Футбол — это угасание разума и источник мифов, пишет Жан-Филипп Туссен (Jean-Philippe Toussaint) в «Футболе», прекрасной книге для последнего дня чемпионата Европы.
«Вот книга, которая не понравится никому — ни интеллектуалам, которые не интересуются футболом, ни болельщикам, которые найдут ее излишне интеллектуальной».
Так Жан-Филипп Туссен не без кокетства начинает свою небольшую книгу с большим и в то же время робким названием «Футбол». Даже если футбол — это банальнейшим образом ни что иное как футбол, игра все же удивительно связана с тем, что за неимением лучшей формулировки можно назвать «кое-что большее» или «кое-что иное».
Туссен все это прекрасно понимает, и в своем длинном эссе демонстрирует — к счастью — больший интерес к первому, чем ко второму. В первую очередь он интересуется игрой, а о том, что в большой футбольной литературе имеет тенденцию превращаться в отсылки к отношениям футбола с искусством, моралью, политикой и так далее, он пишет гораздо реже.
«Меня не интересует футбол как символ глобализации или метафора общества», — пишет Туссен. Его привлекает чистая игра с ее техническими, тактическими и эмоциональными аспектами, вот и все. Однако если вы, подобно автору, интеллектуал и творческий человек, то увидите, как мировоззрение все же проступает в описаниях матчей, сознательно или неосознанно.
Как и Туссен, я бы хотел рассматривать футбол как зону свободы. Поле, свободное от мысли. Но когда я смотрел матчи чемпионата Европы во Франции, как и сейчас, в ожидании финала в компании миллионов других болельщиков, я не мог не думать о философе Бертране Расселе (Bertrand Russell) и его идее о футболе как элементе рабского государства. Для работника просмотр футбольных баталий — это отдых и побег из рабочих будней. Похоже на убежище, но в действительности всего лишь гайка в колесе для белок.
Если Туссен и читал расселовскую «Похвалу праздности» (1932), в «Футболе» этого не заметно. Но он прекрасно описывает побег от реальности и охоту за яркими впечатлениями на протяжении 90 минут футбольного матча, как и нетерпение, и почти драматические переживания в ожидании игры. «Я люблю минуты, когда вхожу на стадион, поднимаюсь по внутренней бетонной лестнице вместе с толпой других зрителей, чтобы занять свое место, и внезапно выхожу на свежий воздух трибун и вижу совершенно зеленую траву внизу в ярком свете прожекторов».
Назад к первобытности
Как мы видим, Туссен смотрит матчи не только по телевизору, но и на стадионе, и присутствовал на многих финалах. Он чувствительный футбольный странник, чей острый глаз подмечает не только поведение других болельщиков, этой огромной узаконенной власти народа, но и внимательно следит за самим собой, в том числе за явлением, которое он называет «интеллектуальным регрессом».
Имеются в виду умственные движения, которые он, как и миллионы других, совершает во время важного матча. Там он попадает в некое первобытное состояние рассудка, включающее в себя агрессию, злость к противнику, жажду мести.
Вот почему такое разочарование испытываешь, когда смотришь футбол в не слишком заинтересованной компании, которая сохраняет дистанцию, трезвость ума и способность к анализу. Видя себя их глазами, теряешь способность к самозабвению и необходимому угасанию разума.
Удар головой Зидана
Я сомневаюсь, что Туссен оценивает себя исключительно ради шутки. Но, как бы то ни было, поразительно, что он полностью осознает свой интеллектуальный регресс и при этом считает других болельщиков грубыми идиотами. Судя по всему, ему не приходит в голову, что за пределами стадиона они могут быть разумными людьми, и что они, как и он сам, в момент спокойствия могут обдумывать, что с ними делает игра, и даже размышлять о смысле просмотра матчей по телевизору.
О последнем Туссен пишет весьма талантливо. Футбольный матч — это «скоропортящийся продукт», и смотреть его надо именно в тот момент, когда он играется, то есть вживую. Сразу после финального свистка весь блеск пропадает.
«Футбол плохо стареет», — пишет Туссен. Но он был свидетелем того, как некоторые великие баталии через много лет восстают из праха и становятся еще более легендарными. Простые моменты творят мифологическое повествование: «из скоропортящегося продукта он (матч) становится вневременным и достигает статуса мифа или легенды. В нашем сознании любая длительность состоит из фрагментов, цитат, отрывков и звездных часов».
