Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
В наши дни происходит быстрое возрождение политкорректности. Мне казалось, что кульминацией развития этого феномена стали 90-е, когда политкорректность превратилась в настоящее безумие, а в первое десятилетие нового века мы стали потихоньку уходить от этого явления в его самой бешеной форме. И вот она снова в почете, что влечет за собой интеллектуальный отлив.
В наши дни происходит быстрое возрождение политкорректности. Мне казалось, что кульминацией развития этого феномена стали 90-е, когда политкорректность превратилась в настоящее безумие, а в первое десятилетие нового века мы стали потихоньку уходить от этого явления в его самой бешеной форме.
Не знаю, были ли тому причиной теракт 11 сентября 2001 года или новое консервативное правительство в Дании. Конечно, имелось несколько факторов, включая такую простую вещь, как всеобщая усталость от оголтелой политкорректности, которая в 90-е сделала существование мыслящего человека практически невозможным. Возможно тенденция подчинилась универсальному принципу изменений, как прилив сменяет отлив и день сменяет ночь. Но в последние годы проявляются признаки того, что политкорректность возвращается.
И вот она снова в почете, что влечет за собой интеллектуальный отлив. Мы наблюдает яростный феминизм, злобные обвинения в расизме и, в особенности, требования равноправия в каждой отдельной категории.
На прошлой неделе идеолог британских консерваторов Роджер Скратон (Roger Scruton) посетил Копенгаген, и мне представился случай перекинуться с ним парой слов. Я обратил внимание, что он считает требования равноправия угрозой способности мыслить. Я сам не раз об этом писал, так что было интересно выслушать его мнение. Его позиция оказалась очень проста: стремление избавиться от любого рода различий мешает нашему мыслительному процессу, и в этом я не могу не согласиться с ним.
Дело в том, что любой мыслительный процесс, будь то размышления профессионального философа или простого обывателя, строится на детерминации различий. И на уровне науки, и в будничных делах еще со времен античности, Платона и особенно Аристотеля мышление — это образец стремления упорядочивать различные явления. Мышление — это наша способность категоризировать, то есть устанавливать, в чем разница между мужчиной и женщиной, христианством, иудаизмом и исламом, гомо- и гетеросексуальностью, богатыми и бедными. Обратите внимание, что все эти различия весьма противоречивы, но даже самый скромный спорщик знает, как далеко можно зайти в их обсуждении. Стремление к дискуссии — вот суть интеллектуальных процессов.
Как раз в духе Аристотеля можно выделить два типа подобного дискриминирующего мышления. Первый тип менее спорный, так как лишь обозначает различия между явлениями, а не дает им иерархическую оценку.
Примером такого неиерархического взгляда на различия пола стало бы утверждение, что у женщин больше грудь или что мужчины обычно носят короткие стрижки, а женщины — длинные волосы. Как всегда, надо понимать что эти утверждения не абсолютны, но правдивы для большей части объектов, хотя, несомненно, существуют и мужчины с грудью, и женщины с короткими волосами (и те и другие по непонятной мне причине чаще всего встречаются в городе Хернинг). Таким же образом неиерархическое мышление может применяться к религии, и можно сказать, что христианство отличается от ислама тем, что не является религией закона.
Пока наши высказывания относительно умеренны и вряд ли вступают в драматическое противоречие с какой-либо формой политкорректности или с требованиями равноправия. Но не исключен и конфликт, ведь есть люди, утверждающие, что все религии одинаковы, а суть половых или гендерных различий лежит в неестественных принципах культуры. Другими словами, этот банальный ход мыслей уже балансирует на грани дозволенного политкорректностью. И, должен сообщить, в большинстве случаев мы оказываемся ближе к правому краю (и я не о границе со Швецией, где политкорректность так ярко выражена, что даже крайне неиерархическая позиция наталкивается на протесты).
Тем временем мы можем сделать дерзкую попытку применить тот тип мышления, когда не просто обозначается несходство, но и вычленяются качественные различия, то есть человек хочет сказать, что одна альтернатива лучше другой. Это, скорее, характерно для Платона, чем для Аристотеля. Членам партии Левых Радикалов или студентам университета Роскилле советую налить себе шнапса, прежде чем читать дальше, ибо мы вступаем на опасную стезю. Попробуем сделать противопоставление, подразумевающее, что христианство лучше ислама. Также предположим, что мужчины лучше женщин и натуралы лучше геев. Можно придумать еще массу подобных спорных высказываний в качестве примера иерархического разделения. Например, работники интеллектуального труда умнее ремесленников, сложные языки лучше простых, обеспеченные люди реже совершают преступления, чем бедняки, директор предприятия важнее рабочего у конвейера и так далее. Дерзко, очень опасно, но тоже интересно.
Если вспомнить философа более позднего времени в обличье датчанина Сёрена Кьеркегора, то именно подобные выборы, ловушки и моральные приговоры заставляют нас идти на риск, определяющий нашу личность. Не желая признавать различия, и качественные, и неиерархические, политкорректность лишает нас возможности делать эти важные личные выборы. То есть, мы теряем индивидуальность. Величайшей проблемой западного мира в новейшее время стала, несомненно, потеря идентичности как коллектива, так и индивида, не желающих различать, классифицировать, судить, рисковать и строить иерархию. Потеря идентичности и чувства принадлежности к группе стала главным мотивом почти всей современной западной литературы.
Способность мыслить — это способность разделять, ранжировать, выделять категории (или, как сказал бы возмущенный читатель Politiken, «распихивать людей и вещи по ящикам»), обобщать, создавать классификации. Проще говоря, мышление — это все то, что запрещено нам политкорректностью, поэтому особенно проблематично ее внедрение в академические круги, которые должны брать на себя ответственность за интеллектуальные процессы.
