…А для Украины она до сих пор остается поражением. Посмотрим на судьбоносный 1709 год и его последствия под современным «шведским» углом зрения
Ровно 312 лет назад, 8 июля (по старому стилю 27 июня) 1709 года под Полтавой, на украинской земле, вершилась судьба европейской геополитики на ближайшие 200 лет. Тогда армия шведского короля Карла XII потерпела сокрушительное поражение от московитов. Однако, это был не только переломный момент Северной войны и одна из самых кровавых битв в мировой истории — по большому счету это была гибель Швеции-сверхдержавы.
Впрочем, именно с тех пор началось медленное превращение воинствующего северо-европейского королевства в Швецию нынешней — уютную европейскую страну с одним из самых высоких уровней жизни; страну, которая во время жестоких войн ХХ века держалась нейтралитета. И хотя дата в этом году не круглая, не упомянуть ее мы не можем. И учитывая то, что побоище произошло на украинской земле с участием украинских боевых соединений, а также и потому, что интересно посмотреть на опыт исторической памяти Швеции. Как страна пережила ту катастрофическое поражение? Как справилась с травматической памятью? Как сейчас вспоминают шведы давние исторические события? Так ли уж гордятся своим «великодержавным» прошлым?
Война — борьба воль
Прусский генерал Карл фон Клаузевиц, автор классического труда «О войне» (1832) настаивал, что войну нельзя сводить ни к искусству, ни к науке. Война — это прежде всего экономическая конкуренция: «…войну можно сравнить с торговлей — там тоже конфликт человеческих интересов и деятельностей…»
Как бы там ни было, а Великая Северная война (1700-1721), переломным этапом которой была Полтавская битва, шла прежде всего за Балтику — море, порты, через которые велась торговля. Правда, другими землями тогдашние агрессоры тоже не брезговали. Армии воюющих сторон получали территорию для своих купцов и бизнеса. Противостояние происходило между мощным в ту пору Шведским королевством и амбициозным Московским государством в коалиции с другими странами.
Петр І, после того, как попытка прорваться к Черному морю закончилась неудачей, направил силы на север, к Балтийскому морю. Именно Балтика становилась для него приоритетным направлением, особенно учитывая то, какую роль и значение приобретал новое северный город — Санкт-Петербург. Русским царем двигали коварные реваншистские намерения.
Такими же реваншистскими были и намерения шведов. Как отмечает историк Петер Энглунд, «Верные воины Карла XII сражались и умирали за тех, кто наживался на империи и потому хотел ее сохранить, тех шведских дворян, которые получали большие, добротные имения на завоеванных землях, за всевозможные торгово-капиталистические стаи, наживавшие большие деньги на восточноевропейской торговле, и за шведское государство, которое радостно взимало пошлины и акцизы с тех гигантских прибылей».
Катастрофа шведской армии
Полтавская битва закончилась для шведов полным разгромом. Поле боя было покрыто трупами людей и лошадей. Порой трупы лежали так густо, что казались живым ковром из человеческих тел. Например, у одного из редутов в системе укреплений, на площади примерно 250 квадратных метров, лежало более тысячи убитых. Под Полтавой шведы, по разным оценкам, потеряли от 49 до 57 процентов армии. Каждый второй шведский солдат, который участвовал в битве, погиб или оказался в плену. На каждого погибшего российского убитого приходилось 5 погибших шведов. Для примера: при Ватерлоо в 1815 году французы потеряли убитыми, ранеными и пленными 34 процента своей армии. В Нормандии в день десанта в 1944 году среди союзных войск были убиты 2500 человек.
Раненые лежали под палящим полтавским солнцем еще несколько дней после битвы и умирали в страшных муках. Были такие счастливчики, которые пролежав дня три, смогли найти в себе силы и доползти до лагеря русских, чтобы сдаться в плен. Многие из раненых умирали от жажды, потери крови и даже нервного истощения. Шведов, в отличие от русских, не хоронили в братских могилах, а закапывали преимущественно там, где находили их тела. Например, множество убитых у болота, сбросили прямо в него. Распухшие тела едва затянулись илом. В могиле, которую в Полтаве называют Шведской, не лежит ни одного шведа. Шведы, погибших в полтавской земле, лежат без крестов, а от их могил, даже если и они были, давно не осталось и следа.
Банкет на поле боя
После окончания побоища был проведен долгий, полный церемониала парад. С речами и салютами. Русский царь — со шляпой в руке проехал вдоль выстроенных полков, поздравляя всех с победой. Потом был банкет. Прямо посреди устланного трупами поля битвы поставили походную церковь и два роскошных шатра из китайских и персидских тканей. Пропитанную кровью землю покрыли коврами. Шведские высокопоставленные военные, встав на колено, отдавали Петру I свои шпаги. Отдав оружие, шведские командиры признали себя побежденными. Все вместе — и российские победители-генералы, и побежденные шведы, участвовали в роскошном пиру. Гремели салюты, звучали тосты… Русский царь собственноручно наливал водку. А на поле боя, тем временем, лежали десятки тысяч убитых. Земля шевелилась, словно живая. И стоял стон тысяч умирающих и искалеченных.
