Каждый год организация Transparency International с некоей помпой публикует свой Индекс восприятия коррупции (ИВК). Это самое известное мерило низкопробности той или иной страны. Такие индикаторы и оценки довольно полезны – они выдвигают на передний план существенную проблему глобального масштаба, которая оказывает особенно серьезное воздействие на бедных людей. Как это ни парадоксально, но Transparency International не очень качественно оценивает то, насколько страны коррумпированы в действительности. Она также не очень хорошо понимает, почему в развивающихся странах необходимо решать не только вопрос коррупции, но и другие проблемы тоже.
Возьмем для примера Перу. В 2000 году были обнародованы записи, которые показывали, как глава Национальной разведывательной службы Владимиро Монтесинос (Vladimiro Montesinos) подкупал законодателей, судей, операторов телевизионных станций и других людей – всего 1600 человек. Это привело к отставке Монтесиноса и к импичменту президента Альберто Фухимори (Alberto Fujimori). Это также привело к значительному ухудшению положения Перу в рейтинге ИВК. Но такое понижение рейтинга произошло только после обнародования записей. До их появления никаких существенных изменений индекса не было, и Перу воспринималась как не очень запятнанная коррупцией страна, считаясь более чистой в этом отношении, чем, скажем, Чехия. Конечно, коррупция существовала и до обнародования видеозаписей. А рейтинг Перу по ИВК повышался, поскольку данные исследований показывали, что работа по очистке страны от коррупции дает результаты.
Безусловно, такими недостатками страдает не только Transparency International. Исследования восприятия коррупции, плохого государственного управления или слабой власти закона столь же распространены, сколь и дешевы. И благодаря им можно получить широкую известность. Но из-за этого они не становятся точными. На самом деле, пример Перу показывает существенный разрыв между восприятием и реальностью, формируемый нашими ожиданиями и необъективностью. (Справедливости ради следует заметить: Transparency International и сама признает, что изменения в ИВК нельзя просто так использовать для оценки перемен в уровне коррупции.)
Шесть лет назад экономист Бенджамин Олкен (Benjamin Olken) изучал взаимосвязь между людским восприятием коррупции в дорожном строительстве в деревнях Индонезии и реальным количеством украденных со строительных объектов материалов. Он выяснил, что восприятие коррупции в конкретном проекте местными деревенскими жителями никак не было связано с ее истинными размерами. На самом деле, воспринимаемый уровень коррупции в большей мере определялся не реальным ее состоянием, а общим неверием в честность политиков, уровнем образования респондентов и этническим составом соответствующей деревни. Уровень восприятия коррупции в деревнях смешанного этнического состава был существенно выше, хотя согласно объективным показаниям, она была там намного ниже.
Если такие проблемы искажают восприятие коррупции в проекте, о котором респонденты реально что-то знают, то можно представить себе, насколько неточны результаты опросов по восприятию коррупции в масштабах страны, проводимые среди международной аудитории, многие представители которой никогда не были в государстве, о котором они высказывают свое суждение. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что ИВК точнее оценивает уровень мелкой коррупции – скажем, взятки за подключение электричества, чем коррупцию в масштабах страны, например, взятки за государственные контракты. Но и здесь взаимосвязь довольно слабая. Конечно, есть более точные средства измерения коррупции. Это, например, опросы предпринимателей о том, платят ли фирмы в их отрасли или сфере бизнеса взятки за государственные контракты или основные услуги. Такие опросы намного точнее. Но даже эти измерения страдают от значительной шумихи. Неудивительно, что связь между восприятием, опросами и реальностью довольно слабая – в конце концов, люди не рекламируют коррупцию.
Этим слабым звеном объясняется очень хрупкая связь между воспринимаемой коррупцией и результатами опросов, скажем, по качеству государственных услуг, на которое, как можно ожидать, безудержное злоупотребление властью оказывает самое прямое воздействие. Например, там, где позиция страны в Индексе восприятия коррупции Transparency International не имеет никакого отношения к размерам частных инвестиций в инфраструктуру, к доступу к этой инфраструктуре, к использованию телекоммуникационных и электрических сетей. Исследования предприятий в развивающихся странах на самом деле показывают, что государства, больше обеспокоенные воздействием коррупции, получают больше инвестиций в инфраструктуру, что там больше абонентов мобильной связи, и не меньше подключений воды и электричества, чем можно ожидать с учетом уровня доходов.
Означает ли это, что масштабы коррупции не столь важны для показателей развития? Это далеко не так. Но это означает наличие проблемы. Если наши измерения коррупции столь неточны и несовершенны, как мы можем узнать, какими мерами ее можно остановить? Ответ следующий: надо смотреть на результаты, которые, на наш взгляд, подвержены и зависят от воздействия коррупции. Коррупция беспокоит нас, потому что она приводит к возникновению неэффективных, некачественных и малодоступных услуг. Скажем, это водопровод, доступный только городской элите, что вынуждает остальных жителей идти за несколько километров на колонку за водой. У нас есть гораздо лучшие средства и способы для измерения эффективности, качества и объема предоставляемых услуг, чем для измерения коррупции. Причина проста: гораздо труднее скрыть факты недостаточных подключений и низкого качества оказываемых услуг, чем скрыть коррупцию.
Возьмем для примера воздействие коррупции на сектор водоснабжения. Профессор Массачусетского технологического института Дженнифер Дэвис (Jennifer Davis) опросила 1400 человек, занятых водоснабжением в Южной Африке. Она вскрыла систему, в рамках которой платятся взятки за подключения, за контракты и за лицензии. Чиновникам платят за то, чтобы они не обращали внимания на некачественную работу; а люди покупают должности в госсекторе, где имеются хорошие возможности брать взятки. Безусловно, такой масштабной коррупцией объясняется то, что почти треть страны лишена доступа к чистой питьевой воде. И даже те, у кого имеется водопровод, очень часто страдают от инфекций, передаваемых посредством воды. В масштабах всей страны таких случаев ежегодно бывает 38 миллионов.
Мерилом успеха в наших антикоррупционных интервенциях должны стать именно такие контрольные показатели, а не предположения и догадки людей о том, насколько сильно распространена у них коррупция. Если мы проводим реформу, непосредственно направленную на снижение коррупции и улучшающую качество, эффективность и доступность услуг, то скорее всего, мы одновременно вполне успешно снижаем коррупцию. А если откровенно, то даже если мы не снизим коррупцию, то все равно улучшим те показатели, которые нам небезразличны. И это вряд ли можно назвать катастрофической ошибкой. В конце концов, то, как страна обеспечивает и обслуживает своих граждан, намного важнее, чем то, насколько хорошо она выглядит.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Каждый год организация Transparency International с некоей помпой публикует свой Индекс восприятия коррупции. Это самое известное мерило низкопробности той или иной страны. Такие индикаторы и оценки довольно полезны – они выдвигают на передний план существенную проблему глобального масштаба, которая оказывает особенно серьезное воздействие на бедных людей.