Если на время отложить в сторону диалектику и обратиться к реальности, то, естественно, такое интеллектуальное усилие связано с риском ошибиться, но ведь это и значит существовать, быть человеком, это необходимый риск.
Мадс Хольгер — бакалавр теологии в университете Копенгагена, писатель, журналист, основатель и глава Klub JET, ведущий программы «Исповедальня» (Skriftestolen) на Radio24syv. Объездил и жил во многих государствах, включая арабские страны и Россию.
Комментарии читателей
JØRGEN F.
Дело в том, что любой мыслительный процесс, будь то размышления профессионального философа или простого обывателя, строится на детерминации различий. И на уровне науки, и в будничных делах еще со времен античности, Платона и особенно Аристотеля мышление — это образец стремления упорядочивать различные явления. Мышление — это наша способность категоризировать, то есть устанавливать, в чем разница между мужчиной и женщиной, христианством, иудаизмом и исламом, гомо- и гетеросексуальностью, богатыми и бедными. Обратите внимание, что все эти различия весьма противоречивы, но даже самый скромный спорщик знает, как далеко можно зайти в их обсуждении. Стремление к дискуссии — вот суть интеллектуальных процессов.
Как раз в духе Аристотеля можно выделить два типа подобного дискриминирующего мышления. Первый тип менее спорный, так как лишь обозначает различия между явлениями, а не дает им иерархическую оценку.
Примером такого неиерархического взгляда на различия пола стало бы утверждение, что у женщин больше грудь или что мужчины обычно носят короткие стрижки, а женщины — длинные волосы. Как всегда, надо понимать что эти утверждения не абсолютны, но правдивы для большей части объектов, хотя, несомненно, существуют и мужчины с грудью, и женщины с короткими волосами (и те и другие по непонятной мне причине чаще всего встречаются в городе Хернинг). Таким же образом неиерархическое мышление может применяться к религии, и можно сказать, что христианство отличается от ислама тем, что не является религией закона.
Пока наши высказывания относительно умеренны и вряд ли вступают в драматическое противоречие с какой-либо формой политкорректности или с требованиями равноправия. Но не исключен и конфликт, ведь есть люди, утверждающие, что все религии одинаковы, а суть половых или гендерных различий лежит в неестественных принципах культуры. Другими словами, этот банальный ход мыслей уже балансирует на грани дозволенного политкорректностью. И, должен сообщить, в большинстве случаев мы оказываемся ближе к правому краю (и я не о границе со Швецией, где политкорректность так ярко выражена, что даже крайне неиерархическая позиция наталкивается на протесты).
Тем временем мы можем сделать дерзкую попытку применить тот тип мышления, когда не просто обозначается несходство, но и вычленяются качественные различия, то есть человек хочет сказать, что одна альтернатива лучше другой. Это, скорее, характерно для Платона, чем для Аристотеля. Членам партии Левых Радикалов или студентам университета Роскилле советую налить себе шнапса, прежде чем читать дальше, ибо мы вступаем на опасную стезю. Попробуем сделать противопоставление, подразумевающее, что христианство лучше ислама. Также предположим, что мужчины лучше женщин и натуралы лучше геев. Можно придумать еще массу подобных спорных высказываний в качестве примера иерархического разделения. Например, работники интеллектуального труда умнее ремесленников, сложные языки лучше простых, обеспеченные люди реже совершают преступления, чем бедняки, директор предприятия важнее рабочего у конвейера и так далее. Дерзко, очень опасно, но тоже интересно.
Если вспомнить философа более позднего времени в обличье датчанина Сёрена Кьеркегора, то именно подобные выборы, ловушки и моральные приговоры заставляют нас идти на риск, определяющий нашу личность. Не желая признавать различия, и качественные, и неиерархические, политкорректность лишает нас возможности делать эти важные личные выборы. То есть, мы теряем индивидуальность. Величайшей проблемой западного мира в новейшее время стала, несомненно, потеря идентичности как коллектива, так и индивида, не желающих различать, классифицировать, судить, рисковать и строить иерархию. Потеря идентичности и чувства принадлежности к группе стала главным мотивом почти всей современной западной литературы.
Способность мыслить — это способность разделять, ранжировать, выделять категории (или, как сказал бы возмущенный читатель Politiken, «распихивать людей и вещи по ящикам»), обобщать, создавать классификации. Проще говоря, мышление — это все то, что запрещено нам политкорректностью, поэтому особенно проблематично ее внедрение в академические круги, которые должны брать на себя ответственность за интеллектуальные процессы.
Если на время отложить в сторону диалектику и обратиться к реальности, то, естественно, такое интеллектуальное усилие связано с риском ошибиться, но ведь это и значит существовать, быть человеком, это необходимый риск.
Мадс Хольгер — бакалавр теологии в университете Копенгагена, писатель, журналист, основатель и глава Klub JET, ведущий программы «Исповедальня» (Skriftestolen) на Radio24syv. Объездил и жил во многих государствах, включая арабские страны и Россию.
Комментарии читателей
JØRGEN F.
«Интеллектуальность, способность видеть примеры и категории — стратегия победителей. У проигравших свои стратегии, и не стоит их упрекать, — нельзя же требовать, чтобы они затвердили стратегию победы наизусть».
JAN NIELSEN
«Политкорректность сегодня — еще одно обозначение горячечных политических фантазий красных и других радикалов, их потребности унифицировать и цензурировать общественные дебаты».
