В 1980е - 1990е гг. произошло крушение советской коммунистической тирании, беспрецедентное по своим темпам расширение демократии и почти такая же бурная либерализация экономики во всемирном масштабе. Южная и Восточная Азия, где проживает 55% человечества, совершила беспрецедентный скачок к процветанию.
Тем не менее, критики глобализации описывают этот период великих надежд и впечатляющих достижений так, словно это была катастрофа. Многие из них просто оплакивают кончину революционной традиции, двести лет будоражившей воображение такого количества людей. Большинство же сравнивают несовершенный мир, в котором мы живем, с идеальным миром, существующим в их фантазии. Именно общее восприятие происходящего в мире, а не конкретные критические замечания, является главной ошибкой противников мировой экономической интеграции.
Что нам необходимо - так это развивать достигнутое, а не выбрасывать его на помойку, как хотели бы многие критики. В эпоху, началом которой стало 11 сентября 2001 г., выполнение этой задачи, для чего требуются совместные усилия, несомненно, серьезно осложнилось. Народам куда труднее сохранять открытость друг к другу в обстановке страха, чем во времена уверенности. Но эта задача приобрела и более насущный характер. Срыв экономической интеграции стал бы настоящей катастрофой. Он не только лишил бы немалую часть человечества надежды на лучшую жизнь. Он с неизбежностью привел бы и к усилению трений между странами.
Глобальная экономическая интеграция и раньше терпела неудачи. В период 1914-1945 гг. совокупное воздействие международного соперничества, нестабильности, различных интересов и идей привело к крушению глобализации в ее ранней форме.
История редко повторяется. Сегодня война между великими державами представляется маловероятной; к тому же все эти державы стоят на позициях рыночного подхода к экономическому развитию и сотрудничеству. Переход к плавающим валютным курсам существенно снижает риск повторения Великой депрессии.
Сегодняшние изменения в экономике, в том числе развитие международных интегрированных транснациональных корпораций, значительно трансформировали и смягчили протекционистские интересы. Наконец, хотя существует немало групп, шумно выражающих протест против глобального капитализма, они носят совершенно иной характер, и куда разнороднее в интеллектуальном плане, чем оппоненты либерализма столетней давности.
И все же опасность, грозящую нашей открытой мировой экономике, не назовешь незначительной. Сочетание страха перед терроризмом с экономической нестабильностью, протекционистской реакцией на изменения в экономике и появление новых конкурентов - прежде всего Китая, и протестами против экономической интеграции еще способно принести серьезнейший вред. Глобальная экономическая интеграция может быть и не рухнет, но это не означает, что ее развитие пойдет именно тем путем, что обеспечивает максимальные возможности для максимального числа людей.
Подумаем о главном препятствии на пути более равномерного распространения процветания в глобальном масштабе и обеспечения всего мира необходимыми общественными благами - вопреки мнению критиков, этим препятствием служит не глобальная экономическая интеграция или транснациональные компании, а наличие множества суверенных государств. Проблемы, с которыми мы сегодня сталкиваемся, создают не ошибки отдельных государств, а само их существование.
Начнем с вопроса о глобальном неравенстве. Неравенство между людьми в последние два столетия резко усилилось не из-за роста неравенства внутри отдельных стран, а в связи с неравномерностью развития различных обществ. В последние двадцать лет ускорение роста в ряде очень крупных бедных стран - прежде всего, в Китае и Индии - привело к сокращению глобального неравенства между людьми. Однако целый ряд стран, население которых в общей сложности составляет 1,5 миллиарда человек, все больше отстает от остальных. Почти наверняка, некоторые из этих стран, хотя, конечно, не все, будут по-прежнему отставать и в ближайшие десятилетия. Если так и произойдет, то разрыв между жизненным уровнем в богатейших и беднейших странах мира будет продолжать расти не только по абсолютным, но и по соизмеримым показателям. Сегодня соотношение между ними составляет 75 к 1. Сто лет назад оно равнялось 10 к 1. А через полвека, оно, возможно, увеличится до 150 к 1.
С тем же тогда связаны столь разные результаты? Во многом они объясняются, как мы видели, действием исторических сил, усиливающих неравномерность развития. По мере того, как страны богатеют, у них появляется возможность обеспечить более высокий уровень образования, здравоохранения и социального обеспечения.
