Чтобы успешно выйти из затруднительного положения, в котором оказалась Америка в Ираке, важно понять, что мы начали свой марш на Багдад задолго до 11 сентября, даже до того, как администрация Буша пришла к власти. После окончания холодной войны быстро начали набирать силу новые, победоносные настроения, которые разделяли влиятельные группы — как у республиканцев, так и у демократов.
Мадлен Олбрайт (Madeleine Albright) начала кичиться тем, что США являются главным в мире государством, без которого никак не обойтись. Ряд высокопоставленных чиновников в администрации президента Клинтона, а позже и сам Клинтон, не учитывая реального положения вещей, втянули США в балканскую конфронтацию в попытке передела бывшей Югославии. Именно они, без санкции ООН и в нарушение норм международного права начали там военные действия. Пример тому — Косово.
Сейчас некоторые из этих чиновников являются важными советниками возможного кандидата на президентский пост от демократической партии сенатора Джона Керри. С их стороны немного нечестно критиковать администрацию Буша за военную кампанию против Ирака, которая по многим параметрам схожа с действиями американцев на Балканах. С той лишь разницей, что Слободан Милошевич (Slobodan Milosevic), в отличие от Саддама Хусейна (Saddam Hussein) не был врагом Соединенных Штатов, его не подозревали в создании оружия массового уничтожения и укрытии международных террористов, и он был меньшим тираном, нежели Саддам Хусейн, о чем свидетельствует его демократичное отстранение от власти. И, конечно же, войны на Балканах произошли до 11 сентября. А это означает, что их развязывание в целях предотвращения потенциальных угроз имело гораздо меньше объективных причин и происходило под меньшим давлением.
Именно в эпоху Клинтона главной движущей силой американской внешней политики стал экспорт демократии и национального строительства. Именно во время правления администрации Клинтона, в 1998 году, официальной целью внешней политики США стала смена режима в Ираке, и этот лозунг с энтузиазмом поддержало большинство членов Конгресса от обеих партий.
Смена режима, безусловно, выходит далеко за рамки стратегии сдерживания. Она не основывается на сохранении статуса-кво. У Саддама оставалось слишком мало стимулов, чтобы соответствовать американским приоритетам. При Клинтоне Америка была не готова эффективно запугивать Ирак, она также не могла предложить реалистичный вариант достижения компромисса. Могли ли США после событий 11 сентября безнаказанно продолжать свои агрессивные действия по фактической аннексии курдского севера Ирака, введению зон, закрытых для полетов иракской авиации, и проводить регулярные авианалеты на иракские военные объекты? Могли ли они строить заговоры с целью свержения самого Саддама Хусейна и в то же время верить, что иракский диктатор будет пассивно наблюдать за происходящим, не предпринимая никаких попыток нанести ответный удар по Америке, в том числе с использованием своих связей с террористами? Честно и здраво мыслящий человек обязан признать, что политика, нацеленная на смену режима в Ираке после 11 сентября, не могла не привести к военному нападению на эту страну с целью устранения режима Саддама Хусейна.
Но если администрация Буша может найти оправдания в связи с военной кампанией против Ирака, она не в состоянии предложить адекватного объяснения другим своим амбициям, прежде всего, планам по использованию Ирака в качестве плацдарма для реализации инициативы 'Большой Ближний Восток'. Не поддается логическому объяснению агрессия против арабского государства при отсутствии прогресса в арабо-израильском противостоянии. Как в этих условиях арабы могут воспринимать данную агрессию в качестве дружественного шага? Администрация поддалась искушению и использовала победу в Ираке, чтобы облегчить свою трудную, но, по мнению арабов, ключевую роль в решении палестинской проблемы. Некоторые в администрации Буша в своем полете фантазии зашли так далеко, что попались на крючок откровенного шарлатана Ахмеда Чалаби (Ahmed Challabi), пообещавшего не только нормализовать отношения с Израилем, но и даже протянуть трубопровод до Израиля. Нефтяные мечты не могут быть основой серьезной политики.
Что интересно, многие влиятельные сторонники плана трансформации Ближнего Востока исходили из противоречивых убеждений. С одной стороны, они утверждали, что арабский мир готов воспринять демократию. С другой стороны, они предполагали, что демократию, или что-то еще, чего пожелают США, необходимо навязывать арабам силой, поскольку язык силы они понимают лучше всего. Теория о том, что иностранная держава-гегемон может железной рукой и мечом насадить демократию и принести на Ближний Восток свободу, стала довольно популярной как среди влиятельных неоконсерваторов, так и среди либералов-интервентов.
При наличии таких фантазий совсем не удивительно, что США серьезно просчитались с тем, чего ожидать от Ирака и как там действовать. Сейчас нам необходима серьезная и реалистичная оценка американских целей в Ираке. Две из них уже достигнуты. Во-первых, сейчас мы можем быть уверены в том, что в этой стране нет оружия массового уничтожения — по крайней мере, в больших количествах. Во-вторых, режим Саддама больше не существует. Должны ли США заниматься строительством государства вопреки желаниям подавляющего большинства иракского народа? Достаточно ли разумная это цель для американской внешней политики? Демократична ли эта цель в условиях, когда, по меньшей мере, 82 процента населения Ирака выступает против коалиционных сил, в том числе, американских?
