Октябрьская революция была основана на лжи и обмане. Прежде всего, она не была революцией как таковой, то есть борьбой народных масс за свержение одной власти и установление другой. По сути, имел место отлично продуманный государственный переворот.

После Октябрьской революции образовалась организация по фальсификации исторических фактов и событий. Английский писатель, Джордж Оруэлл, назвал ее «министерством правды», в задачи которого входила «подчистка истории» и ее представление в выгодном для вождей революции ключе.

С самого начала, Октябрьская революция была основана на лжи и обмане. Прежде всего, она не была революцией как таковой, то есть борьбой народных масс за свержение одной власти и установление другой. По сути, имел место отлично продуманный государственный переворот.

Необходимо, чтобы не только сами революционеры верили в эту ложь, но и их противники. Без этого победа революции не была бы полной. А полная победа подразумевает, что и оппозиция спокойно "проглатывает" очевидный обман, который кроется в языке. В Венесуэле наблюдается тот же феномен: оппозиция смирилась с языком Уго Чавеса, и, соответственно, с его мышлением или, вернее, с его отсутствием.

Один из великих обманов человечества состоит в том, что после октябрьского переворота в России установился марксистский режим. Большевики усвоили язык Карла Маркса и основные идеи его учения (диктатура пролетариата, классовая борьба, диалектика) и распространили их по всему миру.

Сторонники марксизма, национальные коммунистические партии, занялись распространением этого обмана, и, хуже всего, что противники марксизма тоже поверили в него и приняли самое активное участие в его распространении, повторяя лживые истины даже в своих обвинительных речах.

Эта ложь опровергается с 1946 г., когда Фриц Штернберг (Fritz Sternberg) начал писать свое великое произведение (Конфликт века, Галлимар, 1953): "Хотя российская диктатура не имела ничего общего, кроме названия, с тем, что понимал Маркс под «диктатурой пролетариата», большевики предпочитали использовать понятия марксистской философии, чтобы оправдать свои действия и, в принципе, сохранить марксистскую терминологию.

Эта верность, исключительно в области терминологии, объясняется марксистским образованием и марксистским воспитанием, которое получило большинство из них, особенно, во время войны, и, наконец, их желанием скрыть ошибки, совершенные в прошлом. Кроме того, марксистская терминология была сохранена, так как марксизм представлялся и представляется как одна из мировых сил, и, таким образом, большевики пытались усилить свое влияние на европейских рабочих, пытаясь сойти за единственных реальных наследников Маркса" (указанное произведение, стр. 245).

Хотелось бы подчеркнуть важность последних строк в вышеприведенной цитате не только для того времени, но и для нашей страны сейчас. Великий Оруэлл резюмировал фальсификацию исторических фактов во фразе «Незнание — сила!» Венесуэльская оппозиция продолжает считать марксистским и коммунистическим правительство Венесуэлы, состоящее из солдат, которые, по традиции, узурпировали власть с помощью силы.  Но ведь они ничем не отличаются от южноамериканских военных, жертвами которых всегда были наши страны.

Называя их марксистами, мы поднимаем их престиж и мировую славу. Здесь уместно вспомнить, что говорил Гегель об отношениях между рабом и господином: раб, доволен своим положением раба. Соответственно, власть господина не была бы абсолютной, если бы раб не позволял бы себя угнетать.

По словам Штернберга, «с самого начала Октябрьской революции большевики придали новое значение марксистским понятиям, значение, скрытое за традиционной терминологией». Кроме того, Штернберг считает, что «такая гениальная наука, как марксистская политическая экономика, пришла в упадок, прежде всего, по вине большевиков, которые исказили и представили в совершенно ином свете смысл событий, происходивших в то время в России и происходящих в настоящее время». Чтобы обман не раскрылся, большевики покрывали позором так называемых «ревизионистов», то есть тех, кто пытался пересмотреть теорию Маркса и заявить о ее фальсификации. Для обоснования информации, построенной на лжи, были выпущены низкопробные книжонки, например, учебники Политцера или Академии наук СССР. Проводилась целая работа по подавлению мыслительной деятельности, которая приостанавливается, если нет критики и сомнений. Чтобы защититься от критики и сомнений, большевики (Ленин и Сталин) воздвигли непроходимую стену, охраняемую коммунистическими партиями и сформированную из инквизиторов, в обязанности которых входило преследование и уничтожение всех, кто пытается выбраться из смирительной рубашки единой идеологии.

Эти инквизиторы отказались от мыслительной деятельности, довольствуясь одними представлениями о том, что такое СССР, но, хуже всего то, что они пытались запретить думать другим. Инквизиторы руководствовались теми же соображениями, что и тот, кто сжег Александрийскую библиотеку: если кто-то не верит в Аллаха, надо уничтожить его, и тогда он поверит. Как вынести это вероотступничество, если оно уже стоит на страже правды? В нашей стране это очень эффективно работало.

Когда у нас стала распространяться легендарная книга, запрещенная в СССР, «История и классовое сознание», в воздухе запахло «ревизионизмом». Надо же было защищать советское наследие. Все, что имело отношение к СССР, начиная с названия самой страны, было ложью и обманом. В состав Союза Советских Социалистических Республик входили страны, которые не были ни республиками, ни социалистическими. Эти ложь и обман распространялись и приземлились на Кубе, а потом и в Венесуэле. Есть деятели, которые продолжают называть себя марксистами и призывают к прочтению трудов Маркса. Но здесь те, кто читал Маркса, оставили после себя жалкое наследство, которое ничего не имеет общего с диалектикой. Один из них даже раскритиковал Гегеля, назвав его диалектику заблуждением.

Под давлением СССР, в Венесуэле и других странах не была изучена философия Маркса. Это дало свои плоды. Те, кто захватил власть с оружием в руках и в униформе, называют себя марксистами, а оппозиция с этим соглашается, и вместо того, чтобы ослабить их влияние, его укрепляет. Это одно из главных достижений Чавеса. Он добился, чтобы оппозиция смирилась с его языком, и, соответственно, с его мышлением.

Мы постоянно слышим о крахе социалистическо-коммунистической модели государства по причине распада СССР. Нет. В СССР потерпел крах не социализм, а диктатура партии, которая повергла в рабство многие народы, полностью ограничив их политические права и свободы.

Чавес, как и Ленин, назвал себя социалистом, и это принесло им успех, но, в то же время, привело к краху марксизма как философии свободы.