Лучше информированные и более зажиточные граждане начинают требовать и повышения стандартов в общественной жизни. В определенный момент экономический рост превращается в обыденное явление. Позитивный цикл взаимного совершенствования начинается в экономике, распространяясь оттуда на государство и общество, а затем - в обратном направлении.
В то же время, общества, находящиеся на противоположном полюсе шкалы 'успех-неудача', судя по всему, попадают в столь же мощный заколдованный круг. Крайне низкий жизненный уровень соответственным образом ограничивает и обеспечение граждан необходимыми общественными благами, способствующими экономическому росту. Образование развито недостаточно, в обществе распространена неграмотность. Экономическая деятельность остается примитивной по характеру. Амбициозные люди рассматривают политику как способ завладеть богатствами, недоступными в рамках нормальной экономической деятельности.
Результатом становится коррупция, а в худшем случае - и открытая гражданская война. Среди крупных государств образцом развития по первому пути являются США, а по второму - Нигерия.
Однако, к счастью, в мире существуют не только разъединительные силы. Есть и мощные факторы, способствующие сближению. Накопленные странами с высоким уровнем доходов знания и технологии, а также их рынки, дают возможность остальным догнать их в экономическом отношении. Однако, как показывает опыт, некоторым обществам это удается лучше, чем другим. Так, изобилие природных ресурсов, как оказалось, является недостатком - по множеству причин, и, не в последнюю очередь, из-за возможности изъятия 'природной ренты' в политических целях.
Избыток рабочей силы, напротив, в нужной политической обстановке превращается в преимущество, поскольку создает прямую связь между трудом и вознаграждением за него. В обществе, где экономическое благосостояние основывается на усилиях граждан, а не богатствах, извлекаемых из недр земли, возможности государства по изъятию ресурсов, не обеспечивая в ответ важнейших услуг населению, относительно невелики.
Если государство нарушает этот 'контракт' и начинает заниматься 'вымогательством', экономический рост прекращается, а в странах, уже достигших определенного процветания, начинается регресс.
Теперь, если мы зададим вопрос, какой механизм позволяет надежнее всего гарантировать, что силы экономического сближения возьмут верх над силами разъединения, то ответ на него таков - интеграция юрисдикции. Европейский союз - региональная система интегрированной юрисдикции. Все его члены обязаны признавать свободу торговли, миграции и движения капиталов. Подобное интеграция - не просто обязанность: это надежное обязательство. Благодаря таким обязательствам ЕС стал чрезвычайно эффективным механизмом, позволяющим беднейшим его членам - от Италии в 1950х - 1960х гг. до Ирландии в 1990х - догнать остальных.
Если бы столь же надежные обязательства удалось распространить во всемирном масштабе, это, без сомнения, привело бы к ускорению экономического сближения. В настоящее время потоки капитала, направляемые в развивающиеся страны, отличаются разве что своей скромностью. Но если бы обязательства по защите собственности и обеспечению свободного движения капиталов соблюдались повсюду, резко увеличился бы и приток капитала в бедные страны. Аналогичным образом, если бы люди могли свободно переезжать из бедных стран-'неудачниц' в богатые, это привело бы к значительному сокращению глобального неравенства и крайней нищеты.
Но мы можем пойти гораздо дальше. Представьте себе интеграцию юрисдикции не по образцу сегодняшнего ЕС, а по образцу любого современного государства, скажем, США. А теперь подумайте, что произойдет в мире, где США - не просто одна из стран, а всемирная федерация, с равным правом голоса для всех. В такой воображаемой 'всемирной стране' в бедные регионы будет направляться куда больше ресурсов для финансирования инфраструктуры, образования, здравоохранения и правоохранительной системы.
В этом нет ничего удивительного. Хорошо известно, что государство тратит деньги на тех, кто имеет ощутимое политическое влияние. В 2001 г. общий объем помощи, предоставленной по официальным каналам всеми богатыми странами всем бедным государствам, составил 52 миллиарда долларов. Эта сумма значительно меньше расходов британского правительства на образование молодого поколения; она составляет примерно одну седьмую тех средств, что богатые страны выделяют на субсидии фермерам. А если подобное 'мировое государство' сумеет избежать чрезмерного повышения стоимости рабочей силы в бедных регионах, как это сделала Германия после воссоединения страны в начале 1990х, скорость сближения станет еще выше.
