Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
Рецепт поражения

Украине исполнилось три с половиной года.

© AFP 2017 / Sergei SupinskyПротестующий во время демонстрации у здания посольства РФ в Киеве
Протестующий во время демонстрации у здания посольства РФ в Киеве
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
Все разговоры о тысячелетней истории хороши настолько же, насколько и бесполезны. Потому что нынешнюю Украину не построить из рецептов Ярослава Мудрого и Хмельницкого. Даже рецепты середины ХХ века — это уже удел историков, а не политиков. А настоящая — не имитационная — независимая Украина появилась лишь тогда, на рубеже 2013-2014 годов. И война нынешняя — это война отложенная.

Наверняка, найдутся те, кто станет спорить о точке отсчета. Те, кто будут вспоминать 1991-й или 1918-й, или и вовсе нырять в прошлое на несколько столетий.


Но все разговоры о тысячелетней истории хороши настолько же, насколько и бесполезны. Потому что нынешнюю Украину не построить из рецептов Ярослава Мудрого и Хмельницкого. Даже рецепты середины ХХ века — это уже удел историков, а не политиков.


А настоящая — не имитационная — независимая Украина появилась лишь тогда, на рубеже 2013-2014 годов.


И война нынешняя — это война отложенная. Которая бы случилась двадцать лет назад, если бы 1991 год стал настоящим Рубиконом, а не переходной точкой от «УССР» к «УССР с частной собственностью».


И весь нынешний «спор» под аккомпанемент артиллерии — это дискуссия о том, где Украина заканчивается.


Украинский вопрос в имперском дискурсе успел эволюционировать. От хрестоматийного «Украины не существует» ("украинцы это испорченные русские"),через «Украина это Галичина» — до «в Украине есть наша «новороссия».


Аппетит притязаний сокращался по мере того, как Украина двигалась на восток и юг.


И вся амбиция империи сегодня заключена в том, чтобы этот процесс заморозить. Притормозить. Провести линию разграничения с четким ментальным «наше-ваше».


До войны Москва очень любила «галицкий сепаратизм». Не за национализм — которого там было вдоволь. И не за искренность — дефицита в котором тоже не было. А именно за то, что его адепты были готовы Украину сужать. Отвергая все то, что не попадало в резонанс с их пониманием «украинского». Все, что размывало, как им казалось, концепт «настоящей Украины».


И «галицкий сепаратизм» играл на руку всем тем, кто стремился найти в стране плацдарм для имперского реванша.


Любая попытка Украину поделить — это не просто игра на Москву. Это еще и неспособность видеть процесс в динамике. Потому что последние двадцать шесть лет — это ни что иное, как процесс диффузии Украины. Расширение ареала украинского языка и украинского взгляда на историю. Процесс экспансии украинского политического, в конце концов. Задайте себе проверочный вопрос: где остановился бы фронт, если бы нынешняя война началась не в 2014 — а в 1992?..


Вдобавок Майдан стал одним из главных этапов формирования украинской политической нации. Той самой, для которой важна не кровь и не почва, не окончание фамилий и не язык колыбельных, которые тебе пели в детстве.


Украинская политическая нация рождалась тогда, когда сумма общего перевесила разницу непохожестей.


Когда за Украину на улицах и в окопах начали сражаться этнические украинцы и евреи, русские и крымские татары, армяне и азербайджанцы.


Эта война не этническая и не религиозная. В ее основе — разные картинки будущего.


И потому по другую сторону окопов точно так же есть этнические украинцы — просто их отличие в том, что они хотят империю и «малороссию».


Нужно отдавать себе отчет: украинская независимость — реальная, а не имитационная — очень молода. А горизонт решения многих вопросов порой способен растягиваться на два поколения.


Наверняка, кому-то хотелось бы уже завтра обнаружить повсеместное использование государственного языка в быту — но в этом желании слишком много эмоций. Украинский флаг и язык появляются там, куда приходит Украина. Но сперва она должна туда прийти.


Лояльность к языку появляется сразу после политической лояльности. По мере включения в украинский государственный проект новых территорий на них будут появляться те, кто станет выбирать государственный язык в качестве языка повседневного общения.


И этот порядок изменить не получится — наивно думать, что равнодушные и колеблющиеся решат изменить свои бытовые привычки до того, как начнут воспринимать Украину как свое государство.


А потому любой, кто сегодня пытается делить страну по любому вопросу, кроме политической лояльности, — попросту замораживает процесс «украинизации Украины».


Любой, кто не понимает, что русский язык нередко является инструментом для идеологического миссионерства в русскоязычных регионах Украины — совершает ошибку.


Любой, кто ставит во главу угла этничность, кровь и почву — играет на руку Кремлю.


Потому что «сузить Украину» — это та самая цель, которую пытается достичь Москва.


Чтобы Украина стала такой, как мы хотим — нужно сперва выиграть войну.


Любой, кто хочет выиграть войну — ищет союзников. Любой, кто хочет ее проиграть — прогоняет их.


Некоторые вопросы решаются быстро. Некоторые — нет. Одни гордиевы узлы можно разрубить. Другие нужно научиться развязывать.


Любая инклюзивность — это благо. Любая эксклюзивность — зло. Героические поражения могут создать хороший эпос. Но учебник истории способна создать только победа.


Равно как и умение видеть процессы в динамике.