И это правда. Из целого извлекаются компоненты, их вынимают на свет и превозносят. Например, для меня такие моменты — это гол боковыми ножницами Мануэля Негрете (Manuel Negrete) в Мексике в 1986 году или игра головой Зинедина Зидана (Zinedine Zidane) во Франции в 2006 году. Сами матчи я не помню, но они живут в таких вспышках. Или, как указывает Туссен:
«Нам никогда не придет в голову пересмотреть весь финал чемпионата мира в Уэмбли 1966 года, однако мы ищем в интернете тот спорный гол Джеффри Херста (Geoffrey Hurst), чтобы хорошенько рассмотреть его на мониторе компьютера».
Серьезное беспокойство
Когда Туссен в ударе, читать его такое же удовольствие, как Карла Уве Кнаусгорда (Karl Ove Knausgård) в футбольном блоге, а именно «Дома — На выезде» 2015 года.
Например, Туссен затрагивает тему невероятно консервативного отношения к игре у многих, включая и меня, и его самого. Германия должна играть в черном и белом, Франция — в синем, белом и красном, Дания — в красном и белом. Форма других цветов, например, на выездных играх или если у команды-соперника из принимающей страны цвета формы похожи, наполняет «эстетической неприязнью и метафизическим беспокойством».
Все должно быть, как всегда, потому что это часть ритуала, так же как и чемпионаты Европы и мира. Поскольку каждый из этих двух турниров проходит лишь раз в четыре года, оба сопровождаются огромными ожиданиями, им придается колоссальный вес. В отношении дилетантской Суперлиги и миллиардного бизнеса Лиги Чемпионов все, по моему мнению, как раз наоборот. И к той, и к другой я совершенно равнодушен, даже при том, что последняя предлагает зрителям более качественный футбол, нежели чемпионаты.
Исландия гоняет мяч
По одному пункту мы с Туссеном расходимся. Он, как и многие другие, без ума от сборной Бразилии. Я считаю, что ее чересчур переоценили, и вся ее репутация покоится на старых заслугах. Сегодня Бразилия — это сборная, состоящая из детей и подражателей, которые вообще не понимают футбол. Однако Туссен их любит. Похоже, и он ослеплен фантазией, которая имеет мало общего с реальностью: «артистическая игра, легкость и скорость Бразилии», пишет он, но когда он в последний раз это видел?
Если бы мы с Туссеном смотрели матч, в котором Бразилия проиграла, например 1:7 против Германии в 2014 году, я бы во власти интеллектуального регресса встал прямо перед ним и радовался со всем злорадством.
Злая радость явила свое уродливое лицо и когда Франция разгромила Исландию в четвертьфинале чемпионата Европы неделю назад. Вся Дания повелась на действительно впечатляющее «Huh», а также на примитивный, нахальный и бесстыдно скучный стиль игры. Тем не менее, они заслуживают объятий, ведь это очередная потрепанная история про Давида и Голиафа, как раз чтобы потешить нашу неполноценность.
Как мы уже знаем, Англия стала еще одним объектом ненависти из-за напыщенности и неспособности познать саму себя, и каждый раз, когда она вылетает, я радуюсь почти так же, как когда Дания забивает гол. В конечном счете, это происходит одинаково редко.
Впрочем, я отвлекся. У Туссена в «Футболе» тоже масса отступлений от темы, в которых он, например, описывает свою поездку в Японию на чемпионат мира 2002 года. Он делает это с долей поэзии и с вниманием к особому японскому образу жизни и мысли. Читать это — настоящее удовольствие. Взять, к примеру, его наблюдение, что японцы говорят о «сухом дожде», когда наступает сезон дождей, но ни капли не падает на землю, или описание полностью пересохшей реки Камо в Киото и того, как «с ее течением становишься старше».
Противоположность хулиганам
Любопытны и рассуждения Туссена о различиях между европейскими и японскими зрителями. «В то время как большинство европейских футбольных фанатов — это агрессивные мужчины, наполненные пивом или вином расисты, в Японии — мягкая, утонченная, чувствительная, умная и культурная публика, или, выражаясь иным языком, в Европе футбол — мужское дело, а в Японии он как кораблекрушение: сначала женщины и дети».
Это не совсем не так, но в этом портрете болельщиков есть своя правда, что проявилось и на чемпионате Европы в этом году, где для хулиганов, в том числе из России, интеллектуальный регресс стал первейшей целью.
Известный писатель Туссен — противоположность хулиганам. Когда он в введении к «Футболу» пишет, что «вот книга, которая никому не понравится», он прекрасно понимает, что покривил душой. Его интересная и мастерская манера письма привлечет и адептов рассудка, и тех, кто отдается во власть эмоций, а также читателей, в ком сильны оба начала. Я имею в виду всех, кого завораживает полет мяча над травой и кто размышляет, что же в этом столь пленительного.