Благодаря этим мысленным экспериментам мы можем четко разглядеть главный источник неравенства и сохраняющейся бедности: тот факт, что человечество заперто в почти двух сотнях 'национальных квартир' - отдельных стран, некоторые из которых процветают, хорошо управляются и отличаются цивилизованностью, а большинство остальных остаются бедными, плохо управляемыми, и явно не в состоянии обеспечить своим гражданам основу для сносного существования. Поскольку экономический успех зависит от качества государства, то подобное качественное неравенство между государствами гарантирует и сохранение неравенства между людьми.
Наличие множества отдельных стран, с их разным историческим опытом и качественными различиями государственного устройства, не просто способствует увековечению массовой нищеты и глобального неравенства. Оно делает практически невозможным и обеспечение общественных благ в глобальном масштабе. Главным препятствием здесь становится стремление 'проехаться за чужой счет'. От объединения усилий государств ради обеспечения общественных благ в глобальном масштабе выигрывают все, но отдельные страны, как правило, заинтересованы в том, чтобы переложить связанные с этим расходы на плечи других.
Однако это не единственная трудность. Некоторые из общественных благ гораздо важнее для одних стран, чем для других. Очевидным примером в этой связи является искоренение ВИЧ/СПИДа на юге Африки: оно имеет огромное значение для стран этого региона, но для других государств, находящихся далеко, эта проблема не столь актуальна. Однако страны, непосредственно затронутые этой болезнью, могут не иметь достаточных ресурсов, чтобы с ней справиться. Аналогичным образом, от глобального потепления, скорее всего больше всего пострадают не те, кто его вызвал.
Эти препятствия на пути к построению мира, в котором многие из нас хотели бы жить, носят отнюдь не тривиальный характер. Их причиной являются глубокие противоречия между главными ценностями мира сегодняшнего. Мы верим в самостоятельность и суверенитет, в демократию, а также - если не в глобальное равенство, то по крайней мере в необходимость борьбы с бедностью в глобальном масштабе. Однако богатые демократические государства всегда будут использовать основную часть своих ресурсов на решение проблем собственных граждан и защиту от покушений извне. Они будут жестко контролировать иммиграцию и скорее всего будут принимать протекционистские меры против импорта, если он негативно отразится на положении кого-то из их граждан. В свою очередь, бедному суверенному государству приходится в основном полагаться на собственные ресурсы. В худшем из вариантов некомпетентный, грабительский, даже палаческий режим безнаказанно угнетает собственный народ. В лучшем же случае такое государство будет в одиночку пытаться создать условия для повышения уровня жизни граждан.
Я не призываю к созданию всемирного правительства. Даже если такое и возможно, подобный левиафан почти наверняка задушит дух предпринимательства и конкуренцию, порождающие экономический прогресс. Не будет такое всемирное государство и по настоящему демократическим. Даже в рамках ЕС различия в культуре, языке и чувство национальной идентичности не позволяют создать нечто напоминающее общеевропейскую политическую сферу. Выборы без общего политического пространства невозможны. В лучшем случае они приводят к созданию далекой от народа технократической власти. В худшем же, дело может закончиться тиранией - не столько большинства, сколько недовольного или эгоистичного меньшинства. И все же политическая раздробленность Земли является громадным препятствием для достижения многих целей, которые так дороги критикам глобализации.
Лишь горстка сумасшедших - 'локализаторов' - убеждена, что благосостояние граждан существующих ныне стран возрастет от раздробления интегрированных рынков современного народного хозяйства и превращения их в автаркическую 'деревню', состоящую из 'приусадебных хозяйств'. Но мировая экономика, несмотря на прогресс в области использования хотя бы потенциальных преимуществ экономической интеграции в последние десятилетия, остается раздробленной. Главным образом это объясняется политической раздробленностью.
Какое же видение мира следует поддерживать сегодня людям, понимающим, насколько мощным потенциалом обладают рыночные силы с точки зрения прогресса всего человечества? Какую роль должны играть международные организации? И каковы оптимальные границы государственного суверенитета? Все это сложные вопросы. Они связаны с непростым выбором. Для них не существует какого-то одного набора правильных ответов. Свои предложения я сформулировал в 'Десяти заповедях глобализации' (см. ниже).
