Очередной виток эскалации враждебности в отношениях между Россией и США, возможно, стал самым глупым и самым вредоносным: сейчас эти две страны фактически вводят ограничения на въезд для граждан друг друга, окончательно подавляя всякое дружелюбие — самый человеческий канал коммуникации между ними. Это самый серьезный шаг назад в эпоху холодной войны, который правительства этих двух стран предприняли к настоящему моменту.
Госдепартамент перестал выдавать россиянам визы в Екатеринбурге, Владивостоке и Санкт-Петербурге, что стало ответом на требования России существенно сократить число сотрудников американских дипломатических миссий в этой стране. В 2016 году в консульствах в этих трех городов России было выдано 46 243 визы — это примерно треть от количества виз, выдаваемых в американском консульстве в Москве, которое теперь стало единственным консульством в России, где можно получить визу. Такое решение фактически лишает жителей внутренних районов России — даже Санкт-Петербурга, второго по величине города в стране — возможности поехать в США по туристической визе.
Однако США показалось, что это слишком слабый ответ: американское руководство также приказало России закрыть ее консульство в Сан-Франциско. Министерство иностранных дел России не разглашает подробности своей статистики по выдаче виз, поэтому неясно, какая часть из 56 229 туристических виз, выданных американцам в 2015 году, была выдана этим консульством. Однако закрытие этого консульства фактически лишает американцев, живущих на Западном побережье, возможности отправиться в Россию по туристической визе.
Я понимаю логику такой дипломатической мести, и меня мало волнует, кто начал первым и кто несет за это ответственность. Вовсе необязательно выбирать ту или иную сторону в давнем научном споре о том, является ли туризм инструментом или результатом мира. Достаточно обыкновенного здравого смысла, чтобы понять, что, если лишить обычных людей возможности приезжать в ту или иную страну, это станет препятствием для формирования у них непосредственного мнения о ней. Если лишить россиян, которые хотят увидеть США своими глазами, возможности сделать это, то они окажутся беспомощными перед воздействием кремлевской машины пропаганды, которая будет с радостью внушать им свою собственную версию жизни в США. Если создавать препятствия на пути американцев, желающих увидеть Россию, то их выбор будет ограничиваться версией основных изданий и агентств, придерживающихся все более антироссийских позиций, и экспортной версией все той же кремлевской пропаганды.
Путешествуя по США в период предвыборной кампании 2016 года, я встречался с людьми, довольствовавшимися версией основных СМИ об отсталом, безнравственном, безнадежно коррумпированном российском обществе, а так же с теми, кто регулярно смотрит RT, финансируемый российским правительством телеканал, и кто не доверяет версии ведущих СМИ, восхищаясь идеологией и методами президента России Владимира Путина. Я так и не смог убедить ни тех, ни других в том, что, если бы они хотя бы раз побывали в России, у них сложилось бы совершенно другое мнение.
Кроме того, я довольно часто встречал россиян, которые отказывались верить моим рассказам о разносторонности американцев.
Тем не менее, сегодня взаимное непонимание еще не достигло уровня 1980-х годов, когда Советский Союз уже ослабел, а в железном занавесе появились трещины. Американцы, с которыми я встречался тогда, обычно испытывали настоящее потрясение в результате неформального общения с россиянами. Представители старшего поколения неизменно вспоминали учения, которые готовили их к приходу «русских». Представители молодого поколения с открытыми ртами слушали русский рок, который мы им включали. И я помню, каким потрясением стала для меня моя первая поездка в США в 1993 году, когда я проехал на автобусе Greyhound от одного побережья до другого, беседуя с самыми разными людьми. Я был поражен тем, насколько мы оказались похожими друг на друга.
Если ввести ограничения на въезд и лишить россиян и американцев возможности встречаться друг с другом, мы очень быстро вернемся к 1980-м годам, когда неформальное общение между ними было практически невозможно, и поэтому они ничего не знали друг о друге. Последствия искажений, которые возникают в результате такого положения вещей, хуже последствий разрыва торговых отношений, технологических санкций и пропагандистских войн. Такие искажения гарантируют дальнейшую эскалацию — гораздо проще ненавидеть тех людей, которых вы никогда не встречали.
Мне особенно трудно понять, почему США с таким удовольствием вводят ограничения на въезд. Преимущества мягкой силы на их стороне. Россиянам гораздо проще найти в США то, что может им понравиться — американцам существенно труднее заглянуть вовнутрь более закрытого и осторожного российского общества. Кроме того, у американцев гораздо больше такого, чем они могут похвастаться. Зачем нужно жертвовать таким преимуществом ради мелкой мести?
В 2012 году Грузия — страна, которая пережила короткое вторжение России в 2008 году и жители которой сталкивались с массой трудностей, пытаясь отправиться в Россию — в одностороннем порядке отменила визы для россиян. Москва назвала это «пропагандистским шагом». Мне, как и многим другим россиянам, было все равно: в том году я стал одним из 513 930 российских туристов, посетивших Грузию — для сравнения, в предыдущем году Грузию посетили 278 458 туристов из России. Я сам видел, что грузины относятся к нам дружелюбно, и я видел, каких успехов эта страна добилась по сравнению с 1990-ми годами. Если полученное мной разрешение поехать и увидеть эту страну собственными глазами было пропагандистским ходом, то он оказался очень эффективным.
Если бы мне нужно было объяснить, почему США отказываются следовать примеру Грузии, вместо этого изо всех сил стараясь усложнить въезд для российских туристов, я бы поддержал болгарского политолога Ивана Крастева (Ivan Krastev), который недавно опубликовал в New York Times статью, где он утверждает, что Россия «гипнотизирует и ужасает» американцев — особенно американских либералов — потому что в ней они видят черты своего собственного будущего. «Либеральную Америку тревожит не то, что Россия будет править миром — абсолютно не это, —пишет Крастев. — Либералы боятся того — признают они это или нет — что США постепенно становятся похожими на Россию». Эта мысль стоит того, чтобы провести более подробный анализ, потому что сходства между США и Россией поражают. Но инстинктивная боязнь подхватить социальные болезни России — от агрессивного национализма до чрезмерного цинизма — как раз может объяснять неспособность американцев признать, что приезд максимально возможного числа туристов из России на самом деле принесет США немалую пользу.
В конце 1980-х и начале 1990-х годов я получал удовольствие, показывая американцам мою страну и мой город, несмотря на царивший в стране бардак. Множество россиян и американцев будут лишены возможности приобрести этот ценный опыт, пока сохраняется нынешний двусторонний идиотизм. Но, как и железный занавес, он не может быть вечным.
