Начиточес (Луизиана) — Крах тунисского правительства и восстания в Египте и Йемене наводят на полубезумные мысли о параллелизме ситуаций с развалом Советской империи. Но представлять себе, что на Ближнем Востоке люди изголодались по демократии и правам человека, было бы неверно. Египетский кризис не связан с парламентаризмом. Он связан с едой.
Инфляция цен на продовольствие как кувалдой ударила по бедным, импортирующим пищевые продукты странам (в частности, по Египту). Неблагоприятные погодные условия в России и высокая стоимость электроэнергии вызвали рост цен на пшеницу, а Египет по импорту пшеницы стоит на одном из первых мест в мире. Большая часть населения страны зарабатывает менее четырех долларов в день, а для таких людей рост цен на еду означает катастрофу.
Государства гораздо чаще рушатся от голода и бедности, чем от нарушений прав человека и желания ходить на выборы.
Авторитарные режимы могут держаться очень долго, когда повышают уровень жизни людей в обмен на подчинение. СССР тоже развалился вовсе не потому, что русский народ внезапно захотел свободы. Русские с радостью терпели зверства сталинских лет, потому что в это время большинству россиян стало житься лучше. Лишения второй мировой войны пришли одновременно с чувством национальной гордости и осмысленности существования, а за ними, когда война кончилась, опять пришел период роста и уверенности в будущем. Основы государства подгнили из-за застоя брежневской эры, а затем — из-за осознания того, насколько сильно СССР отстал от Запада.
Все несчастные семьи несчастны по-своему, но со статистической точки зрения к разводам чаще всего приводят именно финансовые неурядицы. В хорошие времена супруги спускают друг другу сквозь пальцы очень многое, но когда начинаются проблемы, то он незавернутой крышки на тюбике с зубной пасты может начаться кровопролитие. Это не значит, конечно, что дети, родственники и измены не доводят людей до развода, но обычно, когда деньги есть, то и от тещи уже не столько бед.
Когда жизненный уровень растет, народ смирится практически с чем угодно. Это не значит, что демократия и права человека никому не нужны, просто наличие демократии и права на самовыражение никогда не было нормальным состоянием человечества. Маловероятно, чтобы после тысячелетий деспотического правления жители стран Ближнего Востока внезапно захотели бы жить как в Швейцарии. Им нужна работа и еда, а когда нет ни того, ни другого, а правящая верхушка как сыр в масле катается, то это бесит.
Из того, что происходит в Египте, может извлечь уроки практически каждый. Китаю до кризиса остается всего один неурожай. Мы настолько загипнотизированы роскошью Олимпиады и видом шанхайских небоскребов, что не замечаем отчаянной бедности этой страны. Хуже того, политика китайского государства не дает сельским жителям переселяться в города, из-за чего экономический рост в Китае приводит к появлению двух отдельных миров — мира изобилия и мира бедности. Подорожание продовольствия, возможно, разрушит оба этих мира. Вопиющая несправедливость и отсутствие надежд на будущее рушат связь между правителями и их подданными.
Саудовской Аравии приходится бояться не столько тех, кто лишен гражданских прав, сколько тех, у кого нет работы. От лишних людей начинаются проблемы. Так было в России, так было в Тунисе, и так будет в Саудовской Аравии. Устойчивый общественный договор требует, чтобы в королевстве наличествовало чувство осмысленности и гордости среди молодых людей, а не подставной парламент или еще какие-нибудь никому не нужные реформы.
Даже США могут извлечь из случившегося уроки. Региональная стабильность достигается не поставками оружия, а созданием заинтересованности со стороны местных обществах. Те миллиарды, которые мы отправляли Египту, позволили стране обзавестись одной из самых могучих армий арабского мира, но бедняки остались бедняками. Мы требовали от них демократизации, иногда даже с некоторым успехом, но мы не смогли побудить Египет провести такие реформы, от которых улучшилась бы жизнь большинства людей. Многомиллионные дома на окраинах Каира лишний раз подчеркивают этот момент.
Можем мы научиться и кое-чему еще более насущному. США не страдают от массовой бедности и недоедания, но для многих из нас улучшение жизненных условий замедлилось, а вероятность перехода от бедности к богатству снизилась. Высшее образование перестало быть «мостиком» в хорошую жизнь — теперь оно служит целям институционализации пропасти между классами. Нам не грозит революция, но, например, Движение чаепития и прочие будут становиться все сильнее и заметнее, оппонируя власти, если уровень жизни не будет повышаться.
Когда народ России голодал, Николай II дал ему парламент. Во Франции режим сословной монархии не понимал, насколько опасными могут стать крестьяне, если лишить их хлеба. Зачастую правящие круги вообще не замечают, что творится у них под самым носом. Идеалы Руссо не реже, чем демократию, порождают такие кошмары, как якобинский террор или ленинизм. Желая сделать мир лучше, нужно начинать с элементарного экономического роста, который излечит от бедности, а не с парламентов и не с болтовни о правах человека.
Права человека, конечно, нужны, но сначала лучше возделать сад. И у Вольтера есть чему поучиться — уж побольше, чем у Руссо.
Джеймс Пихт преподает экономику в Луизианском ученом колледже (Начиточес), а до того работал в Москве и Вашингтоне. В Начиточесе он влюбился и решил остаться навсегда. Теперь он преподает, пишет картины и совместно с женой Лизой растит двоих детей. Он обожает Вольтера, ненавидит Руссо, а однажды станцевал на могиле Сартра.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Крах тунисского правительства и восстания в Египте и Йемене наводят на полубезумные мысли о параллелизме ситуаций с развалом Советской империи. Но представлять себе, что на Ближнем Востоке люди изголодались по демократии и правам человека, было бы неверно. Египетский кризис не связан с парламентаризмом. Он связан с едой.