«Текла потоками в Ворсклу кровь, и кучами тела громоздились вокруг…», — писал шведский очевидец тех событий. А Петр тем временем написал короткое письмо своей любимой Екатерине: «Матушка, добрый день. Объявляю вам, что милосердный Господь неописуемую победу над врагом нам в этот день даровать соизволил, и одним словом сказать, что вся вражеская сила наголову разбита, о чем сами от нас услышите. Piter.P. S. И для поздравления приезжайте сами сюда».
Примечательно, что в других письмах, посланных Петром своим вельможам и членам царской семьи, он не только радовался победе, но и называл ее «неожиданной». Но уже прекрасно понимал, что означает победа: «Сейчас уже последний камень в основание Санкт-Петербурга положен с помощью Божьей», — писал он в письме графу Апраксину. Именно по итогам Северной войны в 1721 году и была провозглашена Российскую империю. Одна империя исчезнет — появится другая.
Долгое возвращение домой
После полтавского разгрома остатки шведской армии быстро отступали. Отступая, вынуждены были жечь бумаги походного архива. На берегах Днепра было сожжено немало памфлетов и депеш тогдашнего министра пропаганды Улофа Гермелина. В них много говорилось о величии и могуществе Швеции. Шведские офицеры, сжигая архив, сквозь слезы смотрели, как «величие Швеции» серым пеплом уплывает по днепровским водам…
Из огромного числа пленных шведов — примерно 23 тысяч — на родину вернулось менее четырех тысяч. Некоторые — после 30 лет плена, когда война давно закончилась. Сейчас известно имя шведа, который, вероятно, последним вернулся домой — им стал гвардеец Ганс Апельман. В русском плену он пробыл 36 лет и вернулся в Швецию в 1745 году. Это была совсем другая страна, чем та, которую они когда-то покидали: небольшая и второстепенная, в которой не осталось и следа от былого могущества.
Именно после Полтавской битвы величие Швеции пошло на спад. Да, страна еще продолжала некоторое время воевать — Северная война закончилась в 1721 году, а последней войной, в которой участвовали шведы стала Шведско-норвежская война 1814 года, но это было похоже на движение по инерции. Во время двух мировых войн — Первой и Второй — страна блюла нейтралитет.
Как не сделать из прошлого фетиш
Шведы привыкали жить в тени других великих держав Европы. Сначала было больно переживать крах великодержавных амбиций, но позже привыкли, сконцентрировав внимание не на «героическом прошлом», а на настоящем с его насущными проблемами и потребностями, а также на будущем. Кстати, Швеция никогда не была империей, а шведский король, в отличие от русского царя, никогда не провозглашал себя императором.
Стоит заметить, что консервативная националистическая традиция держалась довольно долго, но в конце концов сдалась. Хотя, в XIX столетии и тема Полтавы, и потерянной Финляндии относились к зонам травматического памяти шведского общества. Критическое отношение к «героическому прошлому» окончательно победило после Второй мировой войны. А последний гвоздь в гроб шведской «великодержавности» забил историк Энглунд своей книгой «Полтава. Рассказ о гибели одной армии ». Книга, вышедшая в 1988 году, потрясла шведское общество. Она стала мировым бестселлером, была переведена на многие языки, в том числе и украинский, а в самой Швеции ее покупали многомиллионными тиражами.
В ней не только подробно и увлекательно (насколько возможен увлекательной рассказ о кровавом побоище) говорится о ходе битвы, но рассказывается прежде всего о обычных солдатах — непосредственных участниках тех драматических событий. Несмотря на то, что пропаганда в ту пору уже действовала, солдатские письма еще не подвергались цензуре (институт военной цензуры возник в XIX веке, а шведская почта даже в XVIII веке работала почти безупречно). В них — горечь разлуки, отчаяние и отвращение к войне…
В XXI веке шведские музеи ориентируются скорее на социальную и культурную историю, чем на военную, экспансионистскую. Например, вам расскажут о викингах, но вовсе не о том, какими агрессивными варварами они были и как ходили на Киев, а о том, что в их захоронениях находят немало гребешков — свидетельство того, что предки шведов тщательно ухаживали за своей внешностью. То есть, акцентировать внимание на чем-то понятном и человеческом, а не на захватнических планах бывших властителей.
Поэтому сейчас шведы испытывают гордость не за кровавые побоища прошлого, а за «шведский» ХХ век, когда им едва ли не первым в мире удалось построить успешное социально-ориентированное государство. А дух бывшего имперского величия выветрился. Общие слова о былой славе остались разве что в национальном гимне.
* * *
А что Украина? Украина тоже должна была привыкать жить в новых политических реалиях, все больше и больше подчиняясь теперь уже не старой Москве, а новой имперской столице Санкт-Петербургу. После Полтавы гетман Мазепа, который, защищая украинские интересы (и это очень хорошо видно с расстояния трех столетий), выступил на стороне побежденного Карла, стал на века «врагом и изменником отечества». И это трагически сказалось на истории Украины всех последующих времен и сказывается до сих пор. Можно сказать, что украинцы, независимо на чьей стороне они воевали — тогда тоже проиграли. Но это уже другая история.
При подготовке материала использована книга шведского историка Энглунд «Полтава. Рассказ о гибели одной армии».
