, прослушка телефонных разговоров, сплошная секретность и всеобщая подозрительность.
Это пожалуйста. Я вот тоже много с кем не согласна, но что толку?
А с другой стороны: да разве она могла поступить иначе? Не пугать же ей, в самом деле, и дальше уже напуганный до смерти народ, когда одна из сверхдержав снова заговорила о холодной войне!
Как пережить холодную войну
Но понимает ли этот самый народ, насколько всё серьёзно? Каково жить на огневом рубеже «холодной войны» финнмаркцы уже испытали раньше и, может быть, скоро придётся испытать ещё раз.
«Видишь, вон траулеры стоят у пирса? Думаешь, у них в трюме треска и ничего больше? А ведь возможно и оружие там припрятано. Чего доброго, ещё и всякие шпионские штучки имеются».
Так говаривал мой папа, сидя с чашкой кофе за кухонным столом с видом на гавань. Это снова 80-е годы. Где-то два года спустя после Мехамнской аварии, когда рухнул самолёт с пятнадцатью людьми на борту (турбовинтовой самолёт авиакомпании Widerøe разбился 11 марта 1982 года — прим. редакции). Говорят, его случайно сбили военные. А может и наши союзники — кто теперь разберёт? Тогда ведь на побережье Финнмарка шли учения. В любом случае, мы так и не пришли в себя после той катастрофы.
И хуже всего то, что мы так никогда и не узнаем, насколько оправданы наши худшие подозрения. Ни тогда, в годы прошлой «холодной войны», ни сейчас, когда надвигается новая. Всё, что мы знаем — это то, что мы живём на северной границе и неминуемо станем частью игры, которую предвещает угрожающая риторика.
Цена пропагандистской войны
С пропагандой шутки плохи. А русофобию нагнетают сами спецслужбы. В той же передаче было сказано, что российский шпионаж в нынешнем году способен нанести наибольший вред Норвегии и её интересам. А потом на сцену вышел начальник службы электронной безопасности и заявил, что «могущественный восточный сосед представляет собой долгосрочную угрозу для Норвегии».
В этой словесной войне раздражает больше всего то, что платить за охлаждение между Западом и Россией придётся нам, простым финнмаркцам. Платить неуверенностью, страхом и сомнениями, чему же всё-таки верить — а подспудно так и маячит слово «предательство».
Власть имущие и столичные жители в принципе плохо себе представляют, что такое соседствовать со сверхдержавой. Нам в их отношении чудится невежество и высокомерие: наша история и наше понимание реальности в лучшем случае просто остаются за кадром, а в худшем — игнорируются намеренно.
Я с детьми живу в двух шагах от страны, которая заявляет, что идёт холодная война. А власти наши сидят в телестудии в тысяче километрах к югу от нас и рисуют нам антиисторическую и враждебную картину. Это копия натовской картины, и она нам чужда.
Здесь, в Заполярье, мы хорошо представляем себе наших соседей, работаем с ними рука об руку, живём в одних и тех же климатических условиях. Исторически мы всегда сотрудничали с Россией, всегда зависели от нашего восточного соседа.
Уже более тысячи лет.
Никто из жителей приграничной полосы, будт стар, ни млад, никогда не забудет, что именно это большая и сильная Россия, а вовсе не «парни из леса» (ополченцы) или американцы, прогнала из Финнмарка немцев и закончила за нас Вторую мировую войну.
Поэтому совершенно непонятно, как это можно сидеть на юге страны, куда как ближе к НАТО и ЕС, чем к собственному народу, и заявлять, что никакой «холодной войны» нет.
Я сижу на диване, смотрю телеобозрение и чувствую холод.
И, знаете, холодает всё сильнее.