Все эти заповеди важны. Но особое значение имеют первые две. Точка зрения о том, что государство и рынок противостоят друг другу, совершенно не соответствует действительности. Миру нужно не меньше, а больше глобализации. Но глобализация может расшириться и усовершенствоваться только при условии совершенствования государств. Мы должны отвергнуть выдумки и кошмарные сценарии критиков. Прежде всего, нам следует признать, что сохранение неравенства и бедности вызвано не все еще ограниченной интеграцией мировой экономики, а политической раздробленностью планеты. Если мы хотим, чтобы наш мир стал лучше, внимание следует сосредоточить не на недостатках рыночной экономики, а на лицемерии, жадности и глупости, столь часто отличающих нашу политическую жизнь. Что же касается критиков рыночной глобализации, то их рецепты - не противоядие от дурной политики. Наоборот, они способствуют ее распространению.
Особенно печально наблюдать, как представители богатой молодежи Запада пытаются защитить бедняков из других стран от тех самых процессов, что обеспечили их собственное высочайшее благосостояние. Те же чувство вызывает и возвращение в обиход старых антикапиталистических клише. Как будто крушения советского коммунизма просто не было. Благородное негодование тех, чью неправоту столь явно и часто доказывала история, могло бы вызвать удивление, не будь оно таким предсказуемым. Мы можем и должны улучшить наш мир. Но сделать это можно, лишь не обращая внимания на пение этих 'сирен'. У открытого общества всегда есть враги, как внутренние, так и внешние. Наша эпоха - не исключение. Но ради будущих поколений мы обязаны не допустить их победы.
Книга Мартина Вольфа 'Почему глобализация побеждает?' (Why Globalization Works) опубликована издательством Yale University Press.
'Десять заповедей глобализации' Мартина Вольфа
1. Рыночная экономика - единственная система, способная обеспечить устойчивый рост благосостояния, при условии, что она подкрепляется либеральной демократией и предоставлением всем людям возможности добиваться того, что они желают в этой жизни.
2. Главной ареной для политических дискуссий и носителями легитимности являются отдельные государства. Наднациональные институты получают легитимность и полномочия от государств, входящих в их состав.
3. Участие в международных договорных режимах и институтах по обеспечению общественных благ в глобальном масштабе, в том числе открытости рынков, защиты окружающей среды, здравоохранения и международной безопасности, соответствует интересам государств и их граждан.
4. Подобные режимы должны иметь конкретный и целенаправленный характер. Но им необходимы и механизмы, обеспечивающие их соблюдение.
5. Всемирная торговая организация функционирует чрезвычайно успешно. Но она уже слишком сильно отклонилась от главной задачи - поощрения либерализации торговли. Следует пересмотреть и аргументы в пользу разработки единых обязательств для всех ее членов, поскольку в этом случае к переговорам подключается большое количество малых стран, не оказывающих существенного влияния на мировую торговлю.
6. Есть много аргументов в пользу установления международных режимов в области инвестиций и глобальной конкуренции. Но подобным режимам не обязательно должны подчиняться все страны мира. Было бы лучше создать режимы, охватывающие меньшее количество стран, но предусматривающие более высокие стандарты.
7. Интеграция в состав глобальных финансовых рынков соответствует долгосрочным интересам всех стран. Но они должны понимать необходимость установления оптимального валютного режима, в большинстве случаев - плавающего курса, а также создания прочной и хорошо отрегулированной финансовой системы.
8. В отсутствие всемирного 'кредитора на крайний случай' следует осуществить отсрочку и реструктуризацию выплат по государственной задолженности. Особенно много аргументов можно привести в пользу разработки механизма списания 'одиозных долгов' - задолженности, образовавшейся в результате деятельности политически нелигитимных режимов.
9. Помощь в целях развития на государственном уровне - отнюдь не гарантия экономического успеха. Однако суммы, выделяемые сегодня на эти цели, настолько малы (в 2001 г. они составляли лишь 0,22 % ВВП стран-доноров), что было бы полезно увеличить такую помощь, при условии ее умелого использования. Помощь должна предоставляться странам, осуществляющим разумную политику, и она не в коем случае не должна быть настолько велика по объему, чтобы освободить государство от необходимости получать большую часть бюджетных средств внутри самой страны.
10. Странам следует, как правило, позволять учиться на собственных ошибках, даже если в результате некоторым из них не удастся добиться прогресса. Однако мировое сообщество должно иметь также возможность и желание вмешаться в ход событий, если деятельность государства заканчивается полным провалом.