Видимо, с моральной и практической точки зрения следует сосредоточиться на целях, которые выполнимы и важны для национальных интересов США. Нам нужен стабильный и управляемый Ирак, Ирак без тирании и, что самое главное, настроенный не враждебно к Америке. Ирак, который не станет убежищем для международных террористов всех мастей. Если эти цели будут достигнуты, США должны сдержать себя и не влезать во внутренние дела этой страны. Америке не должно быть дела до того, какое правительство придет к власти в Ираке, как сунниты, шииты и курды будут разбираться между собой, какую роль в политической жизни страны будет играть ислам. США не должно быть дела даже до того, должны ли женщины иметь равные политические права с мужчинами. США не должны инвестировать в решение этих вопросов кровь своих солдат, денежные средства и собственный международный престиж.
Только когда иракцы поймут и убедятся в том, что у США нет далеко идущих планов в отношении их страны, поскольку Америка преследует строго ограниченные цели, станет легче взаимодействовать с теми, кто к тому времени будет у власти в Багдаде. Если иракцы увидят, что США — это не долговременный оккупант, а строгий инспектор, находящийся в их стране лишь с визитом, влияние Америки в этой стране вырастет. В этих условиях мы сможем продемонстрировать иракским властям и народу, что невыполнение требований США может привести к быстрому выводу американских войск из Ирака и прекращению американской помощи. На сегодняшний день большинство иракцев не готово остаться наедине со своими внутренними проблемами, однако они хотят быть хозяевами собственной судьбы.
К счастью, США имеют значительную поддержку в ООН в вопросе усиления роли этой международной организации в Ираке, что приведет к существенному ограничению американских полномочий. Вашингтон должен приветствовать такое усиление, поскольку Ирак — это не награда, а тяжелая ноша. Если жизненно важные интересы США при этом соблюдаются, мы должны приветствовать то, что наши полномочия в Ираке передаются другим. Тем более, что иракцы и большинство арабов выступают за такой сценарий развития событий.
В перспективе мы не должны оставлять в Ираке большие оккупационные силы. Там должно быть дислоцировано ограниченное количество высокомобильных подразделений, способных вести эффективную борьбу с любыми террористическими группировками на иракской территории. Полицейские функции в Ираке, однако, должны быть как можно быстрее переданы другим — в первую очередь, исламских странам, имеющим полиэтническое население, которое исповедует разные религии. Эти государства имеют достаточный опыт действий в ситуациях, подобных иракской. И последнее, мы должны извлечь уроки из ошибок, допущенных в Ираке.
Во-первых, мы должны научиться сдерживать свои мессианские порывы. Показательно, что даже после Ирака некоторые вдумчивые люди, способные к долгим размышлениям, среди них и неоконсерваторы и либеральные интервенционисты, нашли новую опасность. По их мнению, следует ожидать контратак — но не террористов, а американских реалистов — как с левого, так и с правого фланга.
Эту мысль озвучил в номере 'New York Times' от 8 мая обозреватель-неоконсерватор Дэвид Брукс (David Brooks): 'В обстановке неуверенности в собственных силах обязательно должны появиться 'реалисты' — как справа, так и слева. Они будут настаивать на ограничении нашей власти. Они начнут говорить, что мы должны понизить планку, примириться с автократической стабильностью, поскольку демократическая революция — дело утопичное и хлопотливое. Это рецепт катастрофы'.
Днем позже сенатор от демократов Джозеф Байден (Joseph Biden), вторя словам Брукса, заявил, выступая в программе 'Лицом к нации' (Face the Nation), что 'реалисты намерены укрепить свои позиции'. Тем самым он обреченно признал, что мы не можем влиять на события в мире для его собственного блага и для блага своей страны. И в этом — огромный ущерб, который нам могут нанести в собственной стране.
Все это дешевые уловки. Конечно, реалисты, начиная с Рузвельта и кончая Никсоном, ярко показали свою готовность влиять на события в мире и прибегать к применению силы. Вопрос состоит в следующем: во имя чего и какой ценой?
Во-вторых, сохраняя верность американскому наследию, мы должны содействовать установлению свободы во всем мире. Но мы обязаны прекратить экспорт демократии, поскольку это противопоставляет США большей части остального мира, является нарушением суверенитета других стран и усложняет нашу борьбу с терроризмом и с распространением оружия массового поражения. В этом контексте мы должны отвергнуть ошибочные и опасные предложения заменить наше одностороннее присутствие в Ираке на некое подобие 'альянса демократий', которое якобы придаст легитимность нашему вмешательству во внутренние дела других стран и целых регионов даже при отсутствии в них жизненно важных для США интересов. Такой альянс — даже если случится невероятное, и он будет создан — столкнет США и их союзников лицом к лицу не только со странами, в отношениях с которыми у нас есть проблемы (Северная Корея или Иран), но и с такими государствами как Китай, Россия, Пакистан, с большей частью арабского мира, включая страны Персидского Залива. А эти страны необходимы США в качестве союзников в борьбе против терроризма, распространения оружия массового поражения и наркотиков. Некоторые могут играть ключевую роль в американской стратегии энергетической диверсификации.
'Альянс демократий' — это кодовое слово, означающее новый крестовый поход за демократию. Но проблема с крестовыми походами состояла не в том, что они были плохо организованы, а в том, что они вызвали мощное противодействие странам-крестоносцам и заставили их поступиться многими своими приоритетами и принципами. После 11 сентября такой крестовый поход — этой непозволительная роскошь для США. И если бы народу Америки сказали всю правду о сути такого крестового похода, он его ни за что не поддержал бы.
Дмитрий Саймс является издателем 'National Interest' и президентом Никсоновского центра